Венская рапсодия - Дростен Юлия - Страница 47

— Ты веришь в совпадения, Фанни?

— Нет, — ответила та с колотящимся сердцем и слегка подняла голову к партнеру. При каждом повороте девушка ощущала прикосновение его тела. Закрыв глаза, она отдалась мелодии. Тихий голос в голове, шептавший: «Ты снова забыла о благих намерениях?» — она решительно заглушила.

Макс вновь склонился к ней.

— Видишь пару справа от нас? Девушка в синем платке и газетчик в желтых вельветовых штанах. Боюсь об заклад, кавалер — переодетая девушка.

Фанни открыла глаза и посмотрела на танцующих.

— Почему ты так думаешь?

— Посмотри на руки. Пальцы маленькие и нежные. Кроме того, усы нарисованы. Они стираются.

Девушка хихикнула и вспомнила о бале-маскараде, на котором она несколько лет назад была в Будапеште. В тот раз кавалером нарядилась Изабелла.

— Тебе нравится, когда девушка переодевается в юношу?

Макс рассмеялся.

— Почему бы и нет? Картуз ей идет, а штаны подчеркивают длинные ноги. Однажды я встретил собственную сестру, переодетую мужчиной. Это было почти ровно четыре года назад на бале-маскараде в будапештской опере. Ой, Фанни, ты сбилась с такта! Да еще и наступила мне на ногу!

— Подожди, Макс! Я должна тебя кое о чем спросить! — Девушка попыталась остановиться, но Кальман повел ее на следующий круг:

— Раз-два-три, раз-два-три…

— Стой, д’Артаньян! — прокричала Фанни ему в самое ухо.

— Как ты меня только что назвала?! — Макс так резко остановился, что в них врезалась соседняя пара.

— Так это был ты! — Фанни уставилась на него. — В парике с длинными волосами и с наклеенной бородой ты выглядел иначе, поэтому я тебя и не узнала. Но ты же был на том бале-маскараде в Будапеште, ведь правда? Мы разговаривали, пока не вернулась Изабелла, которая на тебя сразу же набросилась. Я спрашивала ее, кто ты, но она не захотела мне сказать.

Макс недоверчиво помотал головой.

— Ты была той барышней, одетой в стиле рококо?

Она кивнула, и оба расхохотались.

— Был белый танец, ты собиралась пригласить меня на вальс, но моя сестра все испортила, — продолжил Кальман.

Фанни лукаво улыбнулась:

— Еще неизвестно, пошла бы я с тобой танцевать.

Макс подумал и предложил:

— Как насчет того, чтобы спокойно поболтать за бокалом вина?

Когда девушка кивнула, он приобнял ее и повел к длинному деревянному столу в углу, за которым только что освободились два места.

— Предлагаю выпить за возобновленное знакомство, — сказал Макс, когда передними появились бокалы.

Они чокнулись, и собеседник пристально посмотрел на девушку:

— Из поведения моей сестры я заключил, что на балу ты была не в качестве ее компаньонки.

Фанни покраснела.

— Между нами ничего не было. Мне нравится Изабелла, но я не такая, как она.

— Насколько я знаю сестру, выяснив это, она сделала твою жизнь невыносимой.

— Изабелла хороший человек, и в этом отношении ей непросто, — заметила Фанни с упреком.

Макс сделал большой глоток вина.

— Может быть, я ворчу только потому, что ревную.

Фанни задумчиво посмотрела в бокал. У нее немного кружилась голова: то ли от вина — это уже был не первый бокал, — то ли от осознания, что знакомство с Максом длилось гораздо дольше, чем она полагала, то ли от только что услышанного признания.

«Смотри, — раздался голос у нее в голове, — не упади бездумно в его объятия!»

— «Ф. Ш.», — сказал Кальман и посмотрел ей в глаза. — Это значилось на твоей carnet de bal. Полагаю, ее дала тебе моя сестра.

Глаза у Фанни округлились.

— Ты нашел тогда мою сумочку с бальной книжкой?

Он кивнул:

— Ты ее обронила, когда Изабелла стремительно потащила тебя прочь. Сумочка с книжкой должна лежать в одной из коробок, оставшихся после переезда. Я взял ее в Вену, когда уезжал из гарнизона в Пресбурге. — Он мечтательно улыбнулся. — Поначалу я надеялся найти загадочную барышню, но Изабелла отказалась раскрыть твою личность, а никто другой тебя не знал. А ведь ты все время была поблизости. — Макс покрутил бокал. — Если позволишь, я бы оставил себе твою бальную книжку как напоминание о том необыкновенном вечере.

Фанни колебалась, и он добавил:

— Ты же оставила себе мой носовой платок.

— Как напоминание о том необыкновенном вечере, — пробормотала она.

Макс взял девушку за руку:

— Значит, ты чувствуешь то же самое?

— Не надо, Макс! Куда все это нас приведет? — Она попыталась высвободить пальцы, но Кальман держал их крепко.

— Я всегда надеялся, что не совсем тебе безразличен. Теперь я знаю точно.

— Ничего ты не знаешь! — Фанни резко отдернула руку.

— Ты не думаешь, что многое могло бы пойти иначе, если бы мы познакомились раньше? — спросил Макс с напором.

— Какая ерунда! — Девушка пришла в ярость. — Я навсегда осталась бы для тебя служанкой, которую ты соблазнил безо всяких обязательств. Ты бы все равно женился на Нелли, потому что этого хотели ваши семьи и так было выгодно для твоей карьеры. А я — я бы рано или поздно осталась одна с… — Она замолчала.

Со сцены доносились трели Лили-прачки:

Фанни едва не расхохоталась. Любовь, конечно, прекрасна, но только для мужчин.

Она встала. Желание танцевать и кокетничать прошло.

— Пойду домой. Утром рано вставать.

Макс тоже вскочил.

— Ты же не хочешь идти пешком одна посреди ночи? Где ты вообще живешь?

— В Йозефштадте. И разумеется, я не настолько глупа, чтобы идти пешком. Возьму экипаж.

— Я найду тебе фиакр.

— Как-нибудь и сама справлюсь, — надменно бросила Фанни.

Макс, оторопев, смотрел, как она исчезла в гардеробе, чтобы забрать пальто и шляпу. «В этот раз ты от меня не убежишь», — решил он.

Он догнал девушку на выходе из заведения.

— Давай не будем расставаться на такой ноте, Фанни. Хелена тебе наверняка сказала, что я скоро уезжаю в Галисию. Это очень далеко, и меня, возможно, долго не будет в Вене.

— Мне совершенно наплевать! — Она выскочила на заснеженный тротуар и помахала ждавшему пассажиров кучеру фиакра: — Эй, извозчик!

— Хоть одному мужчине удалось покорить твое сердце? — в ярости прокричал ей вслед Макс. — Должна же быть какая-то причина, почему ты не замужем и, вероятно, никогда не вступишь в брак!

Фанни остановилась так резко, что едва не поскользнулась, и обернулась. Когда Кальман ее догнал, она замахнулась и дала ему звонкую пощечину.

Наблюдавшие за этой сценой кучеры на козлах захлопали и засвистели.

— Эту оплеуху он честно заслужил! — заметил один из них и галантно распахнул перед девушкой дверцу.

Та хотела сесть, но Макс ее удержал. Его лицо было напряжено.

—. Мне не следовало так забываться. Пожалуйста, прости меня.

— Хотите, я наваляю этому господину? — предложил кучер и с готовностью закатал рукава.

— Боже мой, только этого eine не хватало! — остановилась Фании.

Макс взялся за дверцу экипажа.

— Разреши мне отвезти тебя домой, — попросил он. — По какому адресу?

— Флориангассе, семь, — сдалась девушка.

Кальман повернулся к посмотревшему на него с недоверием кучеру и назвал адрес. Затем следом за Фанни забрался в экипаж и закрыл дверцу.

— Я тебя не понимаю, — начал он, как только фиакр тронулся. — Сначала ты меня приманиваешь, а потом отталкиваешь.

— Неправда, — услышал он из темноты голос спутницы. — Это ты раз за разом лишаешь меня покоя!

— Я никогда не перестануть желать, чтобы между нами все было иначе, — признался Макс. — Но в нынешних обстоятельствах все, что я могу тебе предложить, это стать моей любовницей.

— Я еще не дошла до того, чтобы соглашаться на роль любовницы, — возразила Фанни.

— Знаю, — постарался смягчить свои слова Макс, — и ты мне это уже неоднократно доказывала. Но у тебя же все равно есть чувства ко мне, ведь так?