Будет жестко (СИ) - Шварц Анна - Страница 86

— Вот кто бестолково растрачивает государственные деньги. Тебя бесплатно учат нормальной профессии, а она салон красоты собирается открыть. — фыркает Алена.

— Кто-то же должен нормально тебе колоть губы, чтобы в больницу с отеком не попадать?

— Блин, это все из-за твоей помады!

— Ага-ага. Нормальная была помада, кто-то просто сэкономил на губах.

Так, переругиваясь, мы доходим до конца институтского парка, дорожки которого усыпаны пухом и залиты ярким солнцем. Эту томную летнюю идиллию нарушают только выцветшие на некоторых деревьях листовки с надписью «Пропал человек». Я бросаю на них взгляд и отвожу. Я-то хорошо знаю, где этот человек, которому не судьба встретить это жаркое лето.

С тех пор, кстати, больше инцидентов с убийствами девушек в парке не происходило.

Однако, у меня все равно мурашки от того, каким способом чудовище разобрался с маньяком. Я забываю об этом, когда рядом с ним, потому что практически не вижу эту его кошмарную сторону. Он ее мне не демонстрирует. Но она всегда с ним. И никогда не исчезнет.

Останешься ли ты навсегда таким для меня, чудовище, или в наши отношения закрадется однажды смертельный холод?

Я надеюсь, что нет. И даже если эта привязанность хрупкая, как сказала сестра профессора, надеюсь, она все равно никогда не треснет, ранив нас своими осколками. Она стоит того, чтобы ее беречь.

— Ладно, козочки. — произносит Алена, когда подходит время разойтись в разные стороны. — Давайте проведем это лето красиво. Идите сюда, я всех чмокну. Так, и отмечать-то окончание года будем?

— Давайте завтра вечерком. — отзывается Света, принимая Аленкин чмок. — Я позвоню парням, вытащу их. А вы не хотите, кстати, на колесе обозрения покататься и пройтись по парку аттракционов?

— О, отличная тема. Давай. Короче, я всем напишу. Иди сюда, сладкая булка. — она чмокает Лизу, затем перемещается ко мне и тоже клюет в щеку, приобняв. — И ты иди сюда, мученица. От тебя я жду больше всего рассказов о классном лете. Стырила нашего красавчика из института и счастливая стоит. Оторвись с ним как следует.

— Ладно. — говорю я. — Буду при встречах рассказывать. И тебе хорошего лета.

Мы прощаемся и расходимся. Я какое-то время еще смотрю им всем вслед, чувствуя, как сердце тихонько грустит. Еще один год закончился, и осталось не так уж и много годков нашей беззаботной студенческой жизни.

Развернувшись, я иду к ближайшему магазину и покупаю там мороженое, а потом топаю пешком к центру, решив немного прогуляться. Солнышко припекает уже и так обгоревшие плечи, которые я снова забыла намазать кремом.

Когда я уже подхожу к центру, доедая капающее мне на руку мороженое, в нескольких шагах впереди у обочины тормозит красивая черная машина. Хищно блестящая на солнце и всем своим видом демонстрирующая, что она недешевая штучка. Я подозрительно смотрю на нее, думая о том, что у чудовища примерно такие же машины… но так как мы не договаривались встретиться после института, вряд ли это он.

Я уже хочу было пройти мимо, как окно машины открывается, и я резко торможу, увидев чудовище собственной персоной, смотрящее на меня с лютым укором, словно я слишком непонятливое и тормозное существо для его мира.

А я чувствую, как мое сердце стремительно получает от счастья инфаркт.

Господи, это тот самый образ богатого и шикарного мужика! В котором он когда-то умудрился свалить на неделю в зарубежную командировку, прежде чем я его успела раздеть. А потом довел меня до истерики своими фотками в соцсетях.

Мед для моих глаз. Хочется протянуть ручки и пощупать, чтобы убедиться, что это идеальное существо реальное, но, боюсь, мне откусят руки. Потому что они липкие.

— Ох. — я внезапно понимаю, что стою и с восторгом пялюсь на него уже какое-то время. — Ты… тоже тут?

Господи, вот тупой вопрос-то мой мозг выдал.

Это идеальное существо приподнимает бровь.

— Я тоже тут. — в тон отвечает он мне. — Я долго буду ждать, Ваше Величество Цветкова? Или мне выйти и постелить тебе дорожку?

Ой все. Мы уже столько встречаемся, а язык у него до сих пор, как жало. Он — красивая ядовитая змея.

— У меня мороженое капает. — я подхожу поближе к нему и показываю стекающее по руке мороженое, а затем запихиваю остатки в рот. — Есть салфетки?

Он, опустив ресницы, смотрит на мою руку. Затем хватает меня за запястье и тянет ближе. Я хочу было еще раз предупредить его, что я заляпаю ему машину, как внезапно он проводит языком по моей руке, слизывая эту чертову капельку и вызывая у меня мурашки.

Красивый мужик облизал мою руку. Кажется, я попала в рай. Похоже, в прошлой жизни я спасла человечество от вымирания, раз в этой судьба решила послать мне такое потрясающее существо.

После потрясающее существо вырывает палочку и прицельно кидает ее в мусорку неподалеку.

— Садись, Цветкова. — повторяет он, и я, осторожно держа на весу липкую руку, и пытаясь побороть внезапную тахикардию из-за языка профессора, сажусь и закрываю чистой рукой дверь. Затем нахожу у него салфетки для машины. В принципе, пофиг, я могу протереть ими руки, поэтому я достаю одну из них, а чудовище, тем временем, бросает мне на колени беленькую визитку.

— Это что? — спрашиваю я, взяв прямоугольничек.

— Пока не забыл. Резюме мне на рабочую почту скинешь.

Ах. Буквы на визитке тут же складываются в моем мозгу в слова, и она начинает жечь мне руки своей крутизной, потому что я читаю имя-фамилию чудовища и приписку «генеральный директор» рядом с ними.

Я видела его в амплуа профессора в институте, и теперь мне интересно, в образе директора он такой же тиран-садист? Сколько денег тратят его работники в год на психотерапию?

— Серьезно возьмешь меня на работу?

— Нет, пошутил, Цветкова. Верни визитку назад.

Я закатываю глаза.

— Просто… я сейчас подумала, что компания-то крутая. А я еще студентка, и, если честно, у меня нулевой опыт.

— Зато ты спишь с гендиректором. Это называется «социальный лифт».

Боже мой! Ну почему он может безбожно врать в лицо людям, но иногда не может взять и придержать свой язык для меня, выразившись другими словами? Можно было сказать «я гендиректор и просто хочу тебе помочь, раз у меня есть возможность».

— Цветкова. — он опирается локтем на подлокотник и, подперев лицо рукой, с интересом смотрит на меня. — Что с лицом-то? Грустишь, что придется работать? Все люди в мире это делают.

— Не все. — бормочу я, вспоминая слова Лизы.

— А, хочешь сесть мне на шею и стать содержанкой? Цветкова, никогда.

— Почему? — с интересом спрашиваю я. Нет, я однозначно хочу работать, но мне просто реально интересно, что он думает насчет такого. — Я бы могла открыть салон красоты.

В ответ он окидывает меня странным взглядом.

— И кто тебе на него денег даст?

— Ты.

— Пфф, Цветкова. Нет, не дам.

Да господи, как это работает-то? Как Лиза собралась своего будущего мужа уговаривать вложиться в этот чертов салон? Видимо, не судьба мне стать содержанкой. Я встречаюсь с безумно богатым человеком, но он та еще лютая жадина. Какая ирония.

— Ладно, это была шутка. — произношу я, а чудовище, все это время внимательно наблюдающее за моим лицом, тихо смеется.

— Я тоже умею шутить, Цветкова. Расслабься, я поделюсь с тобой деньгами. Не всеми. Возможно. — он достает какой-то лист и кладет мне на колени, а затем кидает туда ручку. — Подпиши.

— А это еще что?

— Документы на работу.

Я, пожав плечами, расписываюсь, и чудовище тут же забирает у меня лист. Затем, положив руку с этим листком на руль, задумчиво пробегает по нему глазами.

— Хотя я передумал. Деньги я тебе не дам. — внезапно произносит он. — Не потому что мне жалко с тобой делиться. Просто ты просрешь их из-за своей доверчивости. Какой тебе салон?

— Чего? — мрачно переспрашиваю я, а он поворачивает ко мне листок.

— Это заявление на регистрацию брака, Цветкова. Спасибо. Удостоверю его у знакомого нотариуса.