Нож в сердце рейха - Карпенко Виктор Федорович - Страница 27

– Это не вы обронили? – протянул он монету.

Это был канадский серебряный доллар, такой же, как и у Кристины.

– Я вас слушаю.

Федор отдал монету, пошел рядом с незнакомцем.

– Меня зовут Ганс, а вас я знаю – видел в Москве. «Отец» приказал мне встретиться с вами и передать следующее: по средам вы будете настраивать приемник… кстати, у вас есть приемник?

– Да, я видел в комнате…

– Так вот, по средам вы будете слушать приемник в 22:00 на частоте… вернее, на частотах вот этих и по этому графику, – передал незнакомец листок бумаги. – Шифр тот же, что был во Львове. Передавать свою же информацию будете через меня. Я работаю в библиотеке на Бисмаркштрассе. К нам до сих пор еще ходит народ, так что никто не обратит внимание на то, что вы появляться будете не единожды. Но надо будет записаться в библиотеку, – предупредил незнакомец. – Еще «Отец» передал, чтобы вы хорошо вжились в дело Фишманов. Рейху очень нужна медь, потому у вас появится возможность знакомиться и встречаться с теми, кто питает эту войну. В Лиссабоне же закупки меди увеличатся в самое ближайшее время, заверил «Отец», и это даст вам возможность поднять свой статус здесь, в Берлине.

– Но, поставляя медь врагу, мы лишь усиливаем его! – возмутился было Федор, на что незнакомец снисходительно пояснил:

– Это не ваша забота, молодой человек. Ваше дело исполнять приказы Москвы, какими бы, на ваш взгляд, странными они ни были. И моральная сторона дела должна вас волновать меньше всего. На этом все. Если вопросов нет, разрешите откланяться, – приподнял кончик шляпы незнакомец и ускорил шаг, оставив Федора в одиночестве переваривать услышанное.

В 17:00 Федор вошел в кафе и тут же увидел Олега, который сидел в глубине небольшого зала у стены. И хотя свободных столиков было несколько, Федор подошел к занятому своим старшим товарищем.

– Разрешите, не люблю пить кофе в одиночестве, – громко сказал Федор, чтобы за соседними столиками его услышали.

– Присаживайтесь.

Глаза Олега сияли. Он был несказанно рад встрече и с трудом скрывал это. Заказав чашечку кофе проходившей мимо официантке, Федор сел напротив.

– Хорошо выглядишь, – заметил он. – Все так же служишь рейху? И все так же «капитан». Пора бы уж дослужиться до «майора»! – улыбнулся Федор и чуть тише добавил: – Ну как ты тут?

– Встретился с тобой, и стало лучше, – в ответ улыбнулся Олег. – Ты-то как устроился?

– Лучше не бывает. Я теперь буржуй, торгую медью, свой дом, сестра, прислуга, машина… чего еще желать бедному охотнику. Кстати, эксплуатирую десяток человек… В конторе…

– Ясно. Как со связью?

– Связь есть. Двусторонняя. Пока один канал…

– И то хлеб! Как Сергей? Он не с тобой?

– Нет. «Отец» сказал при прощании, что с ним скоро увидимся…

– Ясно. Тихо. Тебе кофе несут.

Дородная официантка поставила чашечку кофе на стол и, склонившись, тихо спросила:

– Может, господа еще что-нибудь желают? Не дорого…

– Нет. Спасибо. В другой раз, – небрежно ответил Олег, а как только официантка отошла, Федор поинтересовался:

– А чего она предложила, словно что-то тайное и запретное?

Олег с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.

– Как был Медведь, так и остался Медведем, хотя и буржуй… Она поразвлечься нам предложила… Девочек…

– Почему в кафе?

– А где же еще, на улице? Так на улице полиция… забрать могут. А сейчас, после Сталинграда, в Берлине жизнь ухудшилась, вдовушек молоденьких много, да и без них молодых девчонок хоть пруд пруди… Семьи кормить как-то надо… Но будет об этом. Ты кто сейчас?

– Карл Фишман, португальский немец, занимаюсь торговлей медью и пробковым деревом. Но торговец из меня пока никакой, – честно признался Федор. – Только вхожу в курс дела.

– Ясно. Я все тот же Рихард Базель, служу, заметь, легально на узле связи Имперского управления снабжения. Живу, запомни, на Грюнвальдштрассе, 17, у фрау Кесс. Туда будешь приходить в крайнем случае. Если что-то срочное будет, я найду тебя в твоей конторе.

Когда Олег в очередной раз вошел в ресторан, в котором Артур, дабы не затруднять чету Зальцев, ужинал почти ежедневно, его друг уже сидел в глубине зала за колонной. Поздоровавшись и сев напротив, он сказал:

– Есть связь. Правда, канал один, но устойчивый. Его осуществляет человек моей группы. Пока информация будет идти через меня, если что-то срочное… напрямую. Ты его видел: крупный, под два метра, парень, ныне он Карл Фишман – владелец крупного дела по поставке в Германию меди. Его контора на набережной возле кирхи, небольшое двухэтажное здание.

– Ну вы даете! – не без восхищения воскликнул Артур. – И что, на самом деле это не бутафория?

– Конечно нет. Карл – португальский немец, у него свое дело в Лиссабоне…

– А как же он оказался во Львове? Или это другой человек?

– Тот же. Но сейчас война, потому жизнь так быстротечна… – снисходительно улыбнулся Олег. – Что у тебя?

– Дело обстоит таким образом: под Сталинградом бои еще продолжаются, но командование вермахта изменило планы. Направление удара – Воронежский фронт. Цель – отбросить армии и дивизии за Северский Донец, захватить Харьков и Белгород и ликвидировать Курский выступ. Вся аналитика и копии документов со мной…

– Ты не осторожен! Документы с собой! Это очень опасно… Даже вести такие разговоры в кафе – смерти подобно!

– Не волнуйся, здесь столики не прослушиваются, – успокоил Артур. – Как ты поступишь?

– Документы сегодня же уйдут по цепочке. Отправляем в первый раз, поэтому, сколько это займет времени, не знаю. А шифрограмма уйдет завтра.

– В радиограмме укажи, что удар в начале марта будет нанесен в районе Люботина. Это начало операции, «пробный камень», как на совещании в управлении выразился адмирал Канарис. Так что времени остается не более десяти дней!

– Я все понимаю… и завтра же Москва об этом будет знать, – заверил Олег.

Но наступление на Харьковском направлении началось раньше, что толкнуло Артура на внеочередную встречу. Прогуливаясь по набережной, он с дрожью в голосе спросил:

– Олег, неужто мне не верят? Я сообщил, где будет нанесен главный удар…

– Ты не сомневайся, нам верят. Но войска, выйдя на реку Ловать, не смогли вовремя переправиться из-за оттепели и раннего половодья. А судя по переданным тобой документам, удар моторизированных частей был мощным.

– Сегодня 16 марта. Танковые и моторизированные корпуса нанесут удар в районе Краматорска, не удержат там, падет Харьков! Передай немедленно, если есть такая возможность!

– Артур, конечно же, передам. Успокойся. И, пожалуйста, не нервничай. Ты же здравомыслящий человек и должен понимать, что в Германии работает не одна наша группа. Я думаю, что командование уже знает о планах и действиях противника на юго-западном направлении. Видимо, что-то там не сложилось… Москва благодарит тебя за информацию и просит переориентировать усилия на перспективу, потому что, за исключением юго-западного направления, на остальных фронтах затишье, а это тревожит. Надо узнать, что и где готовится на весну-лето 1943 года.

– А как же Харьков?

– Харьков уже захватили, я это узнал из радио. Геббельс слюной исходит от радости…

– Значит, все мои усилия по сбору документов напрасны?

– Конечно же, нет. В Москву стекается информация отовсюду: из Германии, из оккупированных стран, различных территорий, от разведчиков фронтовых, дивизионных, полковых… И когда ты указываешь номера частей, откуда они перемещаются, то Генштаб делает выводы относительно расстановки сил… Так что нет ничего напрасного! Опять же, анализируя переданные тобой документы, я думаю, что основные события развернутся на Курском направлении, именно на том, анализ которого ваш отдел ведет.

– Из чего вытекает такая уверенность?

– Резервы брошены туда… А на большее у вермахта нет сил. Больше сотни дивизий перемолочено под Сталинградом, при деблокаде Ленинграда, в Крыму…