Господин следователь. Книга десятая (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич - Страница 12

— А склад у меня тут, в подвале, — потопал ногой купец по полу. — Он глубокий, все камнем выложено. Там у меня и порох, его лучше в безопасном месте хранить, патроны готовые. Мало ли что.

— Сколько шуб в один мешок входит?

Мой вопрос может показаться лишним, но злоумышленники, скорее всего, добычу в мешки и складывали. Сколько мешков разыскивать?

— Если по правилам — так не больше двух шуб в мешок, чтобы продух был, а коли плотно — так и четыре влезут. А меха — по двадцать шкурок войдет.

— Значит, грабители должны были где-то мешки взять?

— Так мои и взяли, — хмыкнул Тугулуков. — Тута у меня пустые мешки лежали, не помню, сколько.

— Десять мешков, — уточнил приказчик.

Десять мешков. Похитители и это знали. Точно, к краже причастен кто-то из своих. Придется, помимо приказчика Андрея, проверить и второго, Неурокова. Еще нужно установить имена возчиков. Кто все это добро из Тотьмы в Череповец вез? Кто товары из склада перевозит?

— У мешков особые приметы есть? — спросил я. Глядя на вытянувшиеся лица торговцев, уточнил: — Бывает, что название лавки на мешках рисуют, какие-нибудь заплаты пришивают, чтобы не перепутать.

Ага, бренды набивают по трафарету…

— Да нет, мешки, как мешки. Из рогожи.

Я терпеливо составлял Акт осмотра — лучше сразу, чтобы что-то не упустить, жалея, что нет господина исправника, который бы составил мне план, как во дворе застучали копыта, а потом раздался собачий лай. Ага, сумел Спиридон бухгалтера убедить одолжить собачку. Судя по голосу — собачка не маленькая.

Не удержавшись, вышел встречать. А там, в коляске, кроме Савушкина и бухгалтера казначейства господина Полежаева сидело настоящее чудовище. Сидело оно, понятное дело, на полу коляски, но голова находилась на уровне человеческих голов.

— Пальма, выскакивай, — приказал казначей своей собаке и та, оттолкнувшись задними лапами, соскочила.

Мне показалось, что от мощного толчка и коляска перевернется, и лошадь упадет. Нет, устояли.

И что за монстр такой? Величиной — с лошадь, не меньше. Ладно, не с лошадь, тут я преувеличиваю, но с пони — это точно. В холке сантиметров семьдесят, не меньше.Сколько такая «поня» весит? Явно не меньше меня, а во мне, нынешнем, пудов пять.

Цвет интересный. Сама вся бежевая, а уши темные. Что за порода такая? Видел же, должен вспомнить.

Такой псине впору собаку Баскервилей без грима играть. Встретишь ночью, точно, сердце не выдержит.

Мне почему-то захотелось вернуться в лавку, а еще лучше — удрать домой. В кармане револьвер, но от такого чудища и оружие не спасет. Догонит и проглотит, а револьвер выплюнет.

Но, посмотрев в глаза собаки, малость успокоился. Глаза добрые, морда печальная, вся в складках. А что за порода-то? Что за собака играла в «Участке» вместе с Безруковым? У той тоже рожа грустная, и вся в складках и комплекция подходящая. Бладхаунд? Похоже, но не бландхаунд. И откуда возьмется такая порода в Череповце?

У этой псинки складок поменьше, а сама она покрупнее. Так что за зверь?

Следом за собакой с коляски спрыгнул и ее хозяин — надворный советник Прилежаев — немолодой дядька, с бородкой аля-Ришелье и с выражением жуткого недовольства на физиономии. С места он сразу же принялся атаковать меня. Ну да, если у тебя рядышком такая псина, можно и со следователями ругаться.

— Господин Чернавский, что это за судейские штучки?Что за кража оружия? Какие революционеры-террористы? И какое отношения имеет уездное казначейство к полицейскому расследованию?

Я искоса глянул на Савушкина, а тот только хлопал глазами и улыбался. Чего он такого Полежаеву наговорил? Оружие украли, готовятся к террористическому акту? Ладно, потом отмажемся. А вдруг и оружие украдено? А вообще — молодец унтер. Бухгалтера он доставил, а дальше моя забота. Кстати, а как бухгалтера-то зовут?

Я распустил улыбку на половину лица, во все свои зубы, включая и тот, что иногда побаливает, протянул бухгалтеру руку, а потом демонстративно ее отдернул.

— Прошу прощения, ваше высокоблагородие, — начал я. — Хотел с вами поручкаться, но вы меня по чину постарше, да и по должности. Так что, еще раз простите великодушно за намечавшееся панибратство. К тому же — защитник у вас имеется, или защитница. Начну с рукопожатиями лезть — без руки останусь. А собачка у вас замечательная. Красавица, а еще, я слышал, большая умница. Я бы ее даже погладил — с вашего разрешения, разумеется, но боюсь.

Недовольство с лица бухгалтера уездного казначейство пропало, словно грим с лица клоуна.

— Пальма у меня еще никому ничего не откусывала, — заулыбался Полежаев. Потом хихикнул. — Даже ревизору ничего не отъела, хотя тот и заслужил. Но лучше ее не гладить.

— Как скажете, ваше высокоблагородие, — поспешно согласился я. — Но право слово — замечательная собака.

И тут я внезапно вспомнил, что за порода!

— Это, если не ошибаюсь, мастиф? Я таких только на картинках видел. Удивительное создание!

Правильно говорят — хотите подружиться с человеком, хвалите его животное. Вон, если желаете, чтобы я с вами дружил — хвалите моего Кузьму.

Полежаев расплылся в улыбке.

— Эту собачку мне брат родной из Петербурга прислал. Щеночка в английском посольстве приобрел, но оставить у себя не смог.

— Вон, ваше высокоблагородие, какой у вас брат заботливый, — похвалил я неизвестного братца. — И связи у него неплохие, раз из посольства щеночков получает.

— А, какие там связи, — скривился бухгалтер. — У повара тамошнего купил, за два рубля. Купил, а супруга потребовала — убирай, мол! Вот мне и отправил. И кличку какую-то дурацкую дал — Пальма, видите ли. А что вы все меня ваше высокоблагородие, да высокоблагородие? Можно и по имени называть, Александром Ивановичем. Запомнить несложно — вашего батюшку так зовут.

Нет, определенно, с именами-отчествами здесь не слишком-то большой выбор. Но я только улыбнулся, и опять похвалил собачку.

— Нет, все равно красавица. Так как, поможет она нам? Вот, у меня здесь и тряпочка есть — понюхает?

Глава 6

«Дикая охота»

Мне кажется, такой суматохи в Череповце не было со времен пребывания в нем государя императора Александра I. С тех пор прошло уже 60 лет, а наши горожане до сих пор вспоминают, как на Соборной площади кричали «Ура».

Сегодняшний день вряд ли будет занесен в официальную городскую летопись, но в памяти горожан он отложится надолго. Будет о чем поговорить осенними вечерами.

Мы бежали по Воскресенскому проспекту не разбирая дороги. А как ее разобрать, если мастиф несется, словно ракета? И пофиг ему, то есть, ей, что впереди и люди, и кони. Ладно, что городок у нас небольшой, движение не слишком интенсивное, но все равно, туда-сюда едут и коляски с седоками, и крестьянские телеги с дровами и сеном.

Едут они… Да при виде нас пешеходы замирают как вкопанные, лошади шарахаются в сторону, извозчики едва-едва удерживают вожжи, останавливаются, а потом, разинув рот, беззвучно матерят тех, кто напугал их своим появлением. Попробовали бы вслух произнести нехорошие слова.

Нет, ничего бы им не было. Я понимаю и пешеходов, и лошадей. Напугаешься тут… Не преследование преступников, а самая натуральная «дикая охота».

Впереди неслась Пальма, за ней, крепко ухватившись за поводок правой рукой (левой держался за сердце), бежал господин Прилежаев, а следом за ними я.

И мы мчались так, что коляска, набитая полицейскими, за нами не успевала!

Когда-то, давным-давно, смотрел (не то у деда, по видаку, не то — по ящику) «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона». И там есть эпизод, где оба друга бегут за собакой, идущей по следу. Помнится, мне было жалко и сыщика, и доктора, но сейчас пересмотрел свои взгляды.

Подумаешь, немножко размялись. При их сидячем образе жизни это даже полезно. Бульдожек бежал чинно, как и положено четвероногому джентльмену, а за ним, неспешно трусили и Холмс, и Ватсон. А тут…