Смертные души (СИ) - Мичурин Артем - Страница 24

— Я воздержусь в этом голосовании, — развёл руками Жером.

— Безумие какое-то, — покачал головой Дик. — Чокнутый гном час назад пытался нас убить, а мы ему теперь свято верим?

— Но не убил же, — возразил Олег. — Хотя мог.

— У тебя стокгольмский синдром.

— Нет. Просто, мне, в отличие от тебя, хватило ума понять, что без поддержки мы здесь пропадём. Пока нас спасало только чудо.

— Именно! Так почему бы не положиться на него? Лично у меня чуду доверия куда больше, чем психованному гному-убийце и его неизвестному прихвостню!

— Тебе ничего не мешает. Полагайся. Как видишь, телефон молчит. Стало быть, мы на верном пути. Разве нет? Разве Она не вмешалась бы, соверши мы ошибку, не направила бы? И почему ты веришь Ей больше, чем Гунону? Ведь это Она нас сюда затащила.

— Не факт, — причмокнул задумчиво Ларс, утирая капли с лица.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, Она всего лишь гид, а не перевозчик?

— Без разницы. Мне надоело полагаться на экран разбитого телефона. Мы здесь застряли, и выбраться сможем, только если найдём помощь. Невозможно шарахаться ото всех, и надеяться при этом, что нас кто-то спасёт. Пора искать выход. Самим искать. А для этого нужно принять действительность, как она есть, и пользоваться тем, что она предлагает.

— Мы и сами могли бы ей кое-что предложить.

— Хочешь обучить их высшей математике? — усмехнулся Миллер.

— Ну, почему только математике? — почесал подбородок Ларс. — Конечно, первое что приходит в голову — это огнестрельное оружие и двигатель внутреннего сгорания...

— Крыса сказала, что в этой мрачной дыре нет ни пороха, ни горючки, — перебил его Дик.

— Да. Но, если даже предположить, что Ош не имеет необходимых компонентов для изготовления пороха и бензина, мы с вами точно знаем, что здесь есть спирт, горючие масла и, в конце концов, древесина. Это отличный базис для развития. Начать хотя бы с паровой машины. Мы произведём настоящий фурор! — воскликнул голландец восторженно. — Только представьте, каких высот может добиться в средневековье человек с современным образованием!

— Не хочу ломать тебе кайф, приятель, но... Думаешь, мы первые свежачки со знанием основ физики и химии?

— Очень может быть!

— Тот козёл в Дерранде говорил, что свежих двадцать лет не было, — напомнил Жером.

— Что ж, можем рассказать местным новости про бином Хиггса, — оскалился Дик.

— Бозон, — поправил Ларс.

— Что?

— Бозон Хиггса. А бином Ньютона. И мы не знаем, сколько длится местный год. Быть может, он раз в десять длиннее земного, а тогда...

— Да какая нахрен разница?! Оглянись! Ты видишь вокруг заводские трубы, железные дороги, или хотя бы дирижабли в небе? Ничего этого здесь нет. И вовсе не потому, что наши предшественники были безграмотными тупицами, а... — Миллер задумался. — По каким-то другим причинам.

— Дай-ка кинжал, что остался от Нигума, — обратился Ларс к Олегу.

— Чем он тебе поможет? — передал тот широкий копьевидный клинок с костяной рукоятью.

— Ну, — повертел голландец смертоносный предмет в руках, — я не большой специалист по холодному оружию. А вот базбен, похоже, разбирался в этом, и чем попало пользоваться не стал бы. — Он положил клевец себе на колени и с силой ударил кинжалом о «клюв».

— Ты что делаешь?! — возмутился Олег. — Он же расколется!

— Раскололся бы, будь клинок из высокоуглеродистой стали. Но, смотрите, — продемонстрировал голландец глубокое замятие на режущей кромке кинжала и заметную борозду на «клюве» клевеца. — Она мягкая. Думаю, проблема именно в этом. Здешние металлы и металлургия не позволяют создавать сложные механизмы, способные противостоять высоким нагрузкам.

— Движки — возможно. А огнестрел? Там-то металл должен быть как раз мягким, — возразил Дик. — Ладно, пусть не М4, но уж мортиру-то смогли бы отлить.

— Значит, здесь уже дело в отсутствии взрывчатых веществ.

— Перманентное средневековье, — сделал вывод Олег.

— Очень похоже, — согласился Ларс. — И тогда наши знания мало чем помогут. Если только кто-то из вас ни металлург, способный из подручного сырья получить металлы нужной прочности и жаростойкости. Нет? В таком случае, паровой двигатель для нас так же далёк, как и сверхсветовой, — заключил он печально.

— Чёртова отсталая дыра, — сплюнул Дик.

— Ну, я не стал бы недооценивать потенциал местной цивилизации. Ведь у них есть магия, и бог знает что ещё, способное даже менять течение времени...

— И делать бомбы из человеческих останков, — добавил Жером. — Уж в этом-то мы точно конкуренцию не составим.

— Ты можешь составить конкуренцию только в одном, — бросил через плечо Дик, — в толкании наркоты местным отбросам. Тут наверняка растут какие-нибудь подходящие грибы.

— Кстати, — обратился к Олегу Ларс, — а чем ты занимался в... нашем мире?

— Я — экономист, — сознался тот не без толики смущения.

— Ого! — присвистнул Миллер. — Да ты просто кладезь полезных навыков.

— Да уж... Можете смеяться, но, когда Катарина рассказывала про души, я подумал: «А ведь это самая жестокая экономическая модель, какая только может существовать». Душевный стандарт. Здесь фраза «Деньги вокруг нас, нужно только уметь их взять» приобретает совсем другой смысл. А фраза «Деньги нельзя есть» смысл теряет.

— Похоже, это не совсем так, — вставил Ларс.

— Да. Мы уже видели монеты, по крайней мере. Может, есть даже облигации, акции, векселя, закладные и прочая мишура. А вот души явно не в свободном обращении, если верить Гунону.

— Что-то вроде нелегальных трансплантатов, — выдвинул гипотезу Миллер. — Дорогие, продлевают жизнь, и добываются схожим способом.

— Да, — кивнул Жером, — только вот сотни человек не вырезают ради почек и глазных яблок.

— Прокатись по центральной Африке и убедись в обратном.

— Я бы с радостью...

— Как бы там ни было, — продолжил Олег, — а Катарина сильно отстала от жизни, сидя в своём колодце. Да и Нигум говорил, что всё собранное на полях сражений уходит в казну.

— А оттуда, должно быть, сильным миро сего, — уточнил Ларс. — «Чужое бессмертие».

— Если всё достаётся горстке правителей, — почесал бороду Дик, — чем они отличаются от Пожирателей? Или как их там ещё?

— Хороший вопрос, — согласился Олег. — Но он всего лишь один из множества, и далеко не самый насущный.

— А что там гном говорил про какую-то роту?

— Правую роту, — уточнил Олег. — Мы, якобы, хотим в неё записаться.

— Да. У них, вроде как, индульгенция на присвоение чужих душ?

— Вроде как. В самом деле хочешь вступить?

— Нет, я о другом. Эти милые ребята, насколько я понял, сдельно оплачиваются. А без повременного жалования ни одни наёмники не станут долго штаны в казармах просиживать. Стало быть, что-то затевается, и совсем скоро.

— Похоже на то, — кивнул Ларс.

— Готовятся к вторжению... Тьмы? — полушёпотом предположил Жером.

— Вряд ли, — поправил голландец сбившийся на ветру капюшон. — Об этой проблеме пока знаем только мы и Гунон. Возможно, перебрасывают войска на границу. Там, если верить Освальду, тоже неспокойно.

— Роту головорезов, сражающихся за трофеи, не посылают патрулировать границу, — тряхнул поводьями Олег, подгоняя замедлившего ход Дариуса.

— Верно, — согласился Дик. — Их посылают воевать. Не успели мы выбраться из одной бойни, как легли на курс в сторону другой. Дьявол. Ненавижу это место.

Первые огни показались, когда ночь уже полностью вступила в свои права. Затянутое тучами небо померкло, а дождь и не думал прекращаться. Брезжащий за водной пеленой свет одинокого масляного фонаря, качающегося на ржавой цепи, да падающий из щелей между покосившимися ставнями, только сгущал тьму вокруг. Неказистые дома торчали вдоль дороги, словно грязные кости из неглубоких раскисших могил.

— Швацвальд, — прочёл Ларс на указателе под фонарём.

— Милое местечко, — буркнул Миллер, глядя на безрадостную картину вокруг.