Будет жестко (СИ) - Шварц Анна - Страница 41

Чудовище.

Прислонившись лбом к моему, он на секунду трется об мое лицо, словно большой тигр, а затем наклоняется для поцелуя. Языком проскальзывает в мой рот и целует с такой силой, что у меня начинает болеть челюсть.

Мне кажется, что у меня все тело пронзают маленькие разряды тока. Так он на меня набрасывается. Просто беспощадно. Почти как в прошлый раз в машине, но сейчас, все-таки, его темп немного другой. Словно он решил задуматься и о моем удовольствии, но в то же время наказать за свое двухдневное воздержание.

Кажется, я не смогу с этим человеком делать подобное раз в две недели. Он меня либо прогнет, и не будет никакого двухнедельного перерыва, либо прибьет в постели.

Я быстро кончаю на выдохе, когда эта скотина решает уделить внимание и моей шее, покрывая ее укусами и поцелуями. Наверняка оставляя следы. Почувствовав это, он затыкает мой рвущийся стон поцелуем. И замедляется, останавливаясь, когда меня отпускает скрутившая тело дрожь.

Когда я приоткрываю глаза, фокусируясь на его мокрых ресницах, он уже рассматривает меня.

— Цветкова, не больно? Под душем смазка быстро смывается. — он вытаскивает из меня член и снимает презерватив. Я чувствую, что краснею. Не хочу на это смотреть, но вроде бы под душем реально ничего не заметно. Следов никаких нет.

— Нет, нормально.

— Все равно, пойдем теперь в постель. Там больше места и удобнее тебя трахать.

— Нет, что? — опоминаюсь я. Какая, к черту, постель?! А-а! Проблема в том, что он все еще держит меня на весу и может легко, не слушая возражений, унести куда ему надо. — Мы же мокрые. И мои месячные! Нет!

— Еще раз — мне на них плевать. Интереснее то, что я чувствую. И я еще не кончил, Цветкова.

— Я белье запачкаю, черт побери!

— Я не обломаюсь его выкинуть, если оно не отстирается.

Блядь.

Он относит меня до спальни и выкидывает на свое прекрасное, темно-серого цвета постельное белье. Абсолютно мокрую насквозь. С нас двоих капает вода. Я даже не промокнула волосы. Но ему, похоже, плевать.

Он даже не дает мне опомниться и что-то сказать, оказавшись сверху, и подтянув к себе за бедро. Это чудовище разводит мне ноги и без прелюдий врывается внутрь, принимаясь двигаться во мне так, будто и не прерывался до этого. Я ненавижу его эгоистичность в этом деле, уже во второй раз, но похоже, в месячные я чувствительнее, чем обычно, поэтому ощущения внизу заставляют меня замолчать. Боже мой.

— Ты… — только вырывается у меня, когда я понимаю, что что-то не так. — Черт побери, презерватив надел?

— Нет? — отвечает он, а я распахиваю глаза. Смотрит на меня с таким наглым взглядом. Вроде «и в чем проблема?». Затем опускает взгляд туда, где соединены наши тела. — Ну да. Я и думаю — почему в тебе настолько охуенно?

— Боже. — я закрываю лицо руками. — Ты серьезно?! Не смотри туда, ради бога. Я же могу забеременеть, черт побери, надень его.

— Цветкова, ты забыла, что у тебя месячные? Вряд ли ты забеременеешь.

А, блин, ну да. Все равно, черт побери, что он творит?! Он же испачкается.

— Подожди. — прошу я его. Он реально останавливается, спасибо ему на этом, и вопросительно смотрит на меня, потом вниз. — Да боже, прекрати туда пялиться!

— Почему? Вид отличный на самом деле. — он задирает мое колено выше, предоставляя себе лучший обзор, отчего мне хочется провалиться сквозь землю. После я чувствую, как немного проминается матрас рядом с моим лицом. Это профессор склоняется надо мной, опираясь на руку. — Цветкова. Чем больше ты смущаешься, тем дольше длится наш секс. Мне доставляет издеваться над тобой. Так что ломайся дальше.

25.1

Не знаю, насколько возможно усмирить это чудовище в обычной жизни кому-нибудь, но в постели оно вряд ли поддается приручению. Кажется, что если кто-то посмеет сказать ему что-то поперек, оно скорее отгрызет этому человеку руки, продолжая наслаждаться своей импульсивной разрушительностью, подобной природным бедствиям, и исключительной доминацией над тем, кто находится под ним.

Все-таки то, что было у меня в первый раз с ним — и впрямь было демо-версией. Блин.

Эти мысли проносятся в моей голове всего лишь за секунду. Перед тем, как этот монстр снова начинает двигаться во мне, а потом голова становится пустой, потому что когда над тобой трудится нечто, подобное этому чудовищу, думать о чем-то невозможно. Даже о промокшей насквозь постели и кровавых обстоятельствах, из-за которых я так не хотела оказаться в ней. Его безжалостность просто разрушает разум.

Господи, если б где-то можно было оставлять отзывы о людях, я б сегодня написала бы о нем одно-единственное предложение: «трахается, как демон».

— Цветкова. — произносит он мне на ухо, внезапно останавливаясь. Его дыхание, коснувшееся кожи и запах от влажных волос, вводит меня в какой-то транс. Мне хочется дотронуться до них, и я поднимаю руку, касаясь его затылка.

— Что?

— Тебе не больно?

Моя рука даже замирает. Такая внезапная забота с его стороны, что это с ним?

— Нет. — я, правда, молчу о том, что мое тело от такой жесткой стимуляции сейчас на грани обморока. Мне хватило прийти к финалу один раз в ванной, и теперь это превращается в изматывающий марафон для меня, держащий на грани нового оргазма, но пока не торопящийся переступить эту грань.

— Отлично. — это чудовище зачем-то забирает подушку, лежащую в изголовье, а потом подталкивает мне под задницу. Я чувствую, как он покидает меня, и мне хочется выругаться. А он тут же переворачивает меня на живот.

— Что ты делаешь? — вырывается у меня.

— Ничего, Цветкова. — его низкий голос теперь дыханием оседает у меня на затылке. Я чувствую, как он приставляет член и проникает обратно в меня. Из-за смены позы, это чувствуется прямо очень резко и остро. И максимально тесно. Затем он скользит ладонями по моим рукам, прижимая их к матрасу, будто желая меня намертво обездвижить. — Раз тебе не больно, просто теперь я трахну тебя так, чтобы это услышали все соседи. Твоя тетя Лара и твоя первая любовь.

Он тихо смеется, пока я, открыв рот, пытаюсь подобрать слова, насколько же он охреневший от бесстыдства монстр, но он толкается в меня до самого конца и я сжимаю зубы, закрыв глаза и ткнувшись лбом в постель, переживая табун мурашек, и ощущения внизу, от которых в глазах пляшут белые круги.

Он этого точно добьется. Или моей смерти.

Спустя пару моих оглушительных оргазмов, этот монстр, наконец, кончает и сам. Я чувствую, как напрягается его член во мне, и понимаю, что он сделал это в меня. Наступает минута оглушительной тишины, в которую я слышу его тяжелое и глубокое дыхание, а затем он разжимает пальцы на моих запястьях, оставляя на них красные следы и пульсирующую боль, которую я не замечала до этого. После он выходит из меня, отстраняясь.

Я чувствую себя максимально обессиленной. Сползаю с подушки и переворачиваюсь на живот и затем из последних сил смотрю на этого монстра.

У него взгляд такой, как у нажравшегося от души хищника. Глубоко удовлетворенный, расслабленный. Он смотрит вниз, после чего тянется к тумбочке, на которой валяются влажные салфетки, достает одну и вытирается, бросив ее на постель. На ней я вижу розоватые разводы и меня внезапно охватывает стыд. Несмотря на то, что у профессора весьма пофигистичное выражение лица, словно ничего и не случилось.

Блин.

— Я в душ. — бормочу я, подскакивая с кровати. В этот момент мне дорогу преграждает рука, а затем я рывком лечу спиной обратно на кровать, приземляясь возле профессора. Благо, что матрас смягчает мой полет. Я потрясенно смотрю на него, а он, свысока — на меня.

— Цветкова, мне показалось, или ты чего-то смутилась? Я могу выебать тебя еще пару раз, чтобы у тебя даже не оставалось на это сил.

25.2

Сумасшедший монстр. Как у него остаются на что-то силы после такого?! Я хочу узнать секрет его гребаной стойкости.