Папина дочка (СИ) - Салах Алайна - Страница 63

— Как, кстати, обстановка? Родители ещё тебя бойкотируют?

— Мама делает вид, что обижена, а вот папа, кажется, немного успокоился. — При мысли об этом я улыбаюсь. — Пожелал мне доброго утра и прислал денег.

— Хороший знак.

— Думаю, да. Но деньги я ему вернула. Если хочу, чтобы меня воспринимали всерьёз, пора перестать их брать.

— Думаю, это правильное решение. Не переживай насчёт денег. Я, конечно же, тебе…

— Сразу скажу, что в денежных дотациях я не нуждаюсь, — перебиваю я. — Я прекрасно зарабатываю на рекламе, и мои услуги стилиста пользуются популярностью. У меня достаточно денег, чтобы закрывать все нужды. Но мне будет приятно получать от тебя подарки. Как и любой влюблённой женщине.

— Мне будет приятно их дарить, — в голосе Александра слышна улыбка. — Если у тебя есть любимый бутик, можем съездить туда на днях.

— Моё настроение только что стало ещё лучше, если такое возможно. — От восторга я делаю танцевальное па. — Давай сделаем это в выходные. Сегодня у нас ужин, так ведь?

— Хорошо. Ты ещё не передумала съезжать от родителей?

— Нет. — Я морщусь, ругая себя за ветреность. За минувшую неделю несколько раз собиралась позвонить риелтору, но каждый раз отвлекалась на что-то другое. — Как раз сегодня просматривала объявления…

— У меня на примете есть отличная квартира рядом с университетом. На последнем этаже новостройки с террасой и закрытой территорией. Ранее не сдавалась. Можем заехать туда завтра.

Я закусываю улыбку. Моя жизнь так быстро меняется! У меня отношения с мужчиной мечты, и скоро я буду жить отдельно! Это так волнительно, немного пугающе и одновременно радостно.

— Так ты нашёл эту квартиру для меня?

— Технически этим занималась моя ассистентка, — с усмешкой замечает Александр.

— Зря ты говорил, что в отношениях с тобой непросто. Я ещё никогда в жизни не ощущала себя настолько счастливой, — выпаливаю я от всего сердца. — Это ты делаешь меня такой.

— Думаю, ты преувеличиваешь мои заслуги. Далеко не все люди способны быть счастливыми. Это твоё умение принимать происходящее и красиво его проживать.

С последней фразой, несмотря на прекрасное настроение, в носу начинает пощипывать.

— Разве это не чудо, что мы встретились? — шёпотом переспрашиваю я, прижав телефон к уху. — Ты видишь меня лучше других, так же как я вижу и чувствую тебя. Возраст — это такая ерунда.

— Я тоже очень рад, что мы встретились, — произносит Александр после паузы. Кажется, ему всё ещё непривычны такие признания, потому что в тоне слышно смущение.

Ничего, это пройдёт. Ему просто нужно привыкнуть к тому, чтобы чувствовать себя любимым.

— Ты лучший компаньон для подобных мероприятий. — Александр галантно придерживает для меня входную дверь ресторана. — Немногие из моего окружения могут поддержать беседу на английском.

— Просто у Оскара отличное произношение, — скромничаю я. — К папе как-то приезжал знакомый из Бостона — вот тогда я половины слов не поняла. Помимо неразборчивого акцента он ещё и картавил. В итоге мы весь ужин неловко улыбались и переглядывались. А самое ужасное — что он приехал на три дня. Леон даже предлагал пригласить переводчика.

— Леон — это твой старший брат, насколько я помню?

— Да. — При воспоминании о нём я по обыкновению начинаю улыбаться. — У нас разные мамы, но мы всё равно очень близки. Леон мой лучший друг, даже несмотря на то, что в последнее время мы мало общаемся. Он тоже переехал и скоро женится. Вы с ним, кстати, похожи.

Во взгляде Александра мелькает любопытство.

— И чем же?

— Оба надёжные, очень умные, дисциплинированные и рассудительные, — с готовностью перечисляю я. — И вы оба чувствуете ответственность за всё, что происходит рядом с вами, и потому склонны к чувству вины.

— Считаешь, что я склонен ощущать себя виноватым?

— А разве нет?

— Так, — соглашается Александр нехотя. — Но об этом мало кто знает.

— Видишь, — торжественно констатирую я. — Я знаю тебя лучше, чем другие.

Мы не успеваем дойти до машины каких-то пару метров, как Александр берёт меня за руку и разворачивает к себе. Голубоватый свет фар соседнего автомобиля освещает его лицо, делая взгляд бездонным и завораживающим.

— Порой мне кажется, что ты гораздо мудрее и опытнее меня, — его голос звучит приглушённо и по-особенному доверительно. — Ты заставляешь меня на многие вещи смотреть иначе.

— Когда любишь — многое считываешь интуитивно. Сердце знает больше, чем голова.

Вместо ответа Александр притягивает меня к себе и мягко касается губами. Со счастливым вдохом я обвиваю его шею и отвечаю на поцелуй. Внутри всё дрожит и трепещет от восторга, насколько всё между нами правильно и красиво. Кажется, что лучше и быть не может.

— Поедешь ко мне?

Не открывая глаз, я киваю. Я словно живу в доброй сказке, где в каждом абзаце с героями случаются чудеса: утренний разговор по телефону, совместный ужин, поцелуй посреди парковки — и целая ночь вместе.

— Тебе звонят, — шёпотом сообщаю я, почувствовав вибрацию сквозь слои пальто. — Даже в половине десятого вечера ты кому-то понадобился.

Отстранившись, Александр запускает ладонь в карман и извлекает жужжащий смартфон. При виде номера входящего по его лицу пробегает тень. Он резко отворачивается и прикладывает динамик к виску.

— Алло.

Если звонящий что-то и говорит, то очень коротко и быстро, потому что рука Александра почти сразу же безвольно повисает вдоль тела, а плечи опускаются.

— Что случилось? — осторожно переспрашиваю я.

— Это Марк, — глухо отвечает он, не оборачиваясь. — Кажется, нетрезвый. Сказал, что ненавидит меня и никогда не простит.

72

Даже несмотря на то, что Александр стоит ко мне спиной, я чувствую его подавленность. Внешне он почти её не выдаёт: ни вчера, когда мы приехали к нему, ни утром. Мы всё так же разговаривали, занимались сексом, обнимались. Но я всё равно ощущаю — он другой. Наверное, так и происходит, когда любишь: синхронизируешься с человеком и улавливаешь малейшие изменения в его настроении. Ему ничего не нужно говорить.

— Саша… — я впервые называю Александра сокращённым именем и сама пугаюсь собственной смелости. Понравится ли ему?

Он оборачивается, вопросительно приподнимает брови. На новое обращение даже не реагирует.

— Мне кажется, ты расстроен из-за Марка.

— Всё в порядке. — Он вынимает чашку из лотка кофемашины и ставит туда вторую. — Думаю о предстоящих делах.

Поёживаюсь, натягиваю рукава толстовки, пряча в них ладони. Температура воздуха будто стала на пару градусов ниже, а тёплое чувство, поселившееся во мне с начала наших отношений, стремительно тает.

После паузы предпринимаю ещё одну попытку — разговор как способ успокоить и его, и себя: — Поедем смотреть квартиру, о которой ты говорил? Сегодня?

Александр качает головой и садится напротив. — Сегодня не получится. Нужно съездить на производство.

— Понятно… — я обхватываю стенки чашки, грея стремительно остывающие руки.

Знаю: он предупреждал о высокой занятости и о том, что придётся с этим мириться. Но я не могу отделаться от мысли, что дело вовсе не в работе. Чаши весов — наши отношения и его привязанность к Марку — снова качнулись. А если Александр понял, что не сможет быть счастливым, зная, что сын его никогда не простит? Вдруг он выберет несчастливое, но комфортное одиночество вместо того, чтобы мучиться чувством вины?

Отодвинув чашку, я поднимаюсь, обхожу Александра со спины и опускаю руки ему на плечи. Твёрдые, как камень. — Тогда я буду ждать тебя вечером, — стараюсь говорить ласково, чтобы он почувствовал мою поддержку. — Можно заказать роллы и посмотреть кино.

Не поворачивая головы, он находит мою ладонь и сжимает. — Позвоню тебе, как только освобожусь.

Как бы я ни старалась отгонять тревогу, смог сомнений заволакивает собой весь день. В перерыве между лекциями снова и снова проверяю телефон — не пришло ли сообщение от Александра, и каждый раз, не находя его, испытываю разочарование.