Сирийский рубеж 4 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 3

На пол с него сыпался песок, а сам он выглядел уставшим. Внимание гостю уделили не сразу.

— Господа, мы в плен взяли Сардара Фаделя, — ответил боец, которому уже дали стакан с водой.

Молодой парень с трудом стоял на ногах. К нему тут же подошёл генерал Махлуф и приобнял, не боясь запачкаться.

— Это хорошо. Руководитель боевиков захвачен. Нам повезло. Надо его допросить. Лично буду говорить с ним, — сказал командующий, обращаясь к руководителю разведки Али Дуба.

Но пришедший на командный пункт сириец ещё недоговорил.

— Сардар отказался говорить. И с вами, и с кем бы то ни было. Он сказал, что готов понести наказание за свои убеждения.

Руководитель боевиков ценный пленник. А в свете неясностей с ПВО и планами мятежников ценность возрастает.

— Да будет так. Отправьте его в тюрьму. Там точно заговорит, — сказал Махлуф и отвернулся к столу.

— Есть предложение, господин генерал. Возможно, есть шанс что он будет говорить с кем-то другим, — предложил я.

Командующий поджал нижнюю губу и пристально посмотрел на меня.

— И с кем же⁈ Он не хочет говорить с генералом! — возмутился Махлуф.

— А что насчёт брата?

Глава 2

На командном пункте возникла пауза в обсуждении судьбы бывшего капитана Сардара Фаделя. Мне показалось, что даже переговоры в динамиках прекратились.

Командующий Республиканской гвардии подошёл ко мне, сжимая губы до такой степени, что они побелели. Аднан Махлуф глубоко вздохнул и слегка задрал нос.

— Господин майор, я ценю ваше мнение. Да и что уж говорить, вашу мудрость и профессионализм. Однако этот человек сам должен просить о разговоре. Вернее умолять дать ему такую возможность.

Махлуф поправил форму расцветки лесной камуфляж и надел на голову свой красный берет. Похоже, что на сегодня рабочий день генерала окончен.

— Вы же понимаете, господин генерал, что он не станет просить или умолять, — ответил я.

— Значит сгинет в камере. Такова участь предателей, майор, — ответил Махлуф и вышел вместе с несколькими офицерами из зала управления.

Я переглянулся с Каргиным, который стоял со мной рядом. Заместитель командира корпуса был невозмутим, но и у него похоже были вопросы к столь поспешному решению сирийского генерала.

— Этот мятежный генерал Сардар много знает того, чего говорить не стоит. Не будут его допрашивать, а отправят в тюрьму. Дело закрыто. Сан Саныч, давай по завтрашнему дню разберёмся, — указал Виктор Викторович на карту с планом завтрашних действий в районе Пальмиры.

— Я бы не стал отказываться от возможности поговорить с капитаном Фаделем. Он нам может рассказать, что у них есть из вооружения.

Каргин задумался, а стоящий за ним Батыров решил высказаться.

— Саша, и на кой-нам это? Мы уже разбомбили всё и везде. Осталось только поддержать атаки сирийцев. Зачем время терять?

— Мы уже наткнулись на «Шилку», о которой сирийская разведка смолчала. Чуть было не потеряли бомбардировщики, поскольку про «Квадрат» нам соврали. А про ПЗРК, который есть почти у каждого мятежника, я и вовсе молчу.

— Ну не у каждого, — раздался за спиной спокойный и ироничный голос.

Я повернулся и увидел Виталия Казанова в песочной форме. Нос у него был заклеен пластырем, на подбородке было небольшое рассечение, которое уже обработали. Рука была перебинтована и висела на косынке для удобства.

— Виталий Иваныч, доброго вам вечера! — поздоровался с ним Батыров.

— Не настолько он хорош. Это я про вечер, — улыбнулся Казанов и, слегка прихрамывая, подошёл к нам.

Выглядел он уставшим, но старался держаться бодро. Не думал, что после такой мясорубки, которая была в Пальмире, увижу Виталия живым.

— Вы по поводу завтрашнего дня? Мы как раз готовимся обсуждать вылеты, — рассказал Каргин, придвигая карту Казанову.

— Я вам в этом вопросе верю. Мне бы у вас украсть на несколько часов Клюковкина. Ну там посидеть, пообщаться, былое вспомнить, — сказал Казанов.

— Я не против. Верно, Александр Александрович? — сказал Каргин.

— Как я могу быть против. Спасибо, что спросили, — тихо ответил я.

— Что говоришь, Саша? — переспросил Виктор Викторович, перекрикивая шум переговоров в динамиках.

— Не против, товарищ полковник, — погромче ответил я и зашагал за Казановым.

По коридорам мы шли молча. В едва освещённых артериях командного пункта раздавались только мои глухие шаги и аккуратный шаг Виталия.

— Как себя чувствуете? Я совершенно искренне спрашиваю, — поинтересовался я у Казанова.

— Более-менее. Главное, что я смогу после выздоровления поехать в отпуск. Не хотите порекомендовать мне какой-нибудь курорт? — посмеялся Виталий.

— Мне кажется, для вас лучший курорт — дом в лесу с мягким диваном, холодильником еды с напитками и никакого телефона, — ответил я.

Казанов рассмеялся и закивал головой.

— Оригинально. Надо попробовать. Но давайте к делу. Вы сможете уговорить Асила Султана пойти с нами?

— Не обещаю, но постараюсь.

— Да. Это очень важно. И поверьте, у Сардара есть информация не только по наличию вооружения у мятежников. Сейчас рубеж проходит не только в Сирии. Кое-где ещё что-то назревает, — ответил Виталий.

Говорит Казанов всегда такими загадками, что я уже жалею об отсутствии интернета.

Асила я нашёл в домике одной из сирийских эскадрилий. Он лежал на втором ярусе кровати и читал интересную книжку. На русском языке и к тому же ещё и вслух.

— «Избранные пословицы и поговорки русского народа»? Решил подтянуть знания, Аси? — спросил я, увидев книгу в руках у сирийца.

— Познавательно, аль-каид. Хоть немного отвлекает.

— Пошли выйдем, — сказал я, и Аси медленно сполз с кровати.

Парень быстро оделся и накинул лётную куртку, выходя за мной на улицу. Конец декабря начинает уже себя показывать по полной программе. На улице не так уж и приятно находиться. К тому же небо затягивают облака и уже появилась дымка по горизонту. Для завтрашних вылетов не самые хорошие условия.

— Я сразу к делу. Ты должен поговорить с Сардаром.

Асил напрягся и замотал головой.

— Не нужно мне это. Я знаю, что его взяли. Он мне более не брат. Пускай горит…

Парень начал осыпать Сардара оскорблениями, но я прервал его.

— Пускай и горит, и сгорит, и что угодно. Но он много знает.

— Тогда пускай его пытают.

— Ты ведь понимаешь, что так он точно не расколется. Да и вообще, никто не знает, что будет с твоим братом, когда его отвезут в тюрьму.

Асил задумался, но согласия не дал.

— Нет, аль-каид. Мой брат погиб в Пальмире. А другой брат сгинул ещё в Идлибе.

Упёртый попался сириец. Как его заинтересовать, пока не ясно. Он будто сам не понимает, что информация от Сардара может нам очень сильно помочь.

— Ладно. Ты ведь сам летал в этих местах. Видел, сколько ПЗРК и других средств ПВО. И Сардару точно известно и расположение войск, и какие есть средства ПВО. Уже погибло много твоих товарищей.

Асил задумался. Похоже, что он уже согласился со мной.

— Хорошо. Надеюсь он ещё помнит, что я его брат. Мы же с ним, как у вас говорят, «как с одной пальмы финики»?

Это ж надо так интерпретировать пословицу «одного поля ягоды».

— Ну, почти. Ты повнимательнее читай пословицы в следующий раз.

В подвале штаба базы стоял запах сырости и железа. Воздух казался плотнее, чем бетонные стены. Лампы трещали над головами.

Казанов остановился рядом с дверью в помещение, где предположительно и сидел Сардар. Он осмотрел меня и Асила, а затем переглянулся с сирийским коллегой из мухабарата.

— Ты с ним зайдёшь, Виталий? — спросил сирийский представитель спецслужб.

— Нет. Я лишь только буду его смущать. Зайдут они двое, — указал он на меня и Асила.

Новая вводная всегда некстати. Нужно ведь ещё знать, что запоминать в разговоре.

— Поставили перед фактом. Как и всегда в общем, — шепнул я, когда нам начали открывать дверь.