Гений Медицины. Том 3 (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 8

— Не самая красивая сцена для нашего фильма, — поморщился режиссёр.

Ну да, сердечно-лёгочную реанимацию принято романтизировать гораздо больше. Но это я до неё ещё не добрался.

— Второй вариант утопления — бледный, — продолжил я. — И тут есть два подвида. Когда человек тонет без сознания, например, теряет сознание при ударе головой об дно, или от шока — это синкопальный вариант. В этом случае человек не вдыхает воду, и попадает она в организм в значительно меньшем количестве. И в этом случае при первой помощи сразу приступают к сердечно-лёгочной реанимации. А второй вариант — это асфиксический. Проще говоря, ларингоспазм. И в этом случае пострадавшего или интубируют, или опять-таки надавливают двумя пальцами на корень языка.

— Глупости какие, — снова не выдержал Валера. — Во всех других фильмах…

Он осёкся, понимая, что сказал явно что-то лишнее. Режиссёр в гневе развернулся к нему.

— А ваши консультации основаны на других фильмах⁈ — рявкнул Геннадий Викторович. — А не на ваших знаниях из медицинской академии?

— Я не это хотел сказать, — сконфуженно промямлил Валера.

Валера, вот и кончилось твоё время.

Следующие минут двадцать я подробно объяснял режиссёру, как проводится сердечно-лёгочная реанимация. Затем демонстрировал это актёру. Мы изменили сцену, чтобы всё выглядело правдоподобно.

— И вдох делайте так, словно вы жизнь спасаете, а не любовницу целуете, — с усмешкой сказала в конце актёру Мария Михайловна. — Хоть и романтическая комедия, тут всё должно быть по правильному.

Сцена вышла просто идеальной. Правда, потратили на неё в совокупности больше двух часов, а у режиссёра было заложено двадцать минут, но что уж тут поделаешь.

Валера, загадочный мой недруг, в какой-то момент вообще исчез с площадки, и больше я его не видел.

— Спасибо вам за помощь, — заявил в конце Геннадий Викторович. — Вы очень меня выручили. Я и не думал, что с одной сценой может быть столько нюансов.

— И вам спасибо, — поспешно ответила Мария Михайловна. — Было здорово побывать на съёмках настоящего фильма. Буду с нетерпением ждать, когда он появится в кинотеатрах.

— Вы уже приглашены на премьеру! — воскликнул режиссёр. — Константин, дадите свой телефон, и мой помощник с вами свяжется.

Мы обменялись телефонами, а затем режиссёр отвёл меня в сторону ещё на пару слов.

— Я бы хотел предложить вам должность нашего личного врача, а также консультанта, — негромким голосом заявил он. — Я уже давно подумывал об увольнении Валеры Ковалёва. Его сюда пристроил отец, но меня его работа катастрофически не устраивала. Так что если вы ищите вакансию…

Снова меня пытаются куда-то сманить. Работа в сфере киноискусства — интересное предложение, но опять-таки, я хочу всё же заниматься другим.

— Благодарю за предложение, но вынужден отказаться, — ответил я. — Меня вполне устраивает работа в клинике. И уходить оттуда я не хочу.

— Что ж, очень жаль, — покачал головой Геннадий Викторович. — Тогда буду ждать вас на премьере.

Я кивнул, и мы с Марией Михайловной покинули съёмочную площадку. После такого насыщенного дня мы проголодались, потому пообедали в одном из близлежащих ресторанов, а затем я отправился провожать женщину до дома.

— А прогулки с вами — это всегда подобные приключения? — с интересом спросила она.

— Обычно приключения даже поинтереснее, — вспомнив все свидания с Леной, усмехнулся я. — Сегодня ещё на троечку.

Женщина рассмеялась, решив, что это шутка. Я проводил её до дома и отправился к себе.

Привычно полил цветы у соседки, а затем зашёл в свою квартиру. И сразу же обнаружил лежащий на коврике возле входной двери конверт. Видимо его подсунули под дверь.

— Почтальон теперь ленится в почтовый ящик письма класть? — ворчливо прокомментировал Клочок, вылезая из сумки и разминая затёкшие лапы. — От кого это?

На конверте значилось только моё имя и фамилия, без адреса и без имени отправителя.

— Непонятно, — ответил я. — Проверь запах, нет ли внутри яда или чего-то другого.

Лучше лишний раз не рисковать.

Клочок внимательно обнюхал конверт и покачал головой.

— Нет, всё в порядке, — заверил он. — Можно открывать.

Я открыл конверт и достал оттуда сложенный лист бумаги. На нём было напечатано всего несколько слов.

«Не думай, что всё закончилось, Боткин».

Глава 4

Автора записки по почерку определить было невозможно, ведь эти слова были напечатаны на принтере. Он явно предусмотрел этот момент заранее.

— Запах автора записки остался? — спросил я у Клочка.

Крыс внимательно обнюхал конверт и письмо.

— Я чувствую запах хозяина, — кивнул он. — После твоего посещения храма и мои способности усилились. Теперь с запахами я дружу ещё сильнее, чем раньше.

Также теперь мы с Клочком могли общаться телепатически. Уже пробовали это сделать на прогулке с Марией Михайловной.

— И этот запах тебе знаком? — уточнил я. — Чей он?

— Не могу определить, — признался крыс. — Знакомый, это точно. Но мне нужно сравнить запах с письма с запахом подозреваемого, чтобы сказать, он это или нет.

Понятно, прямо сейчас я автора письма не узнаю. А врагов у меня скопилось уже довольно много. Правда, часть из них сидит в тюрьме.

Но всё ещё есть Шуклин с неизвестным недругом из приёмного отделения, Соколов с любовью всей его жизни, Ольгой Петровной. Теперь ещё наверняка и Валера будет считаться моим врагом, после того, как я поспособствовал его увольнению с такого шикарного места работы. Хотя это у меня вышло уже не специально.

— Ладно, займёмся делом, — я решил пока отложить письмо. — Возьмём это послание завтра на работу, сравнишь запах с несколькими подозреваемыми.

— А чем сейчас хочешь заняться? — полюбопытствовал крыс. — Фильм посмотрим?

— Нет, продолжу изучать иммунитет, — улыбнулся я. — Времени терять нельзя, я должен продумать схему лечения. Так что даже не рассчитывай на ноутбук, он мне сейчас нужен.

Клочок тяжело вздохнул, но спорить не стал.

Остаток вечера я снова потратил на обучение. Терять времени не хотелось, хоть госпоже Фетисовой и назначат в ближайшее время антиретровирусную терапию, любое промедление будет негативно отражаться на её здоровье. Поэтому лучше поскорее её излечить.

Если это возможно, но я предпочитал даже не думать о других вариантах.

Госпожа Фетисова с нетерпением ожидала гостя. Она специально позвала его в воскресенье, чтобы он ни в коем случае не столкнулся с Константином.

Пришлось потратить немаленькую сумму ради повторной сессии с пророком, да ещё и в условиях клиники, но Маргарите Александровне было на это всё равно.

Наконец, начались часы посещений, и к ней в палату зашёл мужчина в чёрном плаще, поверх которого был надет халат для посетителей. Неизменный капюшон был надвинут на пол-лица, но под ним виднелась медицинская одноразовая маска. Картина презабавная.

— У нас десять минут на сессию, — сразу же проговорил он. — Я и так сильно рискую, занимаясь этим прямо в палате.

С учётом того, сколько ему заплатила Маргарита Александровна, можно было и не ограничивать время так сильно. Но спорить бесполезно, десять минут так десять минут.

— У меня нашли ВИЧ, — торопливо сказала женщина. — Как это отразится на моей жизни? Чего мне ожидать? Сколько мне осталось?

— Интересно, — задумчиво ответил пророк. — При прошлом предсказании я не видел у вас никакой болезни.

А ведь заболевание, судя по словам Константина, уже было у женщины довольно долго. И Фетисова ему верила. Смысл ему врать?

Пророк взял в руки ладони Маргариты Александровны и закатил глаза.

— Предсказание не меняется, — заявил он. — Эта болезнь — и есть ваша связь с юным Боткиным. Вот почему ваши судьбы сплелись. Вот почему я не вижу болезни.

— Он будет любить меня, несмотря на болезнь? — обрадовалась Маргарита Александровна.