Заслуженная пышка для генерала дракона (СИ) - Юраш Кристина - Страница 20

Глава 47

Я смотрела на неё. Не моргая. Не отводя глаз. Не сбавляя напора. Вспоминала Мэричку — маленькую, с вечно растрёпанными волосами, с глазами, полными страха и надежды. Вспоминала, как она сказала «нет» — и выиграла. Как она плакала — и поверила. Как она улыбалась сквозь слёзы — и побеждала.

Вспоминала — откуда она. С улицы. Без имени. Без прошлого. Без зонтика. Без мамы, которая бы торговалась за её будущее.

Я не кричала. Не злилась. Не плевалась уставшим ядом. Я — говорила. Тихо. Чётко. Как приговор.

— Если у вас есть деньги — у вашей дочери есть будущее. Вы можете купить ей место. Судью. Мужа. Даже счастье — или его бледную тень. У моих девочек будущего нет. Нет наследства. Нет связей. Нет зонтиков. Нет мам, которые бы торговались за их судьбу, — произнесла я, видя, как трясется под дождем служанка. — Для них эта выставка — не развлечение. Это шанс. Это — последний билет. Единственный. Настоящий. И я не продаю билеты. Я их выигрываю. Лицо дамы все еще выражало уверенность в том, что я банально набиваю себе цену. Она видела нашу палатку, понимала, что финансовые затруднения — наш постоянный спутник. И лишь улыбалась, легонько качая головой, словно прикидывая в уме, сколько она готова мне заплатить за эту маленькую услугу.

— Приходите на ринг. Смотрите. Аплодируйте. Плачьте. Завидуйте. Но не предлагайте денег. Потому что у нас — другая валюта. И она — не подлежит торгу.

Я кивнула — вежливо, как полагается даме, даже если внутри бушует война. — Хорошего вечера, — добавила я. — И… передайте вашей служанке — пусть зайдёт. У нас есть чай. Полотенца. И сухие туфли. Мы — не те, кто позволяет людям мокнуть под дождём… ради вежливой беседы.

В глазах служанки была благодарность, зато дама решила предложить свою цену.

— Тысяча лорноров! — заметила дама, глядя на меня с любопытством. — Сумма не маленькая!

Она думала, что я тут же соглашусь, а вот фигушки!

— Кажется, я вам всё сказала, — улыбнулась я. — И какую бы сумму вы ни назвали, я…

— Откажетесь? — с удивлением заметила дама. — А если две? Две тысячи лорноров?

— Откажусь. Всего хорошего! Удачи, побед, конфет, призов и так далее! Разговор окончен, — ответила я, направляясь в палатку.

Иначе этот разговор никогда не закончится! А торговать будущим ребенка я не стану. Хотя, знаю, кто на это согласиться! Ишь, моду взяли! Покупать участников. Ага! Сейчас! Размечталась!

Сейчас у нас перерыв три часа. Перед бестами. Участницам дают время отдохнуть и нарядиться.

— Я слышал ваш разговор, — послышался голос генерала, а я повернулась к нему, краем глаза видя, что девочки отдыхают в другом конце палатки.

— Вам велели приглядывать, а вы подслушивали? — усмехнулась я, глядя в его серые глаза.

— Вам предлагали неплохие деньги. Я помню, что я предлагал вашим девочкам приданое. Вы решили, что я дам больше? — усмехнулся он.

— Мне не нужны ни ваше приданное, ни эти деньги. Мне важно, чтобы мои девочки сыграли удачную партию. Мне нужны для них не богатые. А именно — хорошие. С приданным возьмет любой. А пока ты маленькая дебютантка, без имени, без побед, встретить свою судьбу намного сложнее. И я скажу сразу! Я кому попало своих девочек не отдам!

Тишина вокруг — не пустая, а наполненная дождём, шёпотом ветра, дыханием спящих девочек. Они устали и отдыхали перед самым важным выходом.

Тем, ради которого мы все приехали. Если первый ринг — это сортировка, то бесты — это выход королев в полной красе.

Именно на бесты приезжают большинство женихов.

И именно так совершаются брачные сделки. Бывало и такое, что невеста из бестов тут же выходит замуж. Клянусь! Своими глазами видела!

Поэтому нужно отдохнуть и достать бестовые платья, на которые ушла куча денег и фантазии! Как хорошо, что тётя Оля — хомяк. И нахомячила деньги на достойные наряды!

Генерал не спал. Он стоял, словно часовой на карауле. Я подошла — не торопясь, не с вопросом, а с ожиданием. Он не обернулся. Но знал — это я.

— Как успехи с Мэри? — спросила я мягко, как будто не хочу тревожить хрупкое равновесие.

Глава 48

Марон помолчал. Потом — тихо, будто боялся, что слова рассыплются, если сказать их громче, произнес:

— Она… разговаривает. Даже… смеётся. Но… не подходит ко мне. близко. Как будто я — не человек. А… опасность. Тень. Воспоминание.

Я не стала утешать. Не стала обещать, что что-то изменится. Просто — кивнула.

— Это нормально. Она — не доверяет мужчинам. А вы — первый, кто не пытается её сломать. Это — уже победа. Остальное — время. И… терпение. И… ваши руки — без приказов, без хвата, без страха, — вздохнула я.

Он тоже вздохнул. Глубоко. Как будто набирается воздуха — перед прыжком в пропасть.

— Я… ищу дочь, — сказал он. Не объявил. Не воскликнул. Прошептал.

Признался. Словно боялся, что если скажет громче — разбудит прошлое, а оно — не ответит.

— Она… примерно возраста Мэри.

Он не уточнил, что с ней случилось. Не сказал, где потерял. Не спросил, как искать. Просто — бросил в тишину, как письмо в бутылке — и ждал, услышит ли кто-то эхо.

Я не стала расспрашивать. Не сочувствовала вслух. Не обнимала. Он не готов. Ещё не готов. Вот когда созреет и расскажет все, тогда да. Я готова поддержать. Но не сейчас.

Я просто положила руку на его ладонь — не для утешения. Для подтверждения, что я услышала.

— Как вы думаете, она может быть здесь? — спросил генерал, задумавшись.

— Давай снова вернемся на “ты”. У нас это хорошо получалось, — устало произнесла я. — А то мы опять скатились до официального “вы”. А мы с вами в одной карете спали. Это уже повод!

Я задумалась над его вопросом.

— Все может быть. Я помогу, — ответила я. — Если найдём — я первая сообщу вам. Может, скажете какие-то приметы?

— Так получилось, что я — ужасный отец. Я ни разу ее не видел, — вздохнул Марон, не желая раскрывать какую-то тайну.

— Ну, погодите! Родовая магия отлично ищет родственников! — вздохнула я, глядя на папку с родословной. — Именно поэтому я так переживаю за Мэри. У нее с документами есть кое-какие бока. По факту у нее все выдумка. Никаких аристократов — родственников у нее отродясь не было. Пришлось придумывать. Архивы, некрологи в газетах. Чтобы не жаловались потом. Покойники они удобные. Особенно нищие и бездетные. Наследства нет, детей нет. А есть титул. Так что она у нас внебрачная. Отданная нам на воспитание. Ну, так вышло, семьдесят лет старичку и молодая горничная. Тут такое сплошь и рядом!

— Родовая магия Моравиа не ищет родственников. Мы все прикрыты от нее. Единственное, что я могу сказать, в девочке течет драконья кровь. Она должна отличаться. Физической силой. Здоровьем и долголетием. Это все, что я могу сказать пока. Пока.

Мы только собирались уйти — он, с моей рукой в своей, тёплой, непривычно спокойной, я — с мыслью о том, как уговорить Мэри лечь спать без сладкого, — как вдруг раздался плач. Не детский всхлип, не капризный крик — а надрывный, отчаянный, словно последние слова, которые ребёнок успевает бросить миру, прежде чем его стирают из него, как ошибку.

Мы обернулись.

Плач доносился из палатки мадам Пим.

Дверь дёрнулась — и оттуда, прямо в грязь, прямо в лужу, вытолкнули девочку.

Она потеряла равновесие, руки взметнулись в стороны, глаза округлились от ужаса — и она упала.

В воду.

В грязь.

В конец света.

Дверь захлопнулась с таким звуком, будто отрезала её не только от палатки, но и от прошлой жизни — от духов, от роз, от выставок, от надежды.

Глава 49

Я присмотрелась — и сердце ушло в пятки.

Это была она.

Та самая златовласка, что ещё недавно улыбалась лорду Басили на ринге, как ангел перед изгнанием. Та, что носила волосы до пят — и теперь не имела ни одного. Её остригли. Не для болезни. Не для моды. Для урока. Для наказания. Где-то волосы торчали, как колючки на раненом ёжике, где-то виднелись уродливые проплешины, будто кожа головы сама кричала от боли. Кровь на губе — не от падения. От удара. Платье разорвано у плеча — не случайно, а назидательно. Щека красная. Не от ветра. От ладони, что в тихом, оттого и страшном гневе, припечатала её напоследок.