Когда-то я была злодейкой (СИ) - Лей Лора - Страница 37

Так что про «женитьбу по залету» она думала абсолютно серьезно! Нет, в Мергене и в себе она была иррационально уверена, но ее напрягал затянувшийся «конфетно-букетный» период их отношений.

***

О том, что влюблена в друга, попаданка догадалась давно, еще в выпускном классе. За годы в Москве это чувство только окрепло, проросло во все кости и нервы, стало привычным, но отнюдь не обыденным или тусклым.

Елизавета теперь осознала, что значит любить всей душой: каждый день начинался и заканчивался для неё мыслями о Хантере, она делала дела и решала задачи с учетом его мнения, делилась с ним всем, что ее беспокоило или интересовало, стремилась всячески его радовать, заботится о его нуждах, мечтах, научилась определять его настроение и состояние по выражениям глаз, телодвижениям, мимике, даже дыханию! Мерген отвечал тем же, это было очевидно и ей, и окружающим.

Он давно и прочно стал ее миром, опорой, смыслом, силой… У них было единство, не было одержимости. Потому что они уважали друг друга, ценили и делили жизнь на двоих. Она была уверена и в себе, и в нём, вот просто как дышала…Но до самой важной, интимной, части отношений пара никак не доходила, хоть ты тресни!

В свою бытность Элис, попаданка любила красивых мужчин и секс с ними и не отказывалась от обоих без серьезных причин. Тут же у неё под боком, образно говоря, столько лет находится обалденный парень, а ей приходится усмирять свои НОРМАЛЬНЫЕ женские желания! Да разве только свои?

Хантер тоже терпел, скрыть такое сложно, но им всегда что-то мешало, как в старом анекдоте про несколько типов любви, когда то негде, то не с кем, то незачем! Целовались они порой так, что девушка терялась в эмоциях, парень трясся от сдерживаемых чувств, и оба потом долго восстанавливали дыхание и приходили в себя.

Долгое воздержание вредно, это форма извращения, противная физиологии. В первой молодости Хмырова так не заморачивалась, да и в зрелости – тоже. Но теперь-то речь шла о ЛЮБВИ, а не о банальном сексе! Почувствуйте разницу, короче…

«Была бы рядом Батшеба, обязательно бы дала дельный совет, – лежа в неудобной кровати в общаге после проведенного вместе воскресенья, печально размышляла Лиза. – Хм, вот точно велела бы не терять время, а самой сделать первый шаг! Ну что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанское, да?»

Скоро лето, они планировали уехать на все каникулы в Саратов. Тело 20-тилетней Лизы и мозги госпожи Хобякофф «за 70» пришли к единому мнению: напоить и растлить, трам-та-ра-рам!

Часть вторая Глава 13

На родину ребята обычно ездили зимой, и только после первого курса – летом, потому что следующие два сезона участвовали в работе стройотрядов (не отвертишься, но хоть зарабатывали неплохо).

Один стройотряд (второкурсный) Лиза отработала в столице, а летом после третьего использовала лояльное к ней отношение декана и комсорга курса (помогала кое в чем, подсказывала, печатала всякие «агитки»), привезя из колхоза благодарственное письмо от председателя с указанием выработки на ниве сельхозпроизводства, что ей засчитали «скопом» за стройотряд и будущую практику (блат, а что делать?).

Зимние поездки, конечно, не очень удобны, зато дедуля с бабулей были довольны, как и тётя Таня, к которой они обязательно заезжали на пару дней.

Вернее, в деревне пара вдвоём провело первое лето, третье же – только Лиза с «севшей на хвост» Ириной Давыдовой, пожелавшей расслабиться нестандартно, пока попаданка работала в колхозе.

Хантер, записавшийся снова (!!!) в стройотряд (из-за чего пришлось отложить ремонт в комнате), приехал в деревню в конце августа, на неделю, и тогда только сводная сестра «свинтила» в Ленинград: кстати подвернулась «халтурка» в лице давешних знакомых отца Лизы, алжирских медиков, которым понадобился франкоговорящий гид.

В этой жизни Хмырова смогла безболезненно общаться с дочерью отчима, да и с супругами Давыдовыми тоже. Девушки спокойно приятельствовали, ничего не делили, скорее, наоборот, чаще взаимодействовали к обоюдному удовольствию.

***

В деревне Ирина вела себя без присущей ей легкой надменности – знала меру, не гнушалась домашней работой (посуду помыть, в стирку включиться) и помогала Лизе и бабушке Жене в огороде, много плавала в Волге, читала… Дачница нормальная из неё получилась.

В один из летних вечеров выяснилось, что Ирина хорошо поет, в отличие от Лизы, которой «медведь на ухо наступил», что расстраивало бабушку, потому что супруги Хмыровы были песенниками на всю деревню.

Дед Тимофей смолоду играл на саратовской гармошке (такой звонкой, с колокольчиками), любил военные песни и из старых кинофильмов, особенно «Не жди, Лизавета, от друга привета». «Поэтому вы меня Лизой назвали?» - спросила она как-то бабушку, и та кивнула, застенчиво улыбаясь.

Сама фельдшерица обладала приятным голосом и тонким слухом, знала много песен, и часто по вечерам они с дедом «спевали» для души. Коронными были «Жигули вы, Жигули» и «Огней так много золотых на улицах Саратова», естественно!

Был в семье раритетный рабочий патефон с грампластинками, уникальными (по мнению попаданки), с любимыми стариками Утесовым, Шульженко, Лемешевым, Руслановой, была и радиола с виниловыми дисками Трошина, Хиля, Великановой, Мондрус, Кристалинской и других советских исполнителей 60-70 годов.

Ирина Давыдова, обнаружив такое богатство, переслушала все, что имелось, а потом запела сама, приятно поразив Хмыровых: москвичка предпочитала романсы и французский шансон, и в ее исполнении они получались удивительно трогательными и лиричными.

Так и спелись нечаянные родственники, доставляя своими вечерними концертами удовольствие и себе, и соседям.

Особенно слушались непривычные для сельчан Иринины романсы «Он говорил мне, будь ты моею», «Отвори потихоньку калитку», «Отцвели уж давно хризантемы в саду» или иностранные вокализы из репертуара Эдит Пиаф, Шарля Азнавура, Сальваторе Адамо или Джо Дассена, изредка – Элвиса Пресли и Френка Синатры.

Хмырова, замечая собравшихся у забора деревенских (ну, вроде мимо проходили), хохотала про себя, вспоминая анекдотическую фразу: «Вы любите детей? – Нет, но сам процесс…!» Вот и здесь: не понимают ни слова, но сами песни….!

Тогда дед доставал обычную гармонь – подарок правления на 50-летний юбилей и подыгрывал гостье, ловя мелодии на лету.

***

Помимо пения, сошлись девушки на почве любви к танцам, помидорам и сырым яйцам! Ирина привезла в отпуск небольшую серебристую магнитолу «TOSHIBA» с десятком импортных кассет с хитами известных исполнителей: «АББА», «Бони М», «Смоки», «Чингис Хан» и других англоязычных, итальянских Кутуньо и Ко с фестиваля Сан-Ремо (особенно нравилась Лизе необычный стиль «Матио Базар») и других…Подборки явно делались на заказ, индивидуально и точно совпадали с давними пристрастиями попаданки.

Девушки, выполнив наказ по дому, врубали в дальнем углу сада магнитолу и отрывались, вызывая зависть у деревенских пацанов-меломанов и осуждение за «бесстыдство» у пожилых старух –это было странно, поскольку видеть их соседи не могли, только слышать! Может, именно в том и состояла проблема?

Среди записей были хиты и Луи Армстронга – под них Лиза впадала в эротический депресняк, но перестать слушать не могла…

***

Помидоры с грядки Ирина оценила: да кто бы не покорился сочной сахаристой мякоти красных гигантов, порезанных как бог на душу положит, посыпанных крупной солью и политых душистым маслом, в котором так здорово смачивать мягкий кусок ржаного хлеба и впитывать смесь подсолнушек с соком спелого «бычьего сердца»!

Да просто сорвать, вытереть об подол сарафана, надкусить и почувствовать, как по подбородку и шее покатилась, смешанная с зернышками, или брызнула в сторону капля помидорного сока? Непередаваемый запах ботвы, легкая кислинка его внутренностей, плотная мякоть…Господи, да разве ж можно после НИХ считать московские магазинные плоды съедобными?!