Непостоянные величины - Ханов Булат - Страница 66

Отчет № 11

Уважаемый Эдуард Викторович!

Как и сообщалось ранее, я увольняюсь. Директор, коллеги и ученики отнеслись к этому решению с пониманием. С Казанью расстаемся друзьями.

Мой поезд прибывает в Москву 11 июня, в 6:11. В тот же день предоставлю в отдел трудоустройства и профессиональной ориентации подробный итоговый отчет, который в настоящее время готовлю.

Выкладываю ряд тезисов, которые намерен развить и доказать.

1. Педагог беззащитен перед произволом детей и их родителей.

2. Низкая заработная плата понижает статус учителя в обществе.

3. Неподъемная отчетная документации формирует у учителей отвращение к своему труду.

4. Школьное образование в текущем виде мешает педагогам и ученикам проявлять их лучшие качества.

5. Школа учит приспосабливаться к действительности, а не преображать ее.

Я структурирую свои наблюдения и детально отражу их в заключительном отчете.

С уважением, Роман Тихонов.

Письмо № 7

От кого: Тихонова Романа

Кому: Марковой Кире

Здравствуй, Кира!

За год я многому научился и подрастерял воинственности. Христианство видится мне иным. Я с изумлением открыл, что новозаветные тексты обретают другой смысл, если понимать Бога не как деспотичного господина, а как справедливость. Несмотря на то что нет точных критериев, как определять справедливость, она постигается интуитивно. Как утверждал Жак Деррида, справедливость – единственное, что не поддается деконструкции, потому что она делает возможной саму деконструкцию. Проще говоря, справедливость – это то, что нельзя раскритиковать, разоблачить, оболгать, высмеять. Как ни изощряйся.

По христианству, каждый в итоге получает то, чего заслуживает.

Кто не верит в этот тезис, тот не истинный христианин. Даже если человек он порядочный. Согласно библейским текстам, тот, кто не верит в справедливость, не имеет права рассчитывать на нее.

Христианство по-своему наставляет быть добрым и храбрым. Добрым, потому что корыстолюбие, зависть, ярость и тщеславие сужают мир до горстки собственных интересов и отдаляют от подлинного пути – пути следования справедливости. Храбрым, чтобы противостоять лжи и насилию и уличать грешников в их злодеяниях. Доброта без храбрости – мягкотелость. Храбрость без доброты – наглость. Тот, кто храбр и добр, совершает правильные поступки, поскольку его не ослепляет себялюбие.

Это суровый путь.

Прочти ты это, решила бы, что я ударился в сектанты.

Спешу разочаровать. В христианстве по-прежнему есть моменты, смущающие меня. Их три.

Во-первых, примеры доктора Менгеле, генерала Пиночета и множества других крупных злодеев, избегших наказания, убеждают, что не всякого негодяя настигают страдания, равноценные тем, какие он причинил сам. Справедливость торжествует, но не всегда.

Во-вторых, меня отталкивает аналогия с пастором и овцами. В христианстве наставник получает безграничную власть над учеником, обрекая подопечного на бесконечные страдания помимо его воли. В этом плане мне гораздо ближе другие восточные философии. Гаутама призывает учеников освободиться от догм и авторитетов и говорит: «Если встретишь Будду, убей его». В «Дао дэ цзин» тоже предлагается емкая формула, подходящая под определение учительского мастерства: «Создавать и не присваивать, творить и не хвалиться, являясь старшим, не повелевать».

Христианский пастырь громогласно указывает. Буддийские и даосские наставники незаметно направляют. Проработав год в средней школе, я выдвину соображение, что второе сложнее. И действеннее.

Наконец, в-третьих, христианству интересны только люди. Меня до сих пор беспокоит эпизод, где Иисус заключает бесов в стадо свиней и несчастные свиньи сбрасываются с обрыва. Смерть их не оплакивается, не вызывает даже огорчения. Разве есть в этом справедливость?

Землю населяет столько самых разных видов, а мы сгружаем их в одну кучу и именуем ее для удобства животными. Мы привыкли считать, что обладаем разумом и нравственностью, а прочие существа живут примитивной жизнью, основанной на инстинктах. Такое представление дает моральное право не заботиться о судьбах «братьев наших меньших» и использовать их в корыстных целях. И такое представление – допотопный пережиток, потому что оно противоречит научным наблюдениям последних полутора веков. Согласно им, нет четких границ между человеком и остальными обитателями нашей планеты.

Я теперь тоже читаю труды по биологии и физике, как и ты. Ты права, одной гуманитаристикой полон не будешь.

И тем не менее идея о сочетании доброты и храбрости – ценный момент в христианстве. Надо взращивать в себе эти качества.

Я подумывал выкинуть Новый Завет. Не из протеста – он мне впредь не нужен. Вместо этого стер в нем карандашные пометки и отнес в церковную лавку при часовне. Они разберутся, а я не волен распоряжаться книгой и ее уничтожать.

Утром я отправил предпоследний отчет куратору. По ходу составления появились опасения, что глупею. Употребил в одном предложении слова «низкий» и «понижает», не придумав равнозначной замены. Кроме того, боюсь, переборщил с серьезной интонацией и масштабными выводами.

Не мог смолчать.

Как заметил Марат Тулпарович, школа закаляет. Я не болел целый год.

Пусть я не попал в татарский театр, не вылепил из детей новых Ньютонов, Пушкиных, Кропоткиных, не разрушил иерархию и не поменял парадигму, кое в чем я преуспел. Я сумел завоевать доверие тех, с кем работал бок о бок и кому преподавал, и ни разу их не подвел, как прежде подвел тебя.

Я и сам учился у своих учеников.

Год назад мне довелось встретить замечательного мудреца, по-настоящему доброго и храброго человека. Он советовал не замыкаться в себе и доверять тем, кто рядом. Если б я понял это чуть раньше, то избежал бы немалых ошибок.

В мае Алтайский заповедник объявлял конкурс для волонтеров. Я вызвался, и меня выбрали. Жду не дождусь шестинедельной смены, которая начнется в июле. Подозреваю, что в природоохранной сфере нарушений побольше, чем в образовательной. Если так, то столкнусь с самыми неприятными открытиями. Я готов. Значимость заповедного труда подковерные игры не умаляют. К тому же в любой области найдутся побитые жизнью энтузиасты, которые скромно и упорно выполняют свой долг, невзирая на препоны, которые им чинят. Несмотря на цинизм, прописанный в трудовом договоре.

В тебе есть что-то от таких подвижников. Непокорство и нетерпимость к фальши. Отличное начало, на мой вкус. Ты в силах многого достичь.

Целый год я заходил на твою удаленную страницу. Как бы я хотел быть убежденным, что ты жива и тебе ничто не угрожает. Теперь мне доступна эта роскошь, пусть я ее и не заслужил.

Когда ты восстановила страницу и выложила свежую фотографию (это ведь средняя полоса, не Сибирь, ты вернулась, к черту все остальное), я едва сдержался, чтобы не послать покаянно-восторженное письмо.

Соберусь это сделать на днях. Какими бы ни были начало и середина, в финале я напишу: «Живи, пожалуйста, только живи. Я тебя отпускаю».