Полное погружение (СИ) - Васильев Сергей - Страница 38

Цокот копыт и грохот железных ободов колёс по булыжнику, отдаленно напоминающий звуки выстрелов, бессовестно заглушил Васину песню. Она осеклась, замолкла и с интересом смотрела, как из остановившейся пролётки вышла та самая мама мальчика, спасенного Васей в шлюпке, и скорым шагом направилась к дверям.

Она кардинально изменилась с того момента, когда Вася впервые увидела её после кораблекрушения. Перед ней предстала стройная, статная, шикарная дама. Открытое лицо, высокий лоб и большие, умные глаза с прямым, пронзительным взглядом, красивые, сомкнутые губы выдавали в ней человека сильного и независимого. Идеально прямая спина и развернутые плечи делали женщину выше и моложе. Приталенное платье кремового цвета с широким вырезом, забранным белым кружевом, с рукавами в три четверти, украшенными маленькими бантиками, и крохотная соломенная шляпка с пером, сдвинутая набок, выглядели на даме одновременно кокетливо и целомудренно.

Она шла, сосредоточенно глядя перед собой, погруженная в свои мысли и никого не замечая. Василиса засмотрелась на ее горделивую поступь и чуть не упустила.

— Здравствуйте, сударыня! — звонко крикнула Вася, высунувшись по пояс из окна, выводя женщину из задумчивого состояния, а когда та подняла голову, добавила, — как здоровье вашего сына? Если не ошибаюсь, его зовут Ростислав?

Женщина замерла, прищурилась, разглядывая мисс Бесцеремонность, вылезающую из оконного проема. Мелькнувшее на лице удивление быстро сменилось приветливой улыбкой и такой неподдельной радостью, что Василиса сама разулыбалась в ответ.

— Василиса! Боже! Как я рада вас видеть! — дама прижала руки к груди, дабы полнее выразить свои чувства, — я как раз направляюсь к Славочке. Ему лучше. Доктор пообещал, что сына можно будет забрать уже сегодня!

— Я рада за него, — ответила Василиса и подняла вверх большой палец, чем слегка смутила женщину.

— Я вас искала, Василиса! — продолжила дама, — вы так неожиданно исчезли… Немедленно спускайтесь и учтите, я вас просто так не отпущу!

— К сожалению, это невозможно.

— Что случилось?

— Заперта на замок, как подозрительная особа.

— Какой вздор! — возмутилась женщина.

Она нахмурилась, махнула рукой, очевидно делая знак часовому посторониться и шагнула в госпиталь.

Ждать пришлось недолго, но это время показалось Стрешневой вечностью. Врать доброй женщине Вася не хотела, но как обойтись без лжи в её ситуации — не представляла. Одно дело — строить невинные глазки местной полиции и совсем другое — фальшивить перед тонко чувствующей женщиной, матерью.

Через пятнадцать минут замок заскрежетал, дверь отворилась и в комнатку как вихрь сначала ворвалась новая знакомая, а вслед за ней бочком протиснулась Изольда Тимофеевна.

— Ну, наконец-то, душа моя! Как я рада тебя видеть! — стиснула она в своих объятиях Василису, слегка опешившую от такой любезности, и закружила по комнате, — что ж ты никому не сообщила, что нашлась! Мы так волновались!…

— Простите, княжна, — глядя на Васю, учтиво проворковала Изольда Тимофеевна, — но если бы вы хоть намекнули… Мы все очень сочувствуем вашим злоключениям….

— Что? — округлив глаза, выдавила из себя Стрешнева.

«Какая княжна??? Что вы мелете!»- хотела она возмутиться, но вовремя закрыла рот, услышав шёпот новой знакомой.

— Ни слова больше! Я вас отсюда забираю. Всё остальное — потом…

Глава 28  

Побег

Они вышли из госпиталя настолько быстро, что со стороны их передвижение можно было принять за бегство. Василиса даже не успела снять форму сестры милосердия и забрать своё платье, любезно предоставленное бабой Груней. Не было видно и сына этой решительной женщины, невероятно смело меняющей свои и чужие планы. Прошло не больше пяти минут с того момента, как в замке временного узилища Стрешневой проскрежетал замок, а она уже была за пределами госпиталя и тряслась в двухместной пролетке, в компании аристократки, неожиданно и оригинально ворвавшейся в её жизнь.

Коляска, запряжённая парой гнедых, катилась вдоль берега мимо однотипных, одноэтажных разлапистых портовых зданий. За их добротными черепичными крышами густым лесом вздымались мачты и трубы кораблей, пристроившихся на отдых в Корабельной бухте. С противоположной стороны по ходу движения берег резко поднимался вверх на высоту пятиэтажного дома, скрывая за крутым склоном Корабельную слободку. Проезд между естественной природной и рукотворной кирпичной стеной представлял собой узкую, немощёную дорогу, по обочинам которой размещалось всевозможное содержимое корабельных трюмов и портовых складов: старые бакены, толстые канаты, свёрнутые в аккуратные бухты, разнокалиберные цепи и якоря, рыболовные сети, верёвочные лестницы, огрызки рангоута, чугунные чушки, рельсы, железки непонятного предназначения разной степени заржавленности, тележные колёса и тюки сена.

Грохот от перемещения по разбитому в хлам проезду, дополняемый цокотом копыт и жалобными звуками, издаваемыми всеми сочленениями коляски, не давал возможности нормально говорить, не повышая голос. Кроме того, на ухабах пролётку безжалостно подбрасывало и болтало. Приходилось держаться обеими руками за поручни, чтобы случайно не выпасть из высокого, неустойчивого транспортного средства. Местные кабысдохи с радостным лаем встречали и провожали коляску, норовя укусить её за сверкающие спицы. Попробовав пару раз в таких суровых условиях начать разговор, Вася прекратила бесполезные попытки выяснить хоть что-то и дожидалась более подходящего момента для объяснений.

К счастью, квест с преодолением препятствий на гужевой тяге быстро закончился, и под колесами потекло более укатанное дорожное покрытие. Справа по ходу движения перед Василисой открылись доки со стоящими в них военными кораблями. Вытащенные на берег, открывшие свою субаквальную погружаемую часть, по размерам не уступающую надводной, они выглядели пугающе монументально, став на голову выше своих собратьев, притулившихся у причальных стенок в ожидании своей очереди на докование.

«Сколько же их тут!» — удивилась Василиса, разглядывая уходящие вдаль ряды военных кораблей, не имея представления об их предназначении и сортируя по признаку: «маленький», «большой», «огромный».

По мере приближения к докам, все чаще мелькали военные мундиры. Появилась комендантская инфраструктура: караульная будка у входа на территорию порта, где стоял солдат с ружьём; коновязь, возле которой, отгоняя мух, яростно мотали головами и размахивали хвостами пять лошадок. Суетились коневоды. Прогуливались полицейские. Десяток матросов, в колонне по два, шествовали по своим делам под командой преисполненного важностью унтера. Спешили по делам мастеровые с деревянными лотками, из которых выглядывал любовно уложенный инструмент. Офицеры неторопливо выходили из брички, отряхивая свои, идеально отглаженные черные мундиры.

При виде этого пятачка создавалось впечатление, что в Севастополе вообще не живёт никто, кроме военных моряков и некоторого количества штатских, необходимых исключительно для обеспечения работоспособности порта и верфи.

Дорога пошла под уклон, и езда в ландо стала напоминать Васе американские горки. Крепко держась за выступающие части резвой колесницы, Василиса с удивлением поглядывала на свою спутницу. Казалось, эти покатушки не доставляли ей никаких неудобств. Прямая спина не касалась спинки коляски, подбородок приподнят, и только рука, обхватывающая поручень, была напряжена.

— Ноги надо убрать под себя и подпружинивать на ямках, — пояснила дама, заметив Васины мучения.