Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 1

Эдуард Тополь

Кремль уголовный. 57 кремлевских убийств

Эдуард Тополь

«…мы бродим из края в край, мы бормочем

заклинания, мы чертим крючки на козьей шкуре.

Но жить будет только то, что я закрепил

в молитве и записал на лоскуте кожи:

это и назовут люди правдой,

а все остальное – дым».

Из романа «Самсон Назарей»

Владимира Жаботинского

Часть I.

Убить императора

Глава 1.

Такова «народная воля»

Морозным утром 19 января 1879 года, по пути из Крыма в Санкт-Петербург, императорский поезд Александра II сделал короткую, для заправки углем и водой, остановку на харьковском железнодорожном вокзале. Точнее, поездов было два – один государев, с третьим императорским вагоном, а второй – свитский, то бишь со свитой царя и багажом.

Но за несколько минут до отправки из Харькова из кабины локомотива свитского поезда спрыгнул на платформу и бегом промчался к третьему вагону царского состава тридцатилетний полковник Петр Черевин, командующий Собственным Его Императорского Величества конвоем. Миновав могучих гвардейцев охранного батальона и войдя в вагон государя, полковник вытянулся по стойке смирно и сообщил императору, сидевшему в кресле с газетой «Петербургские ведомости» в руках:

– Ваше величество, позвольте доложить. Ехать не можем – локомотив свитского поезда неисправен.

Погладив лежавшего у его ног любимого, хотя и беспородного пса, шестидесятилетний черноволосый и уже с залысинами Александр Николаевич поднял глаза на полковника:

– Вольно, Петр Александрович. А мой локомотив исправен?

Черевин расслабился, сменил тон:

– Конечно, ваше величество.

– Так поехали, – мягко сказал государь. – А свитский исправится и догонит.

– Но ваше величество, – произнес полковник. – В целях безопасности свитский поезд всегда идет впереди вашего, так положено.

Александр с улыбкой огладил бороду:

– Это мною положено, полковник. А нынче я спешу, у меня куча дел в Санкт-Петербурге.

И через полторы минуты, с паровозным гудком и в кубах пара, царский поезд с императорским вагоном отправился со станции…

Через 15 часов, преодолев 730 километров, он катил уже в подмосковных лесах, гудками и перестуком колес тревожа спящие в ночи села и деревеньки.

На одном из последних, пред Москвой, перегонов, в кустах рядом с железнодорожной колеей, Тимофей Михайлов, 30-летний член террористической организации «Народная воля», услышав шум приближающегося поезда, поднес к глазам тяжелые, луковицей на цепочке, часы. «Отлично! – сказал он трем своим товарищам. – Точно по расписанию! Но первый поезд пропускаем, он свитский. А наш тиран, трус, едет во втором…»

Поезд проносится мимо кустов с заговорщиками и, подняв снежную замять, с паровозным гудком исчезает в еловом лесу.

Заговорщики ждут, Михайлов снова смотрит на часы…

Вот и второй поезд!

Пропустив локомотив, Михайлов кричит на ухо второму заговорщику: «Жми!» Тот резко дергает шнур к взрывателю под железнодорожной колеей и…

Мощный взрыв сотрясает ночной воздух, вагоны с грохотом и скрежетом валятся, сталкиваются и крушат друг друга…

В опрокинутом паровозе начинается пожар…

Огонь возникает и в рухнувших смятых вагонах…

Сотрясенные придорожные сосны и ели осыпали на заговорщиков тяжелые шапки снега, но, глядя на дело рук своих, они улыбаются от счастья – наконец, с четвертой попытки, то, ради чего сидит в Петропавловской крепости Сергей Нечаев, духовный отец «беспощадного терроризма» и основатель общества «Народная расправа», – свершилось! Уничтожение царя воодушевит народ на революцию, которая «в корне уничтожит всякую государственность». Да здравствует свобода и власть народа!…

А утром в Москве, на Курском вокзале, полковник Черевин заикаясь доложил Александру II: «В-ваше в-величество! Наш свитский поезд взорвали. Опять на вас покушенье было… – И перекрестился: – Слава Господу, уберег Всевышний!…»

Действительно, Всевышний, провидение или случай в четвертый раз уберегли Императора Всероссийского, Царя Польского и Великого князя Финляндского Александра Освободителя, избавившего крестьян от крепостного права, реформатора российских финансовых, армейских, судебных, земских, образовательных и цензурных учреждений. По странной российской манере, таких палачей и распутников, как князь Владимир, царь Петр Первый и императрица Екатерина, в народе именуют Великими, а реформаторов, которые пытаются оживить страну озоном либерализма, награждают презрительными прозвищами: Вешатель, Мишка Меченый, Минеральный секретарь – и жаждут их физического уничтожения.

Оправившись от шока четвертого покушения на императора, власти начали массовые аресты, нескольких террористов казнили. А руководитель «Народной воли», преемницы «Народной расправы», Андрей Желябов заявил: «Честь партии требует, чтобы царь был убит».

И 5 февраля 1880 г. в Санкт-Петербурге, в подвале Зимнего дворца двадцатичетырехлетний столяр Степан Халтурин в своей рабочей каморке показал двадцатисемилетней Софье Перовской, хрупкой девушке с детским лицом и железным характером, динамит и взрыватель, спрятанные в его подушке и в сундуке: «Тут у меня два пуда динамита! А прямо надо мной царская столовая… – и, поглядев на ручные часы, продолжил: – Через час, в шесть, Вешатель обедает. Поэтому уходи…» Перовская: «А ты?» Халтурин усмехнулся: «Я не струшу, не беспокойся. Мы делаем святое дело для России. В шесть двадцать с самодержавием будет кончено, народ поднимется за нами, и настанет народодержавие! Обнимемся?»

Однако, когда в царской Желтой столовой часы над мраморным камином мелодично пробили шесть раз, ни императора, ни императрицы там еще не было. Только официанты, накрыв на стол, застыли в ожидании государя. А в другой части огромного Зимнего дворца, в Фельдмаршальском зале парадных портретов маршалов Российской империи, Александр II в ответ на доклад дворецкого «кушать подано, ваше величество!» вяло отмахнулся: «Скажи, чтоб отложили. Мы ждем к обеду принца Гессенского с его сыном, но их поезд опаздывает…» И от ниши с портретом Румянцева-Задунайского Александр Николаевич и Мария Александровна с маленькой обезьянкой на руках направились к следующей нише с огромным, в полный рост, портретом фельдмаршала Потемкина-Таврического…

От взрыва, прогремевшего под Желтой столовой в 18:22, подняло ее полы, треснули стены, вылетели оконные стекла, на накрытый стол упала уникальная английская музыкальная люстра, всё засыпало извёсткой и штукатуркой.

В результате взрыва погибли одиннадцать человек, пятьдесят шесть были ранены.

Но в дальней части Зимнего дворца император и императрица лишь удивленно повернули головы на этот шум. Только обезьянка на руках у Марии Александровны от испуга закрыла мордочку лапками…

В октябре того же 1880 года постановлением Петербургского военно-окружного суда двое народовольцев, организаторов покушения, были приговорены к смертной казни, четырнадцать – к каторге и ссылке в Сибирь.

В ответ на это народовольцы полгода спустя изготовились к новому «окончательному» покушению на царя. Были изучены все маршруты поездок Александра II по Санкт-Петербургу, приготовлены ручные бомбы и куплена торговая лавка на Малой Садовой улице, рядом с Невским проспектом, по которому император ездил из Зимнего дворца в Михайловский манеж для участия в воскресном разводе караула.