Охотник на демонов (СИ) - Владимиров Алексей Владимирович - Страница 32

Он вскочил и снова заходил по кабинету, но теперь его движения были быстрыми, почти нервными.

— Ваш источник обнаружили в интернате, Александр! Но он пробудился именно в тот день. В тот самый миг! — Он резко остановился и посмотрел на меня. — От шока, от ужаса, от желания выжить!

Я похолодел, осознавая, к чему он ведет.

— И в момент пробуждения, когда он был наиболее уязвим, как новорожденный младенец, в него попала, скажем так, грязь, — продолжал он, уже не скрывая своего научного азарта. — Эманации демона пропитали его, как чернила чистый лист бумаги. А если тварь была достаточно разумна, она могла еще и оставить намеренное проклятие… крохотный осколок своей воли.

Он вернулся к столу и оперся на него, глядя на меня в упор.

— Эта демонская зараза сидит в самом сердце вашего источника. Она не просто блокирует его. Она с ним связана. Она росла вместе с вами, питаясь вашей силой, становясь частью вас. Отсюда и «дефект». Ваша магия не может полноценно вырваться наружу, потому что это пожирает ее, не давая отдалиться от носителя. От того и теряется контроль.

В его глазах горел огонь. Не сочувствия, нет. Это был восторг целителя и ученого, столкнувшегося с уникальным, невиданным ранее случаем. Я же чувствовал, как земля уходит из-под ног. Я был не просто носителем проклятья.

Он смотрел на меня не как на пациента, а как на редкий гримуар, который ему не терпелось вскрыть и изучить. И от этого становилось по-настоящему страшно.

Мир сузился до пространства этого пыльного кабинета. Слова Волконского — «пожирает», «растет», «часть вас» — бились в голове, как пойманная в банку муха. Все встало на свои места: моя слабость, мой «дефект», вечное чувство, что со мной что-то не так. Оказалось, я был не бракованным.

— И что… что теперь делать? — Голос был не мой, сиплый и тихий. — Неужели я… так и останусь с этим на всю жизнь?

Волконский снова надолго замолчал, погружаясь в себя. Его взгляд вновь стал отсутствующим. Эта пауза была еще страшнее, чем его диагноз. В ней была взвешенная оценка рисков, перебор вариантов, и я чувствовал себя не человеком, а сложнейшим уравнением, у которого могло и не быть правильного решения.

Наконец он медленно выдохнул.

— Мы можем попытаться, — осторожно произнес он. — Очистить ваш источник и… извлечь эту заразу. Но вы должны понимать, Александр, все не так просто.

Он встал из-за стола, его азарт исследователя сменился серьезностью практика, знающего цену ошибки.

— Это настолько редкое явление… откровенно говоря, я удивлен, что вы дожили до своих лет. Обычно носитель сгорает за несколько лет, не выдержав такого симбиоза. Ваша собственная сила, видимо, все это время боролась.

Он подошел к книжной полке.

— Против такого не существует готовых заклинаний. Нет отработанных методик. Это не стандартная порча, которую можно снять по учебнику. — Он обернулся и посмотрел на меня. — Придется импровизировать. Составлять ритуал с нуля. А любая импровизация в высшей магии — это огромный риск.

Риск. Вся моя жизнь была риском. Каждый бой, каждое дежурство. Но сейчас речь шла не о сломанных ребрах или даже смерти. Речь шла о душе.

— Я согласен, — твердо сказал я, поднимая на него взгляд. Внутри все сжималось от страха, но одно чувство было сильнее. Отвращение. — Делайте что нужно, князь. Мне невыносима сама мысль о том, что во мне может жить частичка той твари, что убила моих родителей.

На лице Волконского промелькнуло нечто похожее на одобрение.

— Хороший ответ. Что ж. Тогда не будем терять времени.

Петр Андреевич нажал на кнопку селектора на своем столе.

— Семен, проводите господина Зверева в восточную гостевую. Ему нужно отдохнуть и собраться с мыслями. Через два часа я буду готов.

Сотрудник невозмутимый, как статуя, коротко поклонился и, не произнеся ни слова, жестом пригласил меня следовать за ним. Мысли лезли в голову одна страшнее другой. Что он найдет? Сможет ли помочь?

Как и было условлено, ровно через два часа в дверь тихо постучали.

— Господин Зверев, Петр Андреевич ждет вас, — раздался за дверью ровный голос.

Я встал. Сердце гулко стучало в груди. Меня повели вниз по широкой лестнице. Воздух становился прохладнее. Наконец, мы оказались перед массивной кованой дверью, испещренной рунами, от которых исходила древняя, первобытная сила. Администратор беззвучно отворил ее.

Я шагнул в подземный зал.

Он был огромным, круглым, выложенным древним кирпичом. Стены были украшены выгравированными символами, которые сияли тусклым синим светом. В центре, на каменной платформе, был вырезан сложный ритуальный круг, заполненный сверкающими кристаллами. Высокий сводчатый потолок терялся во тьме, и лишь висевший в центре огромный магический кристалл излучал мягкое, рассеянное свечение.

В зале, помимо Волконского, находились еще двое мужчин в строгих костюмах. Они стояли по краям ритуального круга, их лица были сосредоточенны. Ассистенты. Их присутствие говорило о серьезности и потенциальной опасности предстоящего.

Петр Андреевич стоял в центре круга. Его домашний халат сменился на белый. Целитель поднял голову, его проницательные глаза встретились с моими.

— Александр, — его голос, усиленный эхом зала, звучал глубоко и торжественно. — Теперь все зависит от тебя. Ты готов?

Я молча кивнул.

— Отлично. — Волконский указал на центр круга. — Перед тем как лечь, выпей это.

Один из ассистентов подошел и протянул мне небольшую бутылочку из темного стекла. Внутри слабо пульсировала вязкая, серебристая жидкость.

— Это эликсир для усиления магических каналов и снижения болевого порога, — пояснил Петр Андреевич. — Он поможет тебе выдержать нагрузки ритуала. Не самый приятный на вкус, но необходимый.

Сделав глубокий вдох, я одним махом опрокинул содержимое в себя. Жидкость была горькой, с привкусом земли и металла, но почти сразу по телу разлилось приятное тепло, а голова стала немного яснее.

— Теперь ложись в центр, лицом вверх, — скомандовал Волконский. — Расслабься. Постарайся очистить разум. Ни о чем не думай, просто следуй за моим голосом.

Я лег на холодный камень, ощущая энергию, исходящую от рун под спиной. Петр Андреевич встал надо мной. Он поднял руки, и по залу разнесся его голос, произносящий гудящие слова. Воздух вокруг замерцал.

Я почувствовал, как сознание начинает затуманиваться. Голос Волконского, глубокий и монотонный, вливался в меня, убаюкивая. Мое тело расслаблялось, а разум постепенно погружался в транс. В ответ, глубоко внутри, я почувствовал, как нечто начинает беспокойно шевелиться.

Когда я полностью погрузился в это состояние, голос Волконского изменился. Его слова стали мощнее, энергия в зале начала вибрировать с новой, давящей силой. Это был уже не просто ввод в транс, это было начало хирургического вмешательства в мою суть. Я чувствовал, как его магия, словно тончайший зонд, нащупала ту самую черную точку у моего источника.

И в этот момент внутри меня проснулось то самое чужое вкрапление.

Тот самый шрам от когтя демона вдруг резко похолодел, а затем его обожгло ледяным пламенем. Боль была невообразимой, пронзающей насквозь, но я не мог даже пошевелиться.

В следующую секунду из метки вырвался столб черной, клубящейся энергии, который с ревом ударил в потолок. Он наполнил зал.

Все пошло не по плану.

Руны на стенах, до этого горевшие мягким синим, вспыхнули багровым, а затем с громким треском пошли глубокими трещинами. Огромный кристалл под потолком, до этого излучавший ровный свет, замерцал и с ослепительной вспышкой взорвался, осыпая зал дождем острых, звенящих осколков. Ассистентов отбросило назад ударной волной.

Я слышал, как сквозь гул и грохот Волконский продолжает читать заклинание, но ничего не помогало.

Из моей груди вырвался дикий, протяжный, нечеловеческий крик…