Небо в кармане 4 (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 16

— Тогда лучше не затягивать с этой встречей, Николай Александрович. Предлагаю завтра с утра вылететь в столицу.

— Предложение принимается, — тут же согласился Второв.

— Я в ангар, ещё раз проверю самолёт. А вы решите вопрос с заправкой. И что-то после этих непонятных фотографий нет у меня желания производить промежуточную посадку в Волочке. Может быть, вы согласуете дозаправку в Валдае?

— А зачем тогда её вообще согласовывать? С кем? С прессой? Так она уже свою работу сделала, в газетёнках своих подробно наш перелёт расписала. Вас только не смогли господа писаки найти, пришлось самому им всё в подробностях рассказывать, — сделал «честные глаза» Второв. — Нет, больше никакая пресса нам не нужна. От неё, как я посмотрю, вреда больше чем пользы. Материальной выгоды никакой…

— А как же ваше желание подняться на ступеньку повыше? — улыбнулся. Это как, интересно, не смогли найти? Или им не позволили этого сделать? Господин промышленник решил наверстать упущенное и амбразуру из газет и журналов своей грудью закрыл? Смешно.

Но говорить ничего не стал, пусть тешится. Но от шутки не удержался:

— И каково оно, купаться в лучах славы при виде своей фотографии на страницах центральных газет? Уверен, что во всех московских салонах только о вас сейчас и говорят.

— Купаться в лучах славы приятно, не скрою, — не стал отказываться от своих прежних слов Николай Александрович, пропустил шутку мимо ушей, продолжил говорить серьёзно. — Но для дела лучше полететь так, без огласки. Заправиться мы везде сможем, если деньги есть. Зато шума будет меньше, и времени на всякие торжественные встречи и последующие за ними обеды не потеряем.

— Тогда так и сделаем, — я поднялся на ноги. — Чем скорее доберёмся, тем быстрее я со своими проблемами ознакомлюсь.

— С вами поеду, — не отстал от меня Второв. — С охраной разберусь. Они мне не только все деньги до копейки вернут, но ещё и хорошую неустойку заплатят…

Наутро следующего дня, на горизонте только-только зарозовело небо, мы выкатили самолёт из ангара. От местной охраны Николай Александрович вчера отказался, взамен направил несколько человек из своей дворни сторожить наше имущество, что они добросовестно и выполнили.

Осмотрел самолёт, запустил и прогрел мотор, убрал колодки и вырулил на беговое поле. С него и взлетел.

До Валдая долетел без проблем. Там дозаправился. Второв оказался прав, деньги творят чудеса, нам даже бегать не пришлось. Как только к остановившемуся самолёту подбежал первый городовой, так Николай Александрович его и озадачил нашей проблемой. Ждать пришлось недолго, топливо нам подвозили на колясках и подводах с разных районов городка. Ну и у меня в кабине какой-то запас был. Взлетели, когда остаток в баках позволил совершить перелёт до столицы.

И чем ближе была столица, тем тревожнее становились думы. Дыма без огня не бывает, поэтому беспокойство всё сильнее и сильнее закрадывалось в сердце. Если там всё так, как мне недавно в цветах и красках расписывал Второв, то что делать в первую очередь?

Пока так, но что-то царапает. Завтра ещё почитаю, подумаю.

Глава 7

Сели мягонько. Были бы колёса, так с раскруткой бы коснулись укатанной полосы, с шорохом стылой и оттого по-зимнему жёсткой резины, а так только лыжными пятками легонечко прошуршали по насту в самом начале приземления. Потом быстро потеряли скорость и с лёгким шлепком опустились на широкие скользящие поверхности. В общем, хлопнули, как притопнули. Тормозить не понадобилось, расстояние до точки сруливания с полосы свободно позволяло обойтись без этого. А там уже на малой скорости, слегка поддавая газку, чтобы совсем уж не остановиться, свернули с заснеженной грунтовки и поскользили прямо к нашему ангару, к стоящей возле ворот небольшой группке встречающих.

— Николай Александрович, вы когда умудрились сообщить сюда о нашем прилёте? — наклоняюсь к Второву и перекрикиваю гул работающего сейчас на малом газу мотора.

— Никому я не сообщал, — пассажир мой также как и я в эту минуту просто не сводит глаз с встречающих. Сидит в своей толстой шубе, и вроде бы как не заметно, но всё равно становится понятно, что именно сейчас плечами пожал. — Сам удивляюсь, откуда узнали?

Поворачивается ко мне и в свою очередь кричит во весь голос, вроде бы как спрашивает:

— Разве это плохо, когда встречают?

— Нет, не плохо, — киваю.

И бурчу вполголоса, для себя, не для пассажира:

— Это смотря кто встречает.

Уж жандармские-то цвета обмундирования я из кабины отлично вижу. На фоне серой технической одежды механиков они заметно выделяются. Им-то здесь что понадобилось? Как-то связано с газетными статейками? Неужели правда?

Колыхнулась злость в груди — ничего не меняется во временах. Колыхнулась и погасла, задавил её на корню, нечего себя прежде времени накручивать. Но осадочек остался.

Подрулили к ангару, с ходу развернулись «на пятке». Возникшую тут же идею газануть и обдать визитёров на развороте снежной пылью от винта отбросил за явной «детскостью». Ни к чему, да и не поймут,с. Эти господа подобных шуток не принимают. И вообще шуток не понимают. Особенно в свою сторону. Впрочем, а кто из нас спокойно их воспринимает? Мало кто…

Посидел, вслушиваясь в потрескивание остывающего на холоде мотора, полюбовался сверкающей на солнце снежной пылью, дождался, пока она уляжется, и только тогда расстегнул ремни и открыл дверку кабины.

Даже поздороваться ни с кем из наших механиков не успел, как подоспевшие жандармы окружили плотным кольцом, оттеснили прочь невеликое количество встречающих. И даже Кованько через оцепление не пропустили, на начальника Школы как на пустое место посмотрели и проигнорировали, спинами своими оттеснили. Не расслышал, но вроде как о каком-то уговоре напомнили. Предполагаю, заранее предупредили, чтобы не мешал. Впрочем, он особо и не напирал, из-за кольца махнул мне рукой, кивнул и отвернулся. И понимай как хочешь — то ли подбодрить-поддержать хотел, то ли просто рукой махнул. На меня? Вот это вряд ли! Кто тогда первый выпуск подготовит? Без меня здесь пока никак не обойтись. И это факт, а не зазнайство…

— Господин поручик, извольте пройти с нами, — усатый ротмистр усталым небрежным жестом приложил ладонь к околышу зимней форменной шапки.

— Это арест? — покосился на замершего у носа самолёта Второва, обострил ситуацию для прояснения.

— Будем считать это приглашением, — после короткой паузы всё-таки соизволил ответить жандарм.

— От которого никак нельзя отказаться! — пошутил вроде бы как. На самом деле этой немудрёной и заезженной в моём времени шуткой проверяю, насколько серьёзно эти господа настроены.

И ведь проверил!

— Изволите шутить, ваша светлость? — на лице ротмистра промелькнула даже не усмешка, а её слабое подобие, тень. — Не находите, что такая шутка в подобной обстановке несколько неуместна?

— А в какой такой обстановке? — уточнил. За спрос ведь не бьют? Не бьют же? — Разве я арестован?

А сам в сторону Кованько через жандармское оцепление поглядываю, должен ведь мне командир хоть какой-то знак подать, намекнуть хоть как-то о причинах такого ко мне внимания?

— Господа, господа, извольте объясниться! — а это Второв не выдержал, не утерпел, решил вмешаться. — Что такое здесь происходит? На каком основании производится арест моего компаньона?

— Николай Александрович, так понимаю? — ротмистр искоса покосился на шагнувшего вперёд промышленника.

— Правильно понимаете, — Второв сделал ещё один шаг вперёд.

— Так вот, господин промышленник, дело это государственное и любопытство в подобном случае ни к чему хорошему привести не может. Даже для вас.

— Чёрт знает что, — выругался мой компаньон, оглянулся на меня, нахмурился и с решительным видом во весь голос произнёс. — Я немедленно поеду к его высокопревосходительству и попрошу лично объяснить мне подобный произвол.