Пробуждение тьмы (СИ) - Демидов Джон - Страница 12

Я вспомнил о своих… навыках. О том, что пришло ко мне из Эринии… И я чувствовал, что тьма во мне медленно, но верно просыпается, даруя холодную, стальную решимость. Мстительная ухмылка сама собой исказила мое лицо, после чего в голове пронеслась мысль:

«Нет, в полицию я не пойду. Я сам буду вашим судом и карой.»

Я забыл про голод, про усталость, про все на свете. Только адрес в голове и ее лицо перед глазами. Оделся на полном автомате: темные штаны, темная кофта, кроссовки. Схватив из потайного места наличку, откладываемую на чёрный день, выбегаю из квартиры, и снося всё на своем пути, слетаю по лестнице вниз.

Выскочив на улицу, я мысленно укорил себя за разбитый телефон, ведь теперь даже тупо такси не вызвать!

Обежав дом, я выскочил на проезжую часть, и вот оно — старый, видавший виды «Солярис» с заветными шашечками на крыше как раз подруливал к светофору, на котором загорелся красный сигнал. Я не раздумывая, кидаюсь к нему, распахиваю дверь и запрыгиваю на заднее сиденье.

— Люберцы, — выдыхаю я, запыхавшись. — Улица Воинов интернационалистов 14! Очень срочно!

Водитель обернулся ко мне, явно возмущённый моим беспардонным поведением, и я без особого удивления увидел парня лет тридцати пяти, с южным загаром и узбекскими чертами лица.

— Эй, да, у меня заказ! — попытался уйти в отказ водила, но я знал волшебное слово:

— Если быстро довезешь — плачу за поездку втройне! Три счетчика! Быстрее!

Язык денег, он универсален. Глаза водителя мгновенно загораются алчностью, он резко кивает, после чего его лицо становится сосредоточенным и серьезным.

— Делаем, брат! — бросает он коротко и с такой уверенностью, что на миг вселяет в меня надежду. Он резко включает передачу и буквально вдавливает педаль газа в пол, даже толком не дожидаясь зелёного…

«Солярис» с воем сорвался с места, и мы помчали на выезд из моего спального района, чтобы через несколько минут быть уже на МКАДе, где нас встретила она — привычная, ненавистная, многокилометровая пробка. Сплошная река из металла, еле ползущая вперед. Увидев это совсем не радостное зрелище моё сердце провалилось куда-то в район ботинок. Час… они дали мне всего час, а мы тут встряли…

Однако у моего водителя оказались свои взгляды на происходящее. Он ни капли не унывая с лицом, на котором выражалось полное презрение к правилам и другим участникам дорожного движения, прижался к бамперу какого-то джипа, а потом лихо нырнул в крайний левый ряд, который хоть немного, но двигался.

Он работал рулем и газом с яростной концентрацией, проскальзывая в малейшие щели, подрезая, игнорируя гудки и возмущенные крики. Проскочив вечно стоящий съезд на Варшавку дорога стала менее загруженной, и водитель без раздумий помчался по обочине, возвращаясь в ряд только перед камерами, после чего снова нырял на обочину.

За нами тянулся настоящий шлейф негодующих гудков и криков, но он с полным пофигизмом обращал на это внимания чуть больше, чем никак.

Он нёсся так, будто за нами гонятся все джихады этого мира, заставляя меня невольно восхищаться как его способностями, так и способностями старенького на вид «Соляриса». Я вжимался в сиденье, сжимая поручень и молился всем богам, которых только знаю, но делал это не за себя. За нее. Лишь бы успеть…

Не знаю как он это сделал, но каким-то чудом через тридцать пять минут, которые показались мне маленькой вечностью, он резко затормозил, после чего повернулся ко мне, и с горящими глазами сказал:

— Братан, приехали. Дом вот этот, — он показывает на девятиэтажное потрёпанное здание, такое же убогое, как и всё вокруг.

Я судорожно пошарив по карманам, вытащил всю наличность, что успел схватить из дома сунул ему в руки, краем сознания отмечая, что там явно сильно больше оговорённой суммы, но если честно — мне было плевать.

— Жди здесь! — бросаю я ему, выскакивая из машины.

— Ждать? — переспрашивает он. — У меня работа!

— ЖДИ! — рычу я уже через плечо и бегу к подъезду.

Я вылетел из такси, не оглядываясь. Слова водителя потерялись где-то позади, смытые адреналином и одной-единственной мыслью, стучавшей в висках в такт бешено колотящемуся сердцу: 89-я квартира.

Девятиэтажный жилой дом мрачно возвышался передо мной, и его облезлые стены казались мне символичными — все в этом мире было таким же обшарпанным и гнилым изнутри.

Я рванул к подъезду, моя рука сама потянулась к ручке двери, которая конечно же, не поддалась моим усилиям. Кинув дикий взгляд на панель домофона я подумал, что эти твари скорее всего ждали, что я буду звонить, вежливо предупреждая о своем визите, как порядочный лох, пришедший на заклание.

Холодная ярость моментально затопила моё сознание. Мне было плевать кто и что увидит, плевать на последствия… Единственное, что имело для меня хоть какое-то значение, находилось прямо за этой дверью.

Я приблизился вплотную к холодному металлу, закрыл глаза на долю секунды, ощущая внутри себя знакомый, прохладный поток энергии, после чего воспроизвёл ощущения активации «Теневого шага»… И оказался внутри. Резкий запах старого линолеума, затхлости и чего-то кислого ударил в нос, но я даже не думал обращаться на это внимание.

К счастью подъезд был пуст и совершенно тих. 89-я. Я помчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, практически не касаясь их. Тело работало на автомате, выжимая максимум из мышц, подпитанных адреналином и чёрт пойми чем ещё.

Во время этого забега я заметил нечто новое. Раньше, чтобы поймать чью-то мысль, мне нужно было хотя бы мельком увидеть человека, а сейчас… Сейчас, в этом состоянии предельного стресса и концентрации, мой разум будто вышел из берегов. Он стал радаром, улавливающим малейшие психические вибрации. Мимо моего сознания, словно обрывки радиопередач, проносились чужие жизни, чужие заботы.

«…картошка кончилась, надо бы сбегать… опять эти вечные очереди…» —, усталая мысль какой-то женщины около плиты. «…свалить бы к Сашке, в гаражи, да эта мегера сразу…» — ленивая мысль мужика на диване. «…как же так… Он же сказал что успел убрать… мама меня убьет…» — панический ужас девочки-первокурсницы, узнавшей о беременности.

Эти мысли вспыхивали и сразу же гасли, как искры костра, ни на мгновение не задерживаясь в моём сознании. Они были не тем. Я искал другое… И вот, на восьмом этаже я наконец это почувствовал. Грязная, животная похоть с диким, нетерпеливым предвкушением. Азарт охотника, уверенного в своей добыче, и… страх. Чужой, слабый, женский страх, который резал мне душу острее любого ножа. Дарина.

Я взлетел на этот пролёт, и даже не заметил, как очередным теневым шагом преодолел дверь, отделяющую лестничную клетку от площадки с квартирами.

Тишина… Но не полная. Из-за двери под номером 89 доносились приглушенные голоса, и моей способности соображать хватило, чтобы не врываться с шашкой наголо, а постараться сначала оценить обстановку…

Прислонившись к холодной поверхности стальной двери, я прислушался к происходящему, стараясь дышать потише.

— … ну чего тянуть-то, Аслан? — хриплый, настойчивый голос с густым акцентом. — Шкет-то ещё час тащиться будет по пробкам, если вообще не обосрется и не побежит к ментам. Давай уже, попользуемся бабой, а то она вон вся истосковалась уже по мужскому вниманию!

Меня передернуло от омерзения. Картины, которые нарисовало мое воображение, были такими ясными и отвратительными, что мне стоило больших трудов остаться на месте, и не раскрыть себя.

— Заткнись, идиот! — раздался другой голос, более властный и злой. Это был тот, кто говорил со мной по видео. Главарь. — Сначала нужно закончить дело. Дождёмся лоха, сообщим об этом нашему заказчику, получим свои бабки, а потом… потом уже можно и позабавиться. А сейчас руки прочь. Понял?

— Ага, понял, — нехотя пробурчал первый голос.

Пока я слушал происходящее, то очень чётко определил, что внутри квартиры находилось трое, плюс Дарина. Итого четверо. Их мысли были для меня как открытая книга, полная грязи, насилия и алчности.