Охотница на клыкастых - Огненная Любовь - Страница 8

Яркие ослепительные вспышки одна за другой разразили пространство. Глаза мгновенно заслезились. Я зажмурилась, прикрылась рукой, но оказалась настолько шокирована, обескуражена происходящим, что словно приросла ногами к крыльцу.

Однако дедушка сумел взять ситуацию под контроль. Крепко схватив за руку, он затащил меня обратно в холл особняка и плотно закрыл за нами массивные тяжелые двери. Для верности еще и ключ в замке провернул.

А в холле у окон уже собрались изнываемые от любопытства слуги. Их в имении деды Ивгония было немного: конюх, возничий, две служанки, два парня, что занимались скотиной, и кухарка. Управляющий отсутствовал как таковой, потому что его обязанности исполнял сам галеций Лугстар.

Мужчина предпочитал не тратить деньги понапрасну.

При виде нас прислуга юркнула в стороны, как тараканы под ярким светом. Перенервничав, Жак и Сайса едва не столкнулись лбами, но мисс Абигаль – старая кухарка, что держала в узде весь дом, вовремя схватила обоих за шкирки. Кто-то юркнул в арку, кто-то пропал в дверях, что вели в разные части особняка.

В целом холл они освободили быстро. Сразу видно – опытные по большей части, в отличие от меня. Вместо того, чтобы наблюдать за прислугой, мне определенно следовало нестись в том же направлении, потому что, проводив убегающую братию недобрым взглядом, деда Ивгоний внимательно посмотрел на меня.

Я мгновенно опустила глаза. Ну что тут скажешь? Стыдно было очень даже. Так стыдно, как будто я наврала с три короба, а не рассказала тщательно выверенную правду.

Тяжелый вздох тоже принадлежал именно мне.

– Так где, ты говоришь, провела предыдущую ночь, внуча?

– Деда, ты только не расстраивайся… – начала я витиевато.

– Я жду ответа, – тон его голоса изменился и стал суровым.

Я опустила голову еще ниже, почти вжав ее в плечи. Врать и так не хотелось, а теперь еще и не имело смысла. Ушлые газетчики о самом главном недопонимании между мной и горожанами уже почти рассказали.

– Прямо на одной из улиц Энтервая, рядом с кондитерской, – призналась я нехотя. – Меня вампир поймал после заката и загипнотизировал. Ужинать собирался, морда клыкастая!

– Аизта! – слегка повысил дедушка голос.

– А как еще его назвать? – возмутилась я, на миг забыв, что вообще-то кругом виноватая.

Потупив взгляд, я продолжила жаловаться, чего вообще-то не любила:

– Меня охотник на вампиров спас. Некромант, не из местных. Он меня до самого утра охранял и еще двоих бледнолицых укокошил. Сам потом скрылся с рассветом, зараза такая, а меня подставил, бросив с колом в руке прямо посреди улицы. Вот горожане меня и обнаружили рядом с кучкой пепла. А я приспала немного, от переживаний.

Дедушка с осуждением покачал головой.

– Аизта, Аизта… Но хорошо, что хоть жива осталась, блоха нерадивая. Уроком тебе будет! – строго произнес он и погрозил пальцем. – Из дома без меня не выходить! А я пока съезжу в город, узнаю что да как да выясню, что люди говорят. А как вернусь, будем думать, как ситуацию исправлять. Некроманта того описать сможешь?

– Смогу, – ответила я, но голос вышел совсем уж жалобным. – Но его красноглазые, наверное, уже съели. Он меня до дома утром провожал. На расстоянии, тайно. А они напали. При свете дня напали, как птицы с неба спустились!

– Плохо, если так. Нам бы в городе умелый охотник не помешал, – заметил дедушка и я кивнула, полностью с ним соглашаясь. – Ладно, сиди дома. Скоро вернусь.

Проследив за тем, как он отпирает замок ключом, я совсем пригорюнилась. Испытывала неловкость от того, что собиралась попросить, но мысль свою все же озвучила:

– Деда, ты про некроманта узнай, пожалуйста. Может, не помер еще? Или не выпили целиком…

Смутившись под удивленным дедушкиным взглядом, я оробела и стушевалась окончательно. Но, затворив за ним дверь, прильнула к окну и слегка отодвинула в сторону тяжелую портьеру.

Встревоженным взглядом провожала темный экипаж. Едва-едва он выбрался за ворота, его тут же облепили неугомонные кричащие газетчики. Один даже на ступеньку залез, пытаясь сунуть морду в окно, но тут же отпрыгнул в сторону и повалился на дорогу, чудом избегая встречи с магическим пульсаром.

Дедушка Ивгоний точно умел воспитывать наглецов.

Переживала просто до ужаса. Ногти впивались в мякоть ладоней, зубы – в нижнюю губу, пожевывая ее. Очнувшись посреди самой оживленной улицы города, я совсем не рассчитывала заполучить славу охотницы на клыкастых. Умом понимала: у меня из-за этого могут появиться проблемы. Большие проблемы! Но все же в душе искренне надеялась, что галеций Лугстар сможет все уладить.

Я ведь ничего такого не делала. Едва сама не погибла! Да и какая из меня охотница? Собственному деду я едва ли доставала до плеча. Смешно же!

И все же меня правда интересовало, жив ли еще некромант. Букет последних в этом году полевых цветов хоть и показался мне очень красивым, но карточку с именем дарителя к нему никто не приложил. Увидев подарок, я первым делом подумала на охотника, однако утром разум вернулся, и я поняла, что беспрепятственно залезть в мое окно при наличии дедушкиной защиты по периметру забора мог разве что только наш конюх.

Я видела, что нравилась парню. Приходя проведать лошадей, часто разговаривала с ним, но никаких надежд или намеков никогда не давала. Глеция Бендант едва ли не с пеленок занималась нашим воспитанием в том, что касалось скромности и добродетели, и часто рассказывала о поруганных чести и достоинстве тех, кто вел себя излишне свободно или самоуверенно с представителями сильного пола.

Такие истории редко заканчивались хорошо.

Кстати, ленточку для волос парень запросто мог отыскать в саду. Я теряла их чаще, чем что-либо еще, а цвет у всех был одинаковый: Старшая Сестра нам сама их шила из единого куска ленты. Оптом покупать выходило дешевле.

Но не спрашивать же о таком в лоб? Жак хоть и казался милым и приятным парнем, но больше чем дружбу я ему предложить не могла, так что все его заинтересованные взгляды намеревалась игнорировать и дальше. Да и рассказывать никому о букете не хотелось. Дедушка Ивгоний и так уже расстроился.

Интересно, много ли он вызнает в городе? Судьба некроманта отчего-то волновала меня пуще всего остального, но галеций… Станет ли он искать ответ на мой вопрос?

Решив, что все равно не смогу спокойно отсидеться дома в ожидании новостей, я ринулась к лестнице. В моей спальне в гардеробной до сих пор висел наряд послушницы. Из монастыря я в нем так и уехала, потому как мои вещи уже успели сжечь, тем самым вынуждая проститься с мирской жизнью. Да и боялась, что галеций Лугстар может передумать, но мужчина оказался тверд в своем намерении забрать меня под свое крыло.

Юркнув в светлую спальню, переодевалась так быстро, как только могла, но все время путалась в этих бесформенных тканях и слоях. Через главные ворота идти не собиралась, планировала выйти через калитку, что находилась рядом с конюшней. Там за высокими вечнозелеными хвойными кустами газетчики точно не заметили бы меня. Только весь мой план с самого начала пошел наперекосяк.

Едва я появилась на главной лестнице, как услышала множество голосов будто прямо у нас в холле. Спускалась медленно, тихо, полагая, что это снова слуги стоят у окон, с любопытством рассматривая скопившихся у ворот представителей местной прессы.

Однако рассматривать там, судя по всему, оказалось больше некого. Пока я переодевалась (и делала это крайне быстро!), вся дружная компания слегка подбитых и поругавшихся между собой морателей бумаги каким-то образом очутилась внутри особняка. Причем запустила их, вероятно, глеция Лугстар, что так энергично и радостно сейчас прятала в лиф собственного нарядного платья стопку банковских чеков. Последние применялись исключительно для обналичивания крупных сумм.

И вот, с одной стороны, я, наверное, даже понимала ее желание заработать. Деда Ивгоний по меркам аристократии жил очень скромно. У него в наличии имелся только минимальный штат слуг, дом не пестрел дорогими деталями интерьера, да и питались здесь без особых изысков.