Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К. - Страница 41

Он даже не подозревает, что подвергает свою жизнь риску.

Он не знает, что...

— Прости, — внезапно выпаливаю я, и он хмурит брови. — О том, что сбежала с нашего свидания. А потом не ответила тебе. Это было дерьмово, и я просто решала... — «игры разума Адриана», —жизненные проблемы, — заканчиваю я. — Но ты заслуживал лучшего.

Какая-то часть меня желает, чтобы он был немного зол - хотя бы для того, чтобы уменьшить чувство вины за то, что пришла сюда сегодня вечером.

Но в нежной улыбке, которой он одаривает меня, нет ничего горького или обиженного.

— Эй, я понимаю. Всякое случается. Не нужно извинений. — Он проводит рукой по затылку. — Ты, э-э ... хочешь какую-нибудь пижаму или что-нибудь в этом роде? Это платье выглядит не особенно удобным для сна. Я почти уверен, что в глубине моего шкафа лежит что-то от бывшей девушки или что-то в этом роде.

Чувство вины обжигает мне горло.

— Это было бы здорово.

Мне не терпится побыть наедине со своими мыслями, и, к счастью, Том не задерживается, а приносит мне скромный хлопковый пижамный комплект и указывает, в каком шкафу я могу найти дополнительные одеяла.

Но когда я наконец ложусь на диван, в квартире темно и тихо, если не считать шипения радиатора, усталость берет верх.

***

В следующий раз, когда я открываю глаза, солнце светит в окно гостиной Тома.

Я сажусь, смахивая остатки сна с глаз - и тут до меня доносится звук льющейся воды на кухне, и я оживляюсь.

Он уже встал?

Обычно я чутко сплю, особенно вне своей постели, но постоянный приток адреналина и паники прошлой ночью, должно быть, сказался.

— Доброе утро, — я громко зеваю, потягиваясь.

Если скованность в шее и спине является каким-либо признаком, я, вероятно, буду ощущать последствия пребывания на этом диване еще несколько дней - ну да ладно.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты сварил там что-нибудь с кофеином, — кричу я, поднимаясь с дивана.

Ответа нет.

— Между прочим, я просто шучу, — добавляю я. — Тебе определенно не нужно готовить мне кофе.

Ответа нет, но я слышу, как в кухонной раковине все еще льется вода.

Может быть, он надел наушники.

— Том? — Я направляюсь на кухню. — Ты все еще...

Остальная часть этого предложения прерывается сдавленным вздохом в тот момент, когда я заворачиваю за угол.

Потому что Том здесь.

Его почти пустой стакан с зеленым соком стоит открытым на кухонном столе. Раковина на кухне полна мыльных пузырей.

А его безжизненное тело лежит на линолеуме.

Глава двадцать вторая

Мои тонкие хлопковые пижамные штаны почти не защищают меня от некомфортной обстановки комнаты для допросов полицейского управления Нью-Йорка..

Поцарапанный пластиковый стул постоянно впивается мне в бедра, как бы я ни ерзала, а температура воздуха слишком низкая, чтобы к ней привыкнуть.

Я не могу сказать точно, сколько мне осталось ждать, знаю только, что к тому времени, как входят детективы, моя кожа покрывается фиолетовыми пятнами, а на задней поверхности бедер появляются вмятины.

— Мисс Дэвис, — кричит первый полицейский из-за двери. — Спасибо, что подождали. Я детектив Далтон. — Глубокий звук его голоса несет в себе властность - и, безусловно, подходит к его массивному, округлому телосложению, - но когда он подходит достаточно близко, чтобы пожать мне руку, я поражаюсь, насколько он молод.

Он не может быть старше меня, думаю я, отмечая его бледные пухлые щеки.

Но ни в крепком рукопожатии детектива Далтона, ни в пристальном взгляде его карих глаз нет никаких признаков юношеской неопытности.

— Это детектив Брайант, — кивает он, и другой мужчина - стройный, темнокожий и ниже меня ростом - торопливо пожимает мне руку.

— Э-э, приятно познакомиться, — говорю я, но это звучит как хриплое карканье. Вероятно, побочный эффект от холода в комнате для допросов.

— Не хотите ли стакан воды? — Детектив Брайант спрашивает меня.

Только мое общее недоверие к правоохранительным органам удерживает меня от того, чтобы кивнуть, как бы сильно ни протестовало мое пересохшее горло.

Оба мужчины садятся на темные вращающиеся стулья по другую сторону прикрученного стола, и я провожу пальцами по своим обнаженным рукам, завидуя их темным костюмам с длинными рукавами.

Не убьет ли их включение термостата?

У Брайанта есть тонкая папка из манильской бумаги, которую он передает Далтону, который открывает ее и начинает молча просматривать содержимое.

Я тереблю пустые прорези для наручников на столе.

После всего того времени, которое я уже провела в этой комнате, не находя себе покоя, тишина становится почти невыносимой.

Надеюсь, у них будет меньше вопросов, чем у офицера, прибывшего на место происшествия.

Наконец Далтон отрывает взгляд от папки.

— В каких отношениях вы были с Томасом Палмером?

Этот вопрос застает меня врасплох - как и использование полного имени Тома, - но я прочищаю горло.

— Я бы сказала, что мы были друзьями.

По крайней мере, вчера вечером он назвал меня другом.

Печаль, сопровождающая эту мысль, мимолетна - и я стараюсь не зацикливаться на ней.

Не прямо сейчас.

— Дайте определение слову «друзья», — приказывает детектив Далтон.

— Ну, мы не очень хорошо знали друг друга, — честно признаюсь я. — Или очень долго. Он подошел ко мне в кафе и попросил мой номер телефона. Мы случайно переписывались, и один раз потусовались, но этим все и ограничилось.

— Он попросил ваш номер, — уточняет Далтон. — В романтическом контексте?

— Да, я...

— Значит, вы тогда встречались.

Я моргаю.

Неужели он так прямолинеен с каждым свидетелем?

Я качаю головой.

— Я имею в виду, я бы не сказала...

— Но он добивался вас, ухаживал, — снова вмешивается Далтон. — Что означает, что характер ваших отношений не был дружеским, они были романтическими.

В стальном взгляде Далтона нет ничего снисходительного, и я в замешательстве хмурю брови.

— Простите, — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. — Я немного сбита с толку этими вопросами. Офицер, который сопровождал меня в участок, сказал, что я здесь только для того, чтобы дать подробные свидетельские показания о... — Слова застревают у меня в горле. — …о смерти Тома.

Невольно мои мысли возвращаются к сегодняшнему утру: безвольное тело Тома на полу. Его глаза, стеклянные и безжизненные. Его рот приоткрылся, на щеке засохла струйка слюны.

Я прекрасно помню это с высокой четкостью, хотя все остальное все еще немного туманно. Я не помню, как выключила кухонный кран. Или позвонила в 911. Или проводила парамедиков внутрь. Или почти ничего другого, вплоть до того, как меня сопроводили в участок.

— Мы берем у вас показания. — Мне отвечает детектив Брайант. Его тон далеко не такой резкий, как у Далтона. — Нам просто нужно убедиться, что мы получили как можно более полную, непредвзятую картину.

Я одариваю Брайанта - кажется, хорошего полицейского - едва заметной улыбкой.

— И я обещаю вам мое полное сотрудничество, чем бы я ни могла помочь, — я провожу рукой по лицу. — Просто это были очень долгие двадцать четыре часа, и я действительно хотела бы попасть домой и переодеться. Сходить в душ. Покормить свою кошку.

Луэнн, вероятно, покормила Тоби несколько часов назад, но я надеюсь, что упоминание о беспомощном живом существе, зависящем от меня, вызовет больше сострадания, чем я получаю его сейчас.

Я буду должна Тоби две коробки угощений, если это сработает.

К сожалению, Далтона, похоже, это не переубедило.

— Что ж, приносим свои извинения, — усмехается он. — Нам бы не хотелось, чтобы смерть вашего друга доставила вам неудобства.

Я отступаю.

— Это не...

— Ну, это подразумевалось, не так ли?

Брайант протягивает руку через стол, прежде чем я успеваю возразить.