Его самое темное желание (ЛП) - Робертс Тиффани - Страница 59

Рыча, он прошелся вдоль полок, обшаривая взглядом заполнявшие их книги. Это была лишь часть его старой коллекции, но в этих томах хранились знания и мудрость тысячелетий.

Жар разлился по его конечностям, и внутреннее давление возросло.

Из него вырвался хриплый рев. Векс взмахнул руками и смахнул книги с полки перед собой. Тома тяжело упали к его ногам.

Как только шлюзы были открыты, он уже не мог их закрыть.

Бессловесные крики ярости и разочарования вырвались у Векса, когда он сбросил еще книг в растущую стопку. Страницы хлопали и трепетали, толстые тома падали на пол, а пергамент рвался.

Сильным взмахом руки он обрушил магию на следующую секцию полок. Книги слетели со своих мест и свалились в кучу. Когти Векса царапали бумагу, кожу, лианы и дерево, но что-то внутри него жаждало разорвать плоть, пролить кровь.

Почему она мне ничего не сказала?

Почему она обрекла меня на… на надежду?

— Маг… — произнесла Вспышка из-за спины Векса.

Плечи вздымались от неровного дыхания, Векс остановился. Его крылья, неожиданно раскрывшиеся, обвисли и затряслись от той же дрожи, что пробегала по его рукам. Тени теперь были ближе, гуще, окутывая большую часть библиотеки тьмой.

— Пожалуйста, — прошептала Тень. — Это не ты.

Векс стиснул зубы, и он снова сжал кулаки.

— Но это так. Больше никаких фантазий, никаких иллюзий. Я вижу все, — он махнул рукой на полки, на упавшие книги, на все остальное, — таким, какое оно есть. Ничто.

— Ты не думаешь этого, — сказала Вспышка.

Векс схватил с места один из немногих оставшихся томов. Тонкая тайная энергия струилась под его пальцами: это была книга заклинаний, наполненная остаточной магией.

— Все эти знания, вся эта сила, и что они дали мне?

Он повернулся к огонькам. Вспышка и Тень были парой крошечных голубых искр на фоне непроницаемой черноты, оба нехарактерно тусклые.

Ярость, подобная виноградной лозе, еще сильнее сжалась в груди Векса, сжимая его легкие, его сердце, его душу. Он размахивал томом, шагая к огонькам.

— Все, ради чего я трудился, все, что я строил, о чем мечтал и к чему стремился, — все это превратилось в ничто.

Призрачный огонь Вспышки усилился.

— Ты не должен говорить такие вещи, маг.

Векс вцепился в книгу, вонзив когти в обложку.

— Я не стану скрывать правду. Какая сила и знания помогли мне? Ни одна из этих книг не защитила это королевство и его жителей от королевы и ее золотого воинства. Ни одно из этих заклинаний не остановило резню. Ни один артефакт не защитил от ее проклятия, и никакая настойка не сможет его снять.

Он развел руками.

— Взгляни на мою силу, на мое королевство! Мою погибель.

— Твои слова слишком резки, маг, — сказала Тень, придвигаясь ближе к Вексу.

Библиотека содрогнулась, когда волна магии потекла от Векса.

— Все, чем я дорожил, столкнулось с роком и проклятием. На краткий миг я осмелился поверить, что это изменится. Как всегда, моя глупость сеет горе, которое пожинают самые близкие мне люди.

— Ты еще не побежден, — настаивала Вспышка. — Надежда не потеряна.

Я — твоя тьма. Твой плащ, твоя защита.

В крови Векса кипела ярость, смешанная с горьким привкусом беспомощности. От него исходила тайная энергия, грубая и необузданная. Дом застонал, когда магия сотрясла его балки и камни. Книги и безделушки задребезжали на полках, срываясь со своих мест и падая, как осыпь при обвале. Том в его руке загудел, выделяя собственное тепло.

— Моя пара не может иметь детей, — прорычал он. Иллюзорные тени сомкнулись вокруг него. Печаль и боль скрутили его грудь, добавляя пронизывающий холод к сокрушительной хватке ярости. — Это царство — моя могила, моя вечность. Ваша вечность, — его голос сорвался на грубый скрежет. — Вечность Кинсли. Королева прокляла мою пару за столетия до того, как она вообще появилась на свет.

Волны магии схлынули, когда огонь и лед внутри Векса столкнулись. У него перехватило горло, а сердце забилось быстрее. Тени вокруг закружились, изменяясь. Ясное, усыпанное звездами ночное небо застилало ему глаза, а долина Векса простиралась внизу, залитая сладким серебристым лунным светом. Он посмотрел на свое озеро, свой лес, свои холмы.

Кинсли никогда не увидит этого сама. Она никогда не сможет взглянуть на царство, которое он сделал своим домом, своим убежищем. Она увидит его только в пустых иллюзиях, извлеченных из его памяти.

Он никогда больше его не увидит. Ни в этом месте, ни где-либо еще. Он никогда не увидит мир, из которого родом его пара, никогда не увидит восход луны над океаном, никогда не побывает в землях, чуждых и ему, и его паре.

Пейзаж погрузился во тьму, но из нее появилась фигура, вылепленная из обжигающего сияния. Королева.

Векс уставился в ее холодные, манящие глаза. В них он увидел силу своего презрения, эхо своей ярости, отражение своей вины и горя. Он видел все, что могло быть. Все, что было отнято.

— Ей было недостаточно отнять все у меня и моего народа, — сказал он, подходя ближе к королеве. — Теперь ты отняла все у нее. У моей пары.

Королева фейри не ответила. Она просто сохраняла то выражение, которое он слишком часто видел на ее лице — как будто она смотрела на слегка интересное, но крайне назойливое насекомое.

С рычанием Векс швырнул в нее книгой. Он пролетел сквозь ее лицо, заставив дрогнуть загадочный лик, прежде чем исчезнуть в тени позади нее.

Его охватила древняя, бессильная ярость. Библиотека снова содрогнулась, и еще больше книг, теперь скрытых темнотой, с глухим стуком упали на пол.

Он взмахнул руками, вцепившись когтями в образ. Плоть королевы треснула, как фарфор, и разорвалась. Из расширяющихся ран хлынул свет. Прерывисто дыша сквозь стиснутые зубы, Векс наблюдал, как она медленно распадается на части, как искры пожирают ее кожу, превращая кусочки в пепел.

Но выражение ее лица не изменилось. Даже по прошествии стольких лет, несмотря на всю ярость, он не мог представить страх в ее глазах, не мог представить, что ее лицо исказится от боли. И он никогда не будет иметь удовольствия увидеть ни то, ни другое своими глазами.

— Будь ты проклята, — прохрипел он. — Если бы тебе приходилось умирать тысячью смертей каждый день до скончания времен, это было бы милосердием по сравнению с теми страданиями, которых ты заслуживаешь. Если бы все видели сквозь эту каменную маску ядовитое чудовище, скрывающееся под ней.

Он зарычал и сжал кулаки. Королева разлетелась вдребезги, и каждый крошечный кусочек превратился в пепел, который по мере остывания тлеющих углей превращался в ничто.

Векс опустил руки и крепко зажмурил глаза. Темнота за его веками ничем не отличалась от той, что окутывала библиотеку.

Моя пара не может выносить моего ребенка.

Воспоминание — свежее, яркое и душераздирающее — прогнало тьму. Перед его мысленным взором Кинсли отпрянула от него. Страх и обида промелькнули в ее глазах.

Она никак не отреагировала на проклятие королевы или откровение о том, что заперта здесь навсегда. Она отреагировала на него. На его резкие манеры, его отвратительный характер.

Она боится меня.

Желчь и сера бурлили у него в животе.

Векс повернулся и пошатнулся, вслепую выбросив руку, чтобы ухватиться за пустую полку и устоять на ногах. Его крылья опустились по обе стороны.

Голос Кинсли эхом прозвучал в его голове.

И я… я подумала, что если я скажу тебе…

Он вцепился в полку, царапая дерево когтями.

— Забери меня солнечный свет, я дурак. Не королева обрекла Кинсли на смерть, — его горло сжалось, но он все равно выдавил из себя следующие слова. — Это был я.

Векс прижал свободную руку к груди, но это не помогло ослабить давление, всепроникающую боль, сокрушительную тяжесть. Его пальцы согнулись, и когти впились в кожу.

— И если бы не проклятие, нашел бы я ее когда-нибудь? Если бы я не втянул ее в свое проклятие, была бы она у меня когда-нибудь?