Второй шанс (СИ) - Киров Никита - Страница 44

— Ты зря так держишься в стороне, — сказал я. — Это в боевиках про Чака Норриса одному быть легко и просто. В жизни не так.

— Я знаю.

Бродяга пошёл. Заметил, что он чуть прихрамывает.

Барыгу я точно не жалел, а вот насчёт Кислого не понятно, правду Дима говорит или нет. Рука у него трясётся сильно, чтобы бить ножом, но у взрослого спецназовца подготовка серьёзная, да и он может и с левой ударить.

Это сейчас спецура — такие же срочники, как и мы, просто с более высокими требованиями к физическим показателям, а вот в советское время их готовили жёстче, а по возрасту он как раз застал СССР.

Ну а я отправился к тем, кто мог его знать. Потому что из того, что я о нём понял, говорить он умеет, как и искать подходы к разным людям.

— Ну чё решил? — наши пацаны тем временем обступили Маугли. Шустрый подошёл ближе всех. — Опять в армию? Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим…

— Мальчик, ага, — едко проговорил старлей. — Итить твою налево, пацаны, всего несколько месяцев назад — товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться! А сейчас офонарели, как из армии ушли, так уже мальчиком зовёте, — он засмеялся. — Короче, если серьёзно — отпуск кончается, надо назад. Других салаг обучать.

— Переходи к нам, найдём тебе занятие по душе, — сказал я. — Видал, тут сколько офицеров? Скучно не будет. Федин столько баек знает, за всю жизнь не переслушать.

— Подумаю. Чё-то у вас интересное задумывается. Не скучаете. Подумаю, — повторил он. — Завтра ещё здесь. В силе всё?

— Само собой. Встречаемся.

— А Царевич свою подругу приведёт? — добавил Шустрый.

— Иди ты, — отозвался Руслан.

— А чё у тебя духами вечно несёт? Не сам же их на себя льёшь, да? — Боря уклонился от тумака. — И рубашки твои вечные кто-то гладит.

Отошёл от них, увидев разведчиков, среди них — молчаливый Сунцов. Зная, что он говорить много не будет, спросил его напрямую:

— Расскажи о Бродяге. Кто такой?

— Спецназовец, — ответил тот, немного подумав. — Познакомился, когда он искал Хаттаба со своей группой. Слыхал о таком?

— Конечно. Араб, профессиональный террорист.

— Вот именно. Бродяго его нашёл, организовал засаду, когда они в Грозный по новой зашли. Но их больше было. Половину группы потерял, под трибунал пошёл. Но в счёт старых заслуг пронесло, за него сам генерал Трошев вступился, да и пацаны говорят, что не его вина была — в штабе крыса засела. По итогу уволился, но крышу иногда срывает.

— Спасибо. Буду разбираться.

— А что, проблемы от него? — спросил разведчик. — Если надо — поговорю. А то мне не понравилось, что он тогда говорил. Думал, как бы не учудил чего.

— Да пока нет проблем. Присматриваемся. Но если что — придётся.

— А у тебя сегодня что? — я зашёл к Царевичу на следующий день. — Полный дом гостей?

— Да вот, двоюродная сестра привела своих близнецов, посидеть с ними не с кем, — он отмахнулся. — Я поспать хотел с ночи, сам понимаешь, а не дают.

— Включил бы им что-нибудь на кассете и спать бы ложился.

— Да потом ночью опять уснуть не смогу. И они не из-за этого, сам видишь.

В комнате сидели двое белобрысых пацанов лет семи в одном кресле, они смотрели телевизор. В этот момент показали знаменитую заставку телекомпании «Вид», с жуткой музыкой и внезапно появляющейся на экране головой.

В эти дни ещё не знали, что это бюст китайского философа с лягушкой на голове, но на этом варианте её вообще невозможно разглядеть. Кажется, будто это такая причёска.

— Вам Рэмбо или охотников за привидениями врубить? — спросил Царевич, взяв две кассеты со стола.

Пацаны переглянулись и покосились на стоящий на столе компьютер Славы Халявы, который тот так и не забрал назад. Ну понятно, чего пришли — в компьютер поиграть. Вот и видик или разрисованные листики для морского боя, лежащие на стуле, их заинтересовать особо не могли.

— Как включать-то его? — спросил Руслан, обречённо махнув рукой. — Утром пытался, но не смог. Там этот экран чёрный горит, ничего не понятно.

— Давай ещё раз, под моим руководством.

В этот раз у него получилось — нажал на кнопку, всё загудело, заскрипело, затрещало, на экране поползли надписи, потом пикнуло и начал грузиться MS-DOS. Царевич медленно, одним пальцем, неуверенно набрал на клавиатуре «win», постоянно оглядываясь на меня, и нажал на Enter, через какое-то время появился флаг Windows. Автоматически эта операционка не запускалась, только ручками. Через минуты с лишним появилось окно с программами, «Пуска» в этой версии ещё не было.

Пацаны пристально следили за процессом восторженными взглядами. Не сомневаюсь, что они-то научатся включать компьютер быстрее Царевича.

Я не стал им включать «Дум» или «Вульфенштайн», а то они у него окончательно поселятся. И так Шустрого едва получается выгнать домой, а у Руслана явно есть какая-то личная жизнь, которую он ото всех скрывает.

Просто дома у него явно слишком чисто для двадцатилетнего парня, который живёт один, да и запах духов в прихожей ощущался сильно. Ну блин, он так и не показывает, хотя мы у него в гостях бываем почти каждый день. И фотки прячет, и на улице не показывает, с кем иногда встречается. Шифруется, Штирлиц.

Так что я запустил пацанам Пэйнтбраш, первую версию Пэйнта, и они с восторгом принялись рисовать, им хватило и этого. Мышка иногда тупила, поэтому я показал, как доставать и чистить шарик.

После пошёл на кухню с Русланом. Он полез в шкаф, достал оттуда сковородку, чистую и не липкую от жира, поставил её на газ, полез за маслом. Мимоходом нажал кнопку на магнитофоне, но включил режим «радио».

— Сим-сим откройся, Сим-сим отдайся, — пел Укупник.

Царевич покрутил колёсико настройки дальше, будто помнил номер местной волны.

— К криминальным новостям, — рассказывал чуть гундосый, будто у него насморк, диктор, на фоне тревожной музыки. — Сотрудниками городского подразделения РУОП задержаны трое участников так называемой банды «Химкинских». Изъято три единицы огнестрельного оружия и выкидной нож. Обвинения ещё не предъявлены, адвокат настаивает на том, что оружие им подбросили.

— Это же где Газон, — сказал Царевич, отвлекаясь от копаний в холодильнике.

— Угу. Но Саня матёрый, его так легко не возьмёшь.

— Оперативниками уголовного розыска ГОВД Тихоборска, — продолжало радио, — задержан уличный торговец наркотиками. По словам источника, задержанный сам пришёл в отделение, где написал явку с повинной. Назначенный адвокат ещё не дал комментариев, но задержанного осматривал врач.

— А не о нём ли ты вчера со спецурой говорил? — нахмурился Царевич.

— О нём. Тот говорил, что накажет, но не замочит. Ну, с этим не соврал, — я задумался.

— А кто тогда Кислого прибил? Я вот на него думал, если честно.

— Неизвестно. Но думают всё равно на нас. В нашу сторону смотрят. И вот это — хреново.

Глава 18

— Руся, сможешь его достать? — спросил я, подползая к нему.

— Не знаю, — сказал он, куда-то направляя свою СВД.

Из царапины на лбу и разбитой брови тонкой струйкой бежала кровь, заливая левый глаз, но это ему не мешало.

— Надо, — произнёс я. — Или каюк Газону.

— Сделаю, — Царевич нахмурил лоб.

Треск автоматных очередей доносился отовсюду. Чёрный дым от горящих бензовозов казался таким густым, как масло, и дышать из-за него было трудно. Жарко, как в бане, даже хуже. Всюду, куда хватало глаз, что-то горело и взрывалось. А «духи» долбили сверху, с горы, которая нависала над дорогой. Иногда через чёрный дым были видны вспышки выстрелов.

Прижали нас капитально.

И среди этого шума слышно, как хлопали покрышки «Урала». Иногда видно, как из-под грузовика выглядывал Газон — он залез туда, когда колонну начали обстреливать.

Снайпер «духов» давно его заметил и теперь стрелял по колёсам «Урала», чтобы их спустило, а лежащего под днищем человека раздавило. А ноги Газона как раз под задним мостом, и сам «Урал» глубоко в грязи. Если не успеет уползти, то зажмёт, его самого и второго, кто там прячется…