Солнечный ветер - Рощин Валерий Георгиевич - Страница 22

Ритвицкий секунд на двадцать «задумался». И принялся перечислять грядущие события так, будто прочитал заранее составленный список:

– Завтра мы полдня будем ковыряться с заменой лопнувших титановых труб системы водоснабжения, потом поменяем забитые фильтры вентиляции, запустим системы и агрегаты станции, проверим их и даже поглазеем в оживший бортовой телескоп. Послезавтра в первой половине дня ты выйдешь в открытый космос для ремонта центральной панели солнечной батареи, а я буду корректировать твои действия изнутри.

– И все это время объекта вблизи станции не будет?

– В течение ближайших тридцати часов рядом со станцией я его не вижу.

– А события? Аварии, отказы?

– Не вижу. Я пытаюсь, Саша. Я честно пытаюсь заглянуть вперед, но… пока плохо получается. Вероятно, все дело в условиях, которые для меня в новинку. Я должен к ним привыкнуть.

Сергеев устроился поудобнее в спальном мешке, расположенном в нише над отсеком научной аппаратуры.

– Влад, а если объект появится до того, как ты успеешь привыкнуть к новым условиям? – с издевкой спросил он. – Что тогда? Прикажешь спать в обнимку с огнетушителем и медицинской аптечкой?

– Саня, а может, ты сам попробуешь? – пристегнулся ремнями в своей нише Ритвицкий.

– В каком смысле?

– В смысле предугадывать события. Ты же считаешь, что это легко. Задумался на пять секунд, почесал затылок, плюнул в потолок и готово – держи расписание на месяц вперед. Пошевелил мозгами двадцать секунд – получай события на полгода. Вместе с погодой и расписанием электричек от Казанского вокзала.

– Ладно, не обижайся, – сдал назад Сергеев. – Сам ведь понимаешь, насколько важно предсказать появление этого… даже не знаю, как его назвать.

– Понимаю. Кстати, не хочешь потренироваться?

– Ты о чем?

– О развитии способности предсказывать события.

Сергеев развернулся в спальном мешке и удивленно посмотрел на товарища.

– Я не шучу, – посмеивался тот. – Попробуешь?

– Вижу, что не шутишь. Ты просто издеваешься.

– Нисколько. Погляди вон туда, – показал Рита в сторону соседнего отсека.

– Ну, – не понял командир, повернув туда голову. – Куда именно я должен поглядеть?

– Видишь над фотоаппаратурой под резинкой бортжурнал?

– Вижу. Он давно там лежит. И что?

– Лежит-то он давно. Да есть одна новость.

– Какая?

– Видишь ли, между его десятой и одиннадцатой страницами появился некий новый предмет. Как думаешь, какой?

Сергеев вернул голове прежнее положение.

– Ну ты даешь, – проворчал он. Подумав, предположил: – Свежий карандаш?

– Нет, карандаш, как и положено, болтается снаружи на шнурке.

– Кусок панели?

– Опять холодно.

Александр «завис» на долгую минуту. Потом с сомнением спросил:

– А там точно появилось что-то новое?

– Точно.

– Значит, этот предмет должен быть плоским.

– Верно рассуждаешь – он абсолютно плоский.

– Лист бумаги?

– Уже теплее, – посмеивался из своего спального мешка Ритвицкий.

– Что же это за бумажка?.. Открытка? Письмо? Записка?..

– Ух ты?! Три предположения и почти все – прямое попадание в цель!

– Неужели письмо?

– Точно – письмо. Осталось угадать: от кого.

Сергеев отмахнулся:

– А, знаю… Анисимов поздравление нацарапал и через тебя передал. У меня ж скоро день рождения.

Ритвицкий громко рассмеялся.

– Опять угадал: передано через меня. Но не Анисимовым. И не поздравление.

– Заинтриговал, – Сергеев снова повернулся в сторону товарища и вдруг замер.

– Ну, давай-давай, – подначивал тот, – ты на правильном пути. – Поднажми!

Выскользнув из спального мешка, Александр ловко оттолкнулся ногами от верхней части закрытого шкафчика и поплыл в сторону соседнего отсека. Одним резким движением он выдернул из-под удерживающей резинки бортовой журнал и принялся листать страницы в поисках послания…

– За пару дней до старта передала, когда мы крайний раз к Береговому приезжали, – спокойно и с каким-то глубоким удовлетворением в голосе пояснил Ритвицкий. – Просила здесь вручить – на орбите.

Из бортжурнала выпорхнул запечатанный конверт. Поймав его, Сергеев развернулся к свету ближайшей лампы. Слева на конверте был размещен портрет Юрия Гагарина в шлеме на фоне взмывающей в космос ракеты «Восток-1». Справа ровным аккуратным почерком было написано: «Александру от Ирины».

Глава пятая

Борт орбитальной станции «Салют-6» СССР; Звездный городок – Москва

Февраль 1978 года

– Мать моя Рита!..

– Что опять случилось?

– Да я даже дневальным на первом курсе училища столько не вкалывал, – тяжело дышал Ритвицкий. – Это за что ж такое наказание?!

– Не хнычь – чуть-чуть осталось, – подбодрил Сергеев. – Лучше расскажи что-нибудь смешное. У тебя это хорошо получается.

– Смешное?.. – почесал тот за ухом. – Хочешь узнать, как меня из детского сада с позором выгнали?

– Из детского сада? Неужели ты с юных лет не дружишь с законом?

– Получается так.

– За что ж тебя оттуда погнали?

– За патриотизм.

– Как это? – Сергеев на мгновение отвлекся от проверки системы.

– Сейчас расскажу…

Второй день пребывания на орбите экипаж занимался ремонтом и наведением порядка внутри станции. К утру температура в ее отсеках поднялась до приемлемых плюс двенадцати градусов, и друзья, одевшись потеплее, с воодушевлением принялись за работу.

Первым делом они заменили несколько метров лопнувших титановых труб, заново заполнили систему водой и проверили ее под давлением на герметичность. Сразу после этого дружно устраняли потоп, образовавшийся из-за растаявшего льда. После обеда занялись заменой фильтров вентиляции, основательно забитых пеплом и остатками специального диэлектрического огнегасящего состава. Затем при помощи влажных салфеток убирали налет гари с оборудования и светлых стеновых панелей. Ближе к ужину Сергеев взялся за включение и проверку систем, а его товарищ возился в дальнем конце основного отсека станции.

– Кажется, я тогда был в старшей группе, – начал повествование Владислав, одновременно ремонтируя пострадавшую от огня рамную металлическую конструкцию за снятыми панелями. – Так вот… находясь на прогулке, нашел я знатную ветку – слегка изогнутую и с метр длиной. Ну точь-в-точь сабля! А накануне посмотрели мы с отцом художественный фильм в кинотеатре, где отважный красный командир водил свой кавалерийский отряд в лихую сабельную атаку.

– «Как закалялась сталь», что ли?

– Убей – не вспомню. Вся картина состояла из цокота копыт, рубки, криков, погонь, стрельбы… В общем, сплошная динамика, заставлявшая биться мое маленькое сердечко со скоростью барабанной дроби. Но помню, был и один спокойный эпизод с тяжелым разговором командира и комиссара о нехватке провизии. Остальное из памяти стерлось.

– Значит, в тот день судьба послала тебе настоящую командирскую шашку?

– Именно! Схватив ту ветку, я сразу представил себя красным командиром и проникся заботой о голодных подчиненных…

Проверка систем заканчивалась. Экипаж последовательно ввел в работу и проверил электросистему, радиосвязь, системы регенерации воды, терморегулирования и газового состава, ориентации и управления движением, две группы двигательных установок, причалы и комплекс научного оборудования. Все исправно работало, кроме механизма поворота центральной панели солнечной батареи, о которой упомянул накануне Ритвицкий. В данный момент Сергеев заканчивал проверку работоспособности топливной системы, а разборки с панелью космонавты решили отложить до лучших времен.

– Представляю тебя в роли того командира, – посмеиваясь, Александр нажимал клавиши и смотрел, сколько топлива и вытесняющего газа имелось в каждом из топливных баков. – Панамка, короткие шорты, сандалеты. И палка в руке.

– Ты забыл про колготки под шортами с отвисшими коленками. И локти, обильно измазанные зеленкой, – уточнил Ритвицкий.