Бастард Александра (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus" - Страница 34

Иду, разглядываю товар, иногда останавливаюсь у мастерских и с интересом наблюдаю за самим процессом отливки бронзовых пластин или формовки кожаного нагрудника.

У одной из лавок мальчишка-зазывала орёт во весь голос:

— Точу! Точу ножи!

Одновременно он наглядно показывает результат своего труда на длинном обоюдоостром ноже.

В руках у него кусок плотного песчаника, и он водит им туда-сюда по блестящему лезвию, полируя и без того острые края. Зрелище ничем не примечательно, но что-то заставляет меня задержать на нём взгляд.

Есть в этом какой-то дисбаланс, и только через пару мгновений я понимаю, что моя память рисует к этому крику несколько иную картинку. Опираясь на фильмы о послевоенной эпохе, моё подсознание сразу же возродило в голове образ мужика в ватнике и с папиросой в зубах, который крутит точильный круг с ножным ременным приводом.

Едва я подумал об этом, как, подобно Архимеду, чуть не вскричал «Эврика!».

«Как я мог не додуматься до этого раньше! — Обрадованный и даже чуть очумевший от своего нечаянного открытия. — Конечно же, простейший токарный станок! Закрепил резец на нужный диаметр и катай себе педаль!»

Тут же, пока идея ещё горяча, развиваю её дальше.

«А что будем точить? — Раздумье длится лишь пару мгновений. — Да хотя бы стрелы для лука! Товар ныне ценный и ходовой!»

Как я уже выяснил, стрела здесь — товар штучный, цена — от четверти до полудрахмы за штуку. Попробуй ножом выточить и идеально ровно отшлифовать! Времени занимает немало.

«А на станочке… — Обрадованно рисую себе умилительную картинку. — Да один человек за день наточит больше, чем хороший мастер за месяц!»

Тут же понимаю, что и для моих будущих планов массовое производство стрел — тоже жизненно важный процесс. Настоящий обстрел невозможен, если всадники будут беречь каждую стрелу!

Схема простейшего ножного привода уже крутится у меня в голове.

«Педаль, рычаг — к большому колесу, с него ременной привод — к маленькому для увеличения скорости вращения. На этом маленьком колесе — зажим под заготовку, а на другой стороне — просто свободно вращающийся зажим. Закрепляем заготовку между этими вращающимися зажимами и качаем педаль. Осталось лишь поставить резец с фиксированным наклоном и — вуаля… Пять минут — и стрела готова!»

Я понимаю, что до этого «вуаля» нужно провести большую предварительную работу: найти дерево, нарезать, высушить, наколоть заготовки, ну и, конечно, финальная шлифовка. Всё это так, но эти работы можно провести заранее и с большим запасом, поскольку особой квалификации для этого не требуется.

Очень довольный собой, я уже было развернулся к дому, но в этот момент мой взгляд цепляется за кузнеца, кладущего бронзовую пластину на наковальню, и меня осеняет еще одна идея.

«Да что ж за день-то сегодня такой! — Я чуть ли не потираю руки от радости. — Прямо день величайших откровений!»

Смотрю на бронзовую пластину, а затем поворачиваюсь в сторону той лавки, где я совсем недавно разглядывал отрез плотной льняной ткани.

«Ну вот и еще одна недорогая в производстве, но революционная вещь! — Довольная улыбка раздвигает мои губы. — Бригантный доспех! Дешево, быстро и сердито! Никакой уникальной кузнечной работы, справится даже подмастерье!»

В моей памяти уже всплывают детали. Несколько слоев плотного льна прокладываются конским волосом и прошиваются ромбом. В это полотно хошь заворачивайся как в мешок, хошь сшей что-нибудь приталенное и симпатичное, типа средневекового колета. Дальше еще проще: к внутренней стороне этого льняного доспеха, или к внешней, неважно, приклепываются небольшие пластины внахлест друг к другу — и получаем недорогой, но очень эффективный гибкий доспех.

«Для начала я могу организовать производство таких доспехов на продажу, а в дальнейшем одеть в них и свою конницу. — Размышляю уже на ходу, быстро шагая в сторону дома. — Кстати, ведь такой доспех был самым распространенным в монгольской армии!»

Последнее замечание приводит меня к мысли, что сегодня я не только нашел способ быстро заработать, но и решил вопрос вооружения своей будущей кавалерии. Эта мысль обрадовала меня еще больше, и я прибавил шагу.

Иду, уже не глядя по сторонам, но вдруг словно спотыкаюсь. Краем глаза замечаю у одной из лавок знакомую фигуру и притормаживаю. Теперь я отчетливо вижу у лавки с украшениями кучерявую голову Ареты, а через мгновение и ловлю в шумном гуле толпы ее испуганно-возмущенный голос:

— Отпусти меня! Это моя вещь, я ее не крала!

Сворачиваю туда и через мгновение уже могу рассмотреть крепкого здоровяка в длинной рубахе, вцепившегося в узкое девичье запястье. На широкоскулом лице — ухоженная завитая борода, волосы тоже завиты и умащены маслом. Чисто персидская прическа, как говорят, еще недавно очень распространенная, а сейчас, с приходом в Азию новых, греко-македонских хозяев, уже вышедшая из моды.

Этот перс грозно пучит глаза на Арету и кричит во весь голос:

— Откуда же тогда, объясни, у рабыни такая дорогая статуэтка⁈

— Я не рабыня!

Возмущенно вопит девчонка в ответ, но я смотрю не на нее. Мой взгляд прикован к статуэтке, что держит её правая рука.

«Маленькая бронзовая фигурка Афродиты! — шепчу я про себя. — Уж не её ли требовал вернуть Парменид и его подельники⁈»

Вопрос, скорее, риторический; я не сомневаюсь, что это она. Таких совпадений не бывает, бронзовыми статуэтками тут не разбрасываются. Здесь нет фабричного штампа, каждая такая вещица — штучный товар.

«Ах ты дрянь! — не могу сдержать своё возмущение. — Сперла все-таки и таилась! Выходит, Парменид не выдумал кражу и наезжал на нас совсем не зря!»

На миг у меня в душе всколыхнулась разочарованно-обличительная волна.

«Это что же получается, из-за нас распяли человека ни за что⁈ — Тут же память возвращает меня в тот день, на ту пыльную дорогу, и я понимаю, что статуэтка была лишь предлогом. — Нет, осудили Парменида за дело, и подельники его сдохли так же по заслугам. Они хотели нас ограбить и убить!»

Другой вопрос: решились бы они на грабеж, если бы кража их не спровоцировала? На него ответа уже никогда не узнать.

«К черту! — решительно отметаю свои моральные метания. — Ясно же, Парменид с подельниками — грабители и убийцы! Не напали бы на нас, напали бы на кого-нибудь другого, менее зубастого! Они заслужили то, что получили!»

Вот только этот факт никак не отменяет того, что Арета — воровка и подставила нас тогда своей кражей.

«Может, бросить её здесь, — проскакивает у меня в голове, — пусть с ней разбирается местное правосудие!»

Подумав так, сразу же вспоминаю лицо висящего Парменида с выклеванным глазом, и меня передергивает.

«Нет уж, методы местной Фемиды я уже видел! Какой бы сукой ни была Арета, подобной участи она не заслуживает!»

Пока я раздумывал, любитель персидской моды выхватил статуэтку из рук девчонки и заорал во всё горло:

— Стража! Позовите стражу!

Теперь картина мне абсолютно ясна. Арета хотела продать ворованную статуэтку, а торговец решил не платить даже те гроши, что она запросила. Действительно, зачем платить, когда можно забрать даром.

В голове зароились варианты того, как мне лучше поступить. Привлекать Барсину мне бы не хотелось, она и так недолюбливает Арету. Вариантов, прямо скажем, немного, но я ещё думаю. А вот рыночная стража, на удивление, тут как тут.

Два стражника уже выросли за спиной девчонки, и торговец тычет в неё статуэткой:

— Эта воровка украла у ме…

Вижу, что времени на раздумья не осталось, и если этот торгаш заявит, что Арета украла статуэтку у него, то разрулить ситуацию будет куда труднее.

«Надо действовать», — говорю сам себе и резко обрываю перса.

— Нет! — кричу со своего места и быстро иду к месту разборки. — Она не воровка и статуэтка не украдена!

Два стражника и торговец резко оборачиваются в мою сторону.

— Ты кто такой⁈ — Эта фраза вылетает у всех троих одновременно, но вместо ответа я продолжаю: