Последний герой СССР (СИ) - Алмазный Петр - Страница 33

По радио продолжали: «Депутат краевого совета от фракции „Объединенные демократы за демократию“ Сергей Юрченко заявил, что он написал обращение в прокуратуру с требованием расследовать информацию о незаконных перемещениях неустановленных вооруженных групп».

— Объединенные демократы на страже демократии, — Кузьмич скривился. — Во масло масляное! Порой радио невозможно послушать — тавтология на тавтологии. Куда страна катится?..

Вопрос был риторическим, но я ответил на него:

— В пропасть, Степан Кузьмич…

Поблагодарил завсклада за чай подхватил свой рюкзак и рюкзак ботаника, решив заняться погрузкой.

Завгара увидел не сразу. Тот стоял у покореженной взрывом «Волги» Сорокина со скорбным выражением лица.

— Какую машину брать? — спросил я.

Василий Иванович молча кивнул в сторону «Ниссана». Первый внедорожник в Союзе стоял на высоких колесах, возвышаясь над остальными автомобилями. Я загрузил рюкзаки, потом вернулся забрать поклажу, которую проводник приготовил для американца и едва поднял рюкзак от пола. Ничего себе! Но путь тащит, не развалится. Клочков присоединился ко мне, донес вещмешок до автомобиля и аккуратно поставил в багажник с самого края.

— Ну что, пошли ученого будить? — предложил Олегу, когда вышли из гаража.

Тот ничего не сказал, только кивнул в сторону лабораторного корпуса. Я посмотрел туда. К нам бежал Петр.

— Помогите погрузить оборудование! Я один не справляюсь! — Закричал он.

Вот этого я не учел. Что ж, придется провести ревизию в том, что ботаник собрался взять в дорогу.

Мы поднялись на второй этаж и Петр провел нас в почти готовую к работе лабораторию. Три коробки с оборудованием просто умилили.

— Петечка, а ты понимаешь, что все это придется тащить на себе? — ласково, как ребенка, спросил его.

— Ну нас же четверо будет, разделим на всех, — оптимистично заявил Петр.

Я смотрел в его незамутненные сомнением глаза и не понимал: он что, прикалывается? Как бы ему помягче сказать, что из аппаратуры он может взять только собственную голову?

Но Клочков не стал церемониться с ученым.

— Микроскоп — убрать, — начал он разбор коробок. — Это что? — достал следующий прибор.

— Потенциометр, — буркнул Петр.

— Убрать.

— Ни в коем случае. Если мы найдем пульт… — я пихнул Петра и тот осекся. — Найдем то, что ищем, нужно будет подключить питание и…

— Нужно будет просто связаться с Сорокиным и вызвать военных, — напомнил я ему.

— Это что? — Олег выудил из коробки блок с кнопками и проводами.

Я усмехнулся.

— Ребят, вы тут без меня справитесь, я оставлю вас, не буду мешать.

Ни тот, ни другой не обратили на меня внимания. Я не я буду, если Петр не выйдет из лаборатории действительно только с компасом.

Вернулся к деревянному дому и обрадовался, увидев второй «Ниссан». Сам удивился, с чего это вдруг жду встречи с дочкой Сорокина?

Не стал подходить к стойке секретарши, сразу поднялся в кабинет начальника. Сан Саныч сидел за столом перед стопкой бумаг.

— Влад, подойди ближе, — попросил он, поздоровавшись. Я выполнил просьбу. — Здесь документы, — сказал Сорокин. — Допуски в погранзону, разрешение на переход через границу в Монголию. Режим между странами безвизовый, пока… но я не стал рисковать. Вот официальное письмо от Академии наук Монголии и официальное письмо от монгольского МИДа со ссылками на все межправительственные соглашения. Не думаю, что до этого дойдет, но я постарался подстелить соломки везде, где только можно. Теперь самое главное. — он встал, достал из большого сейфа в углу небольшой кейс. Открыл его и поставил передо мной. — Это береги, как зеницу ока. Это спутниковый телефон — наша, советская разработка. Дозвониться можно на любой телефон в любой точке планеты. Батарея держит заряд месяц, так что тебе должно хватить. Если обнаружите пульт управления, то свяжись со мной сразу же.

— У меня один вопрос: как выглядит этот пульт управления? Что это? Стационарная установка? Или что-то другое? — я закрыл кейс, поставив на кодовом замке шифром знакомую дату — 02.08.90. Документы сложил и убрал во внутренний карман, туда, где лежал паспорт. — Так что это?

— Не жди, вы там не найдете никаких станций, ничего, что может напоминать тебе одну из наших лабораторий. Пульт управления «машиной возмездия», скорее всего, замаскирован под трехтонный контейнер. Если обнаружите, то поможете с погрузкой. Вертолет там сесть не сможет, придется цеплять тросом и вытаскивать. Сложность операции еще в том, что места труднодоступные. Раньше туда вела широкая тропа с советской территории, более или менее проходимая, но землетрясения и сход лавин закрыли это место полностью. Три мощных землетрясения подряд. Сначала в шестьдесят девятом, когда, собственно, тропу и засыпало. Но еще можно было пробраться альпинистам. После этого сильно тряхнуло в семьдесят третьем. И дальше в семьдесят шестом мощнейшее землетрясение в Китае. Отголоски дошли и до монгольского Алтая, и до советского. На этом пункте поставили крест и забыли про него. Если бы Горбачев не пообещал отключить машину возмездия, то и не вспомнили бы.

— Сомневаюсь, что интерес к этому оружию только у Горбачева и наших западных партнеров. Генерал Рохлин не зря курирует «Р. И. П.», — я не стал осторожничать, если уж мне доверяют такую серьезную тему, то вряд ли будут подозревать из-за излишнего любопытства. А мне нужно знать, какие еще есть подводные камни в этой странной организации.

— Ты прав, Влад. У генерала Рохлина свои цели и задачи, и они противоположны тому, чего добиваются Горбачев и Ельцин. Кстати, ты совершенно правильно просчитал события сегодняшнего дня. Уже известно, что почти все депутаты готовы проголосовать за принятие декларации о суверенитете. Идут последние согласования, но итог уже ясен. Ладно, считай, инструктаж закончен. Все, вам пообедать, желательно плотно. Петру в дорогу Настя уже собрала сумку еды. Его это, правда, не заткнет, но вы с Олегом умеете отключаться от ненужной болтовни. Иди, зови своих спутников обедать. Еду привезли из санатория, накрыли в комнате отдыха. И сразу в путь.

Я взял кейс и подумал, что эту вещь из рук точно не выпущу. Спустился на первый этаж. Петра с Олегом не пришлось звать, они, закончив сборы, пришли сами. Втроем направились в комнату отдыха.

Арни Слободчиков был там. Восседал за столом с видом индийского набоба. Перед ним тарелки, миски, блюдца. Но он не торопился приступать к еде.

— В чем дело, Арни? — спросил Петр.

— Здесь есть испортит-са, и рафинированный жир — есть бед, плёхо, — он отодвинул тарелку с борщом. — А здесь есть зачем поливайт салат кока-кола? — Следующей была отодвинута глубокая миска с окрошкой. — Это есть совсем холестерин, — котлеты тоже отставлены в сторону. — Калория есть вери биг… много. Вес нужно контролировать.

Мы расселись за столом и приступили к еде. Американец пододвинул к себе поближе тарелку с сыром и нарезанной кусочками копченой колбасой.

— Эх, Арни, Арни, через неделю похода ты будешь стройный, как кипарис и совсем по-русски будешь за обе щеки уминать рафинированный жир и запивать его рафинированным спиртом, — пошутил Петр, отправляя в рот кусочек сала. — За уши не оттащить будет!

Я поел быстро.

— Жду вас в машине, — сказал, не обращаясь ни к кому конкретно, и вышел. Мне просто хотелось попрощаться с Настей.

В фойе свежо, цветы уже политы. Я подошел к стойке с телефонами — секретарши на рабочем месте нет. Услышал легкую музыку, откуда-то из-за кадок с высокими фикусами донесся смех. Прошел туда и обнаружил дверь. Толкнул ее.

Комната небольшая, диванчик у стены, окно, у окна компьютер. За компьютером, как мне показалось, ребенок. Настя была тут же, в коричневом сарафане и почти школьной, строгой блузке с погончиками на плечах. Только пионерского галстука не хватает, чтобы сойти за школьницу. Я поздоровался, но она приложила палец к губам и кивнула на мальчишку за компьютером.

Я подошел ближе и остолбенел, узнав в этом, как мне вначале показалось, подростке, вокзального бомжика. Ванька-дурачок был чисто вымыт, причесан и переодет. Его пальцы летали над клавиатурой, а по дисплею ползли группы цифр.