Златая цепь на дубе том - Акунин Борис - Страница 32

На самом деле Россия очень многим обязана иностранным офицерам, инженерам, ученым, медикам, педагогам и прочим специалистам, которых сначала приглашал и нанимал для проведения своих реформ Петр, а затем чужеземцы стали приезжать сами, потому что на них имелся высокий спрос и им хорошо платили. (Вплоть до 1730-х годов в армии, например, иностранцам сулили более высокое жалование, чем русским. Отменил эту несправедливость, между прочим, немец, фельдмаршал Миних).

Среди иноземцев, пробившихся на высокие посты, имелись люди всякие — и дельные, и вороватые, и (часто) совмещавшие оба эти качества. Но точно такими же были и вельможи русского происхождения.

Императрица Анна действительно неохотно пускала на важные должности представителей отечественной аристократии, но вызвано это было не любовью к иностранцам, а недоверием к среде, которая в 1730 году попыталась навязать новой царице «кондиции». К тому же Анна с большим (и оправданным) подозрением относилась к гвардейскому офицерству, состоявшему из русских дворян, и даже учредила лейб-гвардейский полк, Измайловский, куда брали офицерами в основном остзейцев. Измайловцы обычно и охраняли государыню. При этом русских людей незнатного происхождения царица без опаски возвышала. Одним из самых близких и доверенных ее помощников, например, был глава Тайной канцелярии Андрей Ушаков, внешней политикой руководил Алексей Бестужев-Рюмин, большим влиянием пользовался кабинет-министр Артемий Волынский. Последний пал жертвой придворной интриги, которую сам и затеял, пытаясь сыграть на противоречиях между Бироном и главой внешнеполитического ведомства Остерманом. Впоследствии эту «подковерную борьбу» изобразили как расправу зловещих немцев над истинно русским человеком.

Миф о «плохих немцах» зародился при Елизавете Петровне, которой надо было, во-первых, легитимизировать свой переворот, объяснив его патриотическими соображениями, а во-вторых, на кого-то свалить ответственность за бедственное положение страны (иностранцы в таких ситуациях всегда очень полезны). Поэтому в царствование Елизаветы людям с нерусскими фамилиями делать большую карьеру стало трудно.

Той же линии держалась и Екатерина II. Все время помня, что она сама по происхождению немка, царица даже в своей интимной жизни держала линию строго патриотическую: в длинном списке ее фаворитов нет ни одного немца, даже российского, не говоря уж об иностранцах. (Есть один поляк, Станислав Понятовский, будущий король Польши, но то была связь раннего, еще «допрестольного» периода).

Войны императрицы Анны

Страна была разорена и обескровлена петровскими войнами, затевать новые Петербург совершенно не собирался — денег не хватало даже на содержание армии и флота мирного времени. Как уже говорилось, от чересчур накладных каспийских завоеваний даже пришлось отказаться. Но в Европе идти на уступки и пятиться Россия не могла — это означало бы утратить только что обретенный статус великой державы.

Первая война постпетровской эпохи, Польская, была именно такой: имперской и «статусной».

В 1733 году умер давний союзник и почти сателлит король Август. Самая сильная держава континента Франция собралась посадить на престол своего ставленника, столь же давнего российского недоброжелателя Станислава Лещинского. Пришлось вмешиваться.

Большая русская армия вторглась в Польшу, добыла штыками трон приемлемому для Петербурга претенденту, из-за чего чуть не началась война с Францией (вооруженные столкновения даже и произошли). Российская империя свой престиж отстояла, сферу влияния сохранила.

Относительно легкая победа в Польше придала Петербургу уверенности в своих силах. Там решили, что пришло время взять реванш у Турции за Прутскую конфузию 1711 года, тем более что в польском конфликте Россия действовала в союзе с Австрией, у которой к Османской империи тоже имелись территориальные претензии.

В 1735 году Россия напала на Крым, а австрийцы повели наступление на Балканах.

Однако война получилась не слишком победоносной. Русские взяли Азов, взяли Крым, с огромными жертвами захватили важную крепость Очаков, но удержать этих приобретений не смогли, неся большие потери из-за скверного снабжения и болезней. Австрийцы были разгромлены и в 1739 году подписали сепаратный мир.

После этого пришлось выходить из войны и России. Она получила за четыре года колоссальных расходов и 120 тысяч погубленных солдат всё тот же злосчастный Азов да несколько десятков квадратных километров вокруг него.

Прямым следствием этой малоудачной войны стал новый конфликт. Видя, что русская армия не очень-то сильна, реванш за 1721 год захотели теперь уже шведы. На этой волне в Стокгольме в 1738 году пришла к власти партия, взявшая курс на подготовку к войне с Россией. Целью было возвращение всех прибалтийских земель, включая и Петербург.

Правда, боевые действия начались уже после смерти Анны, летом 1741 года, но причиной этой войны стала внешняя политика покойной императрицы.

Миролюбивая Елизавета, взойдя на престол, была вынуждена унаследованную от Анны войну довоевать, зато потом почти полтора десятилетия старалась ни с кем не ссориться (что европейской империи в те времена было непросто).

«Слово и дело»

Наиболее последовательным элементом внутренней политики при императрице Анне был курс на восстановление престижа монархии, очень ослабевшего из-за непрезентабельной чехарды наверху. Самым тревожным проявлением этого падения, конечно, стала попытка высших чинов государства навязать новой царице «кондиции» в 1730 году. Анна Иоанновна не ограничилась тем, что, войдя в силу, отомстила всем участникам аристократического заговора. Она сразу же принялась внедрять в подданных если не почтение, то страх по отношению к престолу. Тогда же, в 1730 году, вышел императорский указ о том, что любые «злые и вредительные слова» о государыне приравниваются к цареубийственному заговору и караются смертной казнью. Через год после этого была восстановлена Тайная канцелярия. Эту спецслужбу, расследовавшую государственные преступления, в свое время учредил грозный Петр, его преемники страшный орган упразднили, и вот он понадобился вновь. Его функции однако изменились. Если при Петре канцелярия в основном вынюхивала казнокрадство и обслуживала растущую с годами подозрительность государя, то аннинская тайная полиция сосредоточилась на запугивании населения. Заговоры раскрывать она не умела, что наглядно продемонстрировали успешные перевороты 1740 и 1741 гг., зато исправно хватала «зловредитель-ных» болтунов, подвергая их пыткам и отправляя на каторгу, а то и предавая казни. Развернутой сети шпионов канцелярия не содержала. Всю черновую работу выполняло само население. Оказалось, что достаточно ввести кару за недоносительство, и доносы потекут рекой.

Широкое распространение получила стандартная формула, при произнесении которой все замирали: «Слово и дело государево!» или коротко «Слово и дело!». Как только кто-то выкрикивал эти слова, увидев или услышав (а то и вообразив) нечто крамольное, немедленно начиналось следствие, всегда с мучительством и выколачиванием признания. В застенок можно было попасть за то, что человек сказал просто «Анна», а не «ее царское величество» — а также за то, что кто-то присутствовал при этом страшном злодеянии и не донес.

Многолетний глава жуткого ведомства Андрей Ушаков имел прямой выход на императрицу, держал в ужасе весь двор и за свою службу был удостоен высших наград: графского титула, генерал-аншефского чина и щедрых денежных пожалований. Самое примечательное, что этот функционер был абсолютно непотопляем — высшая власть в нем нуждалась. Ушаков оставался на своей должности при Бироне, при Анне Леопольдовне, при Елизавете. Характерно, что и эта императрица, имеющая в истории репутацию милостивой, не только сохранила Тайную канцелярию, но даже побудила ее работать еще активней. В «милостивую» эпоху Елизаветы расследований по доносам «Слово и дело» ежегодно происходило вдвое больше, чем в предыдущий период. Вколачивание в головы сакрального отношения к престолу было не прихотью своевольной и жестокой Анны, а государственной необходимостью, что признавала и нежестокая Елизавета.