Ком 9 (СИ) - Войлошникова Ольга - Страница 1

КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9)

01. КУДА ЛЕТИМ?

В дирижабль мы грузились уже немного «весёлые». Ну а что? Пара полуштофов[1] на всех — я бы даже сказал, маловато будет.

Особливо если учитывать, что это поверх «пользительного витаминного отвара», которого по чашке влила в нас маман — а с маман в таком боевом настроении сложно спорить. Притом, разливая травный взвар по кружкам с расписными розами, она прибавила:

— А то рано начать — быстро закончить.

Это глубокомысленное замечание я для себя не смог расшифровать, поэтому выпил травки без разговоров, остальные последовали моему примеру и после этого разулыбавшаяся Евдокия Максимовна благословила нас «погулять да повеселиться там».

Всю дорогу до воздушного порта я не мог отделаться от смутного непонятного чувства. Похоже, тревожность обуревала не одного меня — вот тут-то и появился первый штоф.

Штоф на шестерых — это ж даже по соточке* не получится. А ехать долго, с полчаса. За первым штофом появился и второй, и всем как-то немножко полегчало.

*«Сотка» (она же «чарка» или «мерзавчик») — одна сотая водочного ведра, 123 мл.

А вот в воздушном порту нас ожидало первое изумление.

— Господа! — Михаил повёл рукой, совершенно довольный нашими обалдевшими лицами. — Прошу пожаловать на борт дирижабля Дашковых!

— Вот это агрегат! — Иван запрокинул голову, пытаясь обозреть аппарат целиком.

— Дивная конструкция, доложу я вам! — восторженно воскликнул Витгенштейн.

— Сейчас таких уже и не делают, — Серго с уважением покачал головой.

— Это действительно паровая машина? — деловито уточнил Хаген. — Не современная поделка в ретро-оболочке? Я слышал, в Европе это сейчас считается особым шиком.

Встречающий нас у пассажирского входа капитан улыбнулся со сдержанной гордостью и ответил разом всем:

— «Феникс» — уникальный аппарат, господа, — он любовно погладил полированный бронзовый поручень летающего чуда. — Ещё мой отец его принимал. Индивидуальная постройка. В Нижнем Тагиле паровой двигатель заказывали, а баллоны немецкие, от Фердинанда Цеппелина.

— Гос-споди, это когда было-то? — поразился Витгенштейн. — Цеппелины же обанкротились уж лет двадцать!

— Они обанкротились, — кивнул капитан, — а мы вот на ходу.

А я застыл, исполняясь прикосновением… к истории, наверное? Эта непривычного вида громадина — она же реально на пару́! Сдвоенные огромные баллоны, сетчатая площадка посередине и настоящая паровая машина. Паровая! Друзья мои осаждали капитана и Михаила расспросами, а я всё стоял молча, придавленный этой мощью, и проникался.

Этому летающему огнедышащему ящеру, небось, лет пятьдесят! И всё ещё на ходу! Вернее, на лету. Обалдеть не встать!

— А почему дизель не поставить? — услышал я вопрос Серго. — Даже со стандартным магическим контуром машина выиграла бы в скорости.

— Позвольте не согласиться с вами, — капитан улыбнулся с таким видом, словно ждал этого вопроса и давно уже заготовил на него ловкий ответ. — Князья Дашковы традиционно сильны в огне. Если его сиятельство захочет… Видите какие огромные винты? — указал нам капитан.

— Я как раз хотел спросить зачем такие громадины, — с любопытством поддержал обсуждение Хаген. — На «Дельфине» (это один из личных дирижаблей Ильи Алексеевича) втрое меньше. А ведь он изначально является военной моделью!

— Этот вопрос часто и закономерно возникает у наших пассажиров. Видите ли, винты такого размера установлены специально. На ходовой машине помимо стандартного контура стоит усиление. Плюс обеспечено дополнительное охлаждение. И если его сиятельство пожелает, то сможет напрямую влиять на температуру. И тогда мы получим сверхгорячий пар, а это уже совсем другие мощности и возможности. И тогда наш старичок «Феникс» может приятно удивить. Или неприятно. Тут уж как посмотреть.

— Да-а! Как, оказывается, всё продумано, — протянул Петя. — А почему сейчас таких не выпускают? Это же интересное направление!

— Мало огненных магов такого уровня, как его сиятельство — это раз. И второе. Почти совсем нет магов, которые пожелают самолично разогревать машину.

— Да уж. Это же ручки пачкать, фу… — хмыкнул я, а капитан пошевелил пальцами и слегка поморщился, не вдаваясь в дальнейшее обсуждение с представителями аристократии.

Однако видно было, что обидно за молодёжь старому небесному волку. Да и понятно. Если всё действительно так, как он говорит, то такие паровые киты дали бы современным моделям прокашляться.

Но — увы. Тот же Дашков предпочитал просто летать в виде огненного болида. И быстрее, и безопаснее. Один недостаток у этого способа — не подходил он для компаний, как ни крути. Поэтому сегодня на Байкал нас вёз вот такой агрегат. Мне — нравилось!

Словно услышав мои мысли, капитан улыбнулся:

— Прошу на борт, господа! Начинаем наше путешествие!

Судя по ящикам, с которыми сновали по грузовой аппарели во всё продолжение нашего разговора слуги Михаила, князь решил компенсировать предполагаемое спокойствие мальчишника обилием спиртного. Или, памятуя об отдалённости точки проведения, позаботился о том, чтобы потребности «сбегать за добавкой» не возникло?

Я автоматическим жестом проверил в нагрудном кармане обойму «протрезвинок», которые мне с собой маман вручила, стребовав практически клятву, что на обратном пути мы все примем по одной. С таким ресурсом можно никаких объёмов спиртного не бояться. К тому же, я точно знаю, кроме моей тяжёлой артиллерии у Хагена есть целый кулёк протрезвинок, сделанных в виде конфеток-леденцов. Действовали они не так сильно, зато их было много.

Должно хватить.

Должно же?

Томим этими тяжкими думами… Вот к чему это опять, а? Мальчишник у друга, настроение у нас должно быть развесёлое и бесшабашное! А в голове всё хмарь какая-то.

Так вот, кинул я сумку в отведённую мне каюту (может, зря?.. придётся ли мне в той каюте сидеть-то?) и пришёл в гостевой салон на нижней палубе — с большими панорамными окнами для любования видами. А они там уже новый бутылёк раскупорили — коньячный дух аж в коридоры несёт. Хаген на входе незаметно сунул мне в руку леденец.

— Понял, принял, — я кинул конфетку в рот и подошёл к столу, на котором Петя успел расстелить большую карту Байкала и стоял над ней с видом Наполеона:

— Так. Ещё раз, куда мы летим?

— К устью Селенги, — гордо ответил Дашков.

— Звучит как пароль, — пробормотал Витгенштейн и зашарил глазами по карте. — Нет, я так не играю! В Байкал сколько рек впадает? Сто? Двести? Тут сплошь речки, а подписи такие мелкие…

— Более трёхсот, — усмехнулся я. — Но Селенга из больши́х. Вот, — я ткнул пальцем в бумагу.

— Анатолий Александрович сказал, — авторитетно кивнул Иван, покачивая в руках бокал, — непременно нужно к Селенге лететь. Если мы хотим премиального осетра.

— А зачем нам именно осётр? — удивился Витгенштейн.

— Как это «зачем»⁈ — возмутился Сокол. — На кого должен закидывать крючок князь? Ты что? Хочешь, чтобы князь Дашков хвастался выловленной на мальчишнике селёдкой?

— За селёдкой надо было на океан отправляться, — засмеялся Серго. — И вообще, Петь, расслабься маленько. Что-то эта твоя аналитическая служба развивает в тебе излишнее желание всё держать под контролем. Давайте лучше за Мишку! Он сегодня последний день свободный!

— Может, хотя бы, съедим чего-нибудь? — пробурчал Петя. — Иначе вы же даже до этого вашего устья Селенги не долетите.

— После чая Евдокии Максимовны? Ох, сомневаюсь! — коварно заржал Сокол. — Но от перекуса не откажусь.

— В таком случае, господа, прошу всех в столовую! — нарочито бодро пригласил нас Дашков.

Но я-то видел, что на душе у Мишки кошки скребутся. Потому что пока наш мальчишник напоминал банальную пьянку. Такую, знаете, пьянку, после которой до рыбалки дело может и не дойти — как из анекдота, когда во избежание решено было удочек не брать и из кареты не выходить.