Оракул с Уолл-стрит 9 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 50

Лански с трудом выбрался через заднее окно, оставляя на битом стекле клочья дорогого костюма и капли крови. Правая рука еще действовала, и он успел схватить свой «кольт».

— Эй, жид! — крикнул один из нападавших. — Привет от мистера Нитти!

Лански выстрелил, не целясь, и пуля попала чикагцу в плечо. Тот завопил и упал, но остальные трое открыли огонь из автоматов.

Мейер бросился к краю моста, где низкий каменный парапет мог служить укрытием. Пули крошили камень над его головой, а внизу тихо колыхались темные воды Ист-Ривер.

— Добивайте его! — крикнул Адонис. — И не забудьте про остальных!

К счастью, небеса не оставили Лански без защиты. Со стороны Манхэттена раздались звуки сирен. Полицейские патрули, привлеченные взрывом и стрельбой, спешили на место происшествия.

— Черт! — выругался один из чикагцев. — Это полиция!

— Быстро заканчивай! — приказал Адонис.

Он подбежал к перевернутому «паккарду» и плеснул бензином на обшивку. Чиркнул спичкой и машина вспыхнула, превращаясь в огненный факел на середине моста.

Лански, укрывшийся за парапетом, услышал предсмертный крик Реда, который не успел выбраться из горящего автомобиля. Зигельман, видимо, был уже мертв, никаких звуков из машины больше не доносилось.

Полицейские «форды» въехали на мост с обеих сторон, включив сирены и мигалки. Чикагцы поняли, что операцию пора сворачивать.

— Валим! — крикнул Адонис, и вся четверка бросилась к своим машинам.

«Крайслер» и «бьюик», визжа шинами, рванули прочь, скрываясь в лабиринте бруклинских улочек еще до того, как полиция успела их заблокировать.

Лански остался один у парапета моста, окровавленный и контуженный, наблюдая, как горят останки его бронированного автомобиля. В этом огне сгорели не только Зигельман и Ред, сгорела иллюзия безопасности, которую он старательно создавал вокруг себя последние годы.

Первым к нему подбежал сержант Патрик О’Мэлли из бруклинского участка, пожилой ирландский коп с седыми усами и добрыми глазами.

— Мистер, вы живы? Надо вызвать скорую помощь!

— Я… я в порядке, — прохрипел Лански, пытаясь подняться на ноги. — Но моих людей… их уже не спасти.

О’Мэлли посмотрел на пылающий автомобиль и покачал головой:

— Святая матерь Божья… Что тут произошло?

— Покушение, — коротко ответил Мейер. — Профессиональная работа.

Он знал, что полиции скажет только самое необходимое. Настоящие счеты с чикагским синдикатом будут сведены по другим правилам. Правилам, которые не записаны ни в каких законах, но которые все понимают на улицах Нью-Йорка.

Пока санитары оказывали ему первую помощь, а пожарные тушили останки «паккарда», Лански думал о том, что война только началась. Еще он беспокоился за других членов Комиссии. Чикагцы не посмели бы напасть на него, не организовав атаку на Лучиано.

Что с боссом? Надо срочно связаться с ним. Попытавшись убить Лански, Нитти бросил перчатку всем группировкам Восточного побережья.

Теперь этот вызов предстояло принять, кровью и свинцом, как это всегда принято в их мире.

Известие о покушении на Лански и убийстве Лучиано застало меня в банке, где я пытался разрешить кризис со страховыми полисами. О’Мэлли ворвался в кабинет управляющего с таким видом, словно за ним гналась вся полиция Восточного побережья.

— Босс, — выдохнул он, не переводя дыхания, — Лучиано убит. Мейера чуть не взорвали на Бруклинском мосту. Его телохранители мертвы. Он в больнице, но жив.

Я отложил документы и внимательно посмотрел на Патрика.

— Мой человек в полиции говорит, что нападавшие кричали что-то про мистера Нитти. Чикагцы решили зачистить всех ваших союзников одним махом.

Я откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла. Что делать? Как быть?

Обычная деловая суета финансового района внезапно показалась мне обманчивой. Где-то в этой толпе клерков и банкиров могли прятаться люди с автоматами Thompson, ждущие подходящего момента для атаки.

— Патрик, если они покушались на Мейера, и убили Лучиано, то операция спланирована заранее. Это означает…

— Что вы следующий в списке, — закончил О’Мэлли. — Босс, нам нужно немедленно усилить охрану и подготовиться к осаде.

Следующие два часа прошли в лихорадочной подготовке. Я вернулся в особняк на Пятой авеню, где Шон Маллоу уже превратил мой дом в крепость. Массивные дубовые ставни заколачивали гвоздями, окна первого этажа забаррикадировали мебелью, а на втором этаже установили пулеметные гнезда.

— Мистер Стерлинг, — доложил Маллоу, встречая меня в вестибюле, — у нас восемнадцать человек с автоматами Thompson и тремя пулеметами Lewis. Припасы на трое суток, включая еду и медикаменты. Связь с внешним миром поддерживаем через радиостанцию на чердаке. И также через защищенные телефонные линии.

Я кивнул, рассматривая превращение своего изысканного жилища в военный бункер. Персидские ковры свернуты и убраны, чтобы не мешать передвижениям, хрустальные люстры сняты, чтобы осколки при обстреле не разлетелись во все стороны, а бесценные картины из личной коллекции спрятаны в подвальном сейфе.

— А что с Констанс? — спросил я. — Она в безопасности?

— Мисс Хэллоуэй находится в загородном поместье своих родителей в Коннектикуте. Я послал туда двух наших лучших людей для скрытой охраны.

Облегчение, которое я испытал, было настолько сильным, что на мгновение ноги подкосились. По крайней мере, Констанс в безопасности, вдали от той бойни, которая могла разгореться в центре Манхэттена.

Около десяти вечера, когда сумерки уже окутали город, началось то, чего мы все ждали. О’Мэлли, наблюдавший через бинокль из окна библиотеки, тихо позвал меня:

— Босс, они приехали.

Я взглянул в бинокль и увидел, как по Пятой авеню медленно движутся четыре черных автомобиля, два «кадиллака» и два «паккарда». Машины останавливались в тех местах, где открывался хороший обзор на мой особняк, и из них выходили мужчины в темных пальто.

— Сколько их? — спросил я.

— Пока вижу двенадцать. Но могут быть еще в окрестных зданиях.

Действительно, в окнах соседних домов мелькали силуэты. Чикагцы действовали профессионально, окружая особняк со всех сторон и занимая командные высоты.

Телефон зазвонил около семи. Я снял трубку, уже зная, кто звонит.

— Мистер Стерлинг? — в трубке раздался незнакомый голос с легким чикагским акцентом. — Говорит Джейк Гусик. Думаю, мы должны поговорить.

— Слушаю вас, мистер Гусик.

— Видите ли, мистер Нитти поручил мне передать вам предложение. Вы можете выйти из дома, и мы проведем цивилизованную беседу. Обсудим новые правила ведения бизнеса в Нью-Йорке.

— А если я откажусь?

— Тогда, боюсь, нам придется решать вопрос менее деликатными методами. У нас достаточно людей и огневой мощи, чтобы взять ваш дом штурмом.

Я посмотрел на О’Мэлли и Маллоу, которые стояли рядом с оружием наготове. В их глазах читалась готовность сражаться до конца.

— Мистер Гусик, передайте мистеру Нитти, что я не веду переговоры с убийцами моих партнеров и друзей. Если он хочет поговорить, пусть приедет один, без оружия.

Гусик рассмеялся:

— Мистер Стерлинг, боюсь, время для переговоров прошло. У вас есть пять минут, чтобы принять решение.

Трубка замолчала. Я повесил ее и повернулся к своим людям:

— Джентльмены, похоже, нам предстоит показать этим чикагским гангстерам, что нью-йоркцы не сдаются без боя.

Маллоу усмехнулся:

— Мистер Стерлинг, мои ребята давно мечтают помериться силами с хваленой чикагской школой. Покажем им, чему нас научила ирландская революция.

Первые выстрелы прозвучали ровно через пять минут. Автоматные очереди ударили по фасаду особняка, выбивая штукатурку и разбивая оставшиеся незащищенными окна третьего этажа. Пули со свистом проносились через комнаты, оставляя дыры в стенах и мебели.

— Огонь! — крикнул Маллоу.

Наши Thompson огрызнулись быстрыми очередями из окон второго этажа. Я видел, как один из чикагцев, скрывавшийся за автомобилем, схватился за плечо и упал.