Оракул с Уолл-стрит 9 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 5

Фарли поднялся с кресла:

— Хорошо, Билл. Предположим, мы согласны. С чего начинаем?

— С создания организаций. — Я вернулся к схеме на столике. — Завтра мой юрист начнет регистрировать фонды. Послезавтра — открывать счета в банках. К концу недели у нас будет готова вся финансовая структура.

Тагуэлл взглянул на часы:

— А пресса?

— С прессой сложнее. Нужно действовать осторожно. Слишком прямолинейный подход вызовет подозрения. — Я задумался. — Начнем с «утечек». Анонимный источник передает документы честному журналисту. Журналист проводит расследование. Редактор публикует сенсацию.

Хоуи усмехнулся:

— И кто будет этим честным журналистом?

— У меня есть несколько кандидатур. — Я достал из кармана записную книжку. — Артур Брисбен из «Herald Tribune». Хелен Рид она тоже оттуда. Плюс полдюжины корреспондентов из местных газет. Голодные, амбициозные и готовые на все ради хорошего материала.

Рузвельт снова сел в кресло:

— Билл, а что насчет оппозиции? Они же не будут сидеть сложа руки.

— Конечно не будут. — Я закрыл записную книжку. — Они попытаются дискредитировать меня. Налоговые проверки, банковские ревизии, слухи о «сомнительных источниках дохода». Стандартный набор.

— И как мы будем защищаться?

— А никак. — Я улыбнулся. — Франклин, лучшая защита — это нападение. Пока они копаются в моих делах, мы раскроем их связи с банкирами. Пока они пытаются меня очернить, мы покажем, кто их финансирует.

Фарли почесал подбородок:

— Рискованно.

— Жизнь вообще штука рискованная. — Я допил остатки виски. — Можно всю жизнь просидеть дома, боясь выйти на улицу. А можно рискнуть и изменить мир.

Тагуэлл поднял голову:

— А если они применят более жесткие методы?

— Вы имеете в виду физическое устранение? — Я усмехнулся. — Рекс, тут же не Дикий запад времен ковбоев. Хотя… — Я задумался. — Хотя предосторожности не помешают.

Хоуи выбил трубку:

— Какие именно?

— Охрана. Проверенные люди. И главное, публичность. — Я встал. — Чем больше о нас знают, тем труднее нас убрать незаметно.

Рузвельт поднялся с кресла:

— Хорошо, Билл. Но у меня есть одно условие.

— Слушаю.

— Если мы идем на это дело, то идем до конца. Никаких половинчатых решений. Или победа, или…

— Или смерть? — Я рассмеялся. — Сэр, не драматизируйте. Максимум что нам грозит, это политическое забвение. А это не так страшно, как голодная смерть миллионов американцев.

Губернатор протянул мне руку:

— Тогда по рукам.

Я пожал его ладонь. Она была теплой и удивительно крепкой для человека с больными ногами.

— Джентльмены, — сказал я, обводя взглядом собравшихся, — полагаю, нам есть что отпраздновать. Дворецкий! Еще виски для всех!

Старый слуга, все это время маячивший в дверях, наконец вошел с подносом.

— И помните, — добавил я, поднимая свежий стакан, — с этого момента мы все в одной лодке. Или поплывем вместе, или утонем вместе.

— За общую лодку, — произнес Рузвельт, поднимая свой стакан.

— За лучшее будущее Америки, — подхватил Хоуи.

— За то, чтобы не утонуть, — пробормотал Тагуэлл.

Мы выпили. За окном совсем стемнело, и огни на Гудзоне стали ярче. Где-то далеко гудел ночной поезд, наверное, товарный состав, везущий зерно с Среднего Запада. Обычная американская ночь.

Только теперь я знал: эта ночь войдет в историю. Может быть, об этом узнают только через много лет, когда найдут чьи-то мемуары или рассекретят архивы. Но именно здесь, в этой библиотеке, с запахом старых книг и виски, была запущена машина, которая изменит Америку.

А может быть, и весь мир.

Глава 3

Финансирование

На следующее утро моя голова гудела не только от виски, выпитого у Рузвельта, но и от осознания масштаба задачи. Планируемое перемещение миллионов долларов это ответственная операция. Не просто астрономические суммы, а почти треть бюджета небольшого штата. И мне предстояло их потратить так, чтобы каждый цент работал на победу Франклина.

В кабинете на Уолл-стрит О’Мэлли разложил на столе стопки документов и финансовых отчетов, а Бейкер устроился в кресле у окна с чашкой кофе.

— Итак, джентльмены, — начал я, разворачивая перед ними ту же схему, что показывал губернатору, — приступаем к созданию финансовой империи.

Дверь открылась, и вошел невысокий мужчина в безупречном костюме. Круглые очки, аккуратно подстриженная бородка и проницательные глаза, типичный нью-йоркский юрист. Это был Сэмюэль Розенберг, мой надёжный юрист.

— Господа, — сказал он, протягивая руку. — Мистер О’Мэлли сказал, что вам нужны специальные юридические услуги.

— Более чем специальные, Сэм, — усмехнулся я. — Нам нужно создать дюжину организаций, каждая из которых будет выглядеть совершенно независимой и крайне патриотичной.

Розенберг достал из портфеля блокнот и ручку:

— Слушаю.

— «Фонд поддержки американских фермеров,» — начал я, обводя пальцем первый кружок на схеме. — Пятьсот тысяч долларов. Цель помощь сельскому хозяйству в трудные времена. Президент фонда некий мистер Джонатан Симпсон из Айовы.

— Реальный человек? — уточнил юрист.

— Вполне реальный. Разорившийся фермер, который за тысячу долларов согласится возглавить что угодно, — ответил О’Мэлли с усмешкой. — Я уже с ним договорился.

Бейкер покачал головой:

— Билл, это же…

— Это же политика, Чарльз, — перебил я. — А в политике чистых рук не бывает. Продолжаем. «Комитет помощи безработным» — четыреста тысяч. Председатель — миссис Элеанор Дэвис из Огайо, вдова сталевара.

— Тоже за тысячу долларов? — поинтересовался Розенберг.

— За пятьсот. У нее четверо детей и нет другого дохода. — Я поставил точку на карте. — «Ассоциация малого бизнеса» — триста тысяч. Глава мистер Роберт Кларк из Мичигана, владелец разорившейся автомастерской.

В кабинет постучали. Вошел плотный мужчина средних лет с папкой под мышкой.

— Мартин Кеннеди, — представился он. — Специалист по политическому финансированию.

— Отлично, Мартин. — Я указал ему на свободное кресло. — Как раз вовремя. Расскажите нам о федеральных ограничениях на избирательные фонды.

Кеннеди открыл папку:

— Прямые пожертвования кандидату ограничены пятью тысячами долларов от одного лица. Но есть лазейки. Во-первых, «независимые комитеты поддержки» могут собирать неограниченные суммы, если формально не координируют действия с кампанией.

— Как определяется «формально»? — спросил Розенберг.

— Никаких письменных соглашений, никаких совместных собраний, никаких общих планов действий, — ответил Кеннеди. — Но ничто не мешает случайно встретиться в ресторане и обсудить общую ситуацию в стране.

О’Мэлли хмыкнул:

— Случайные встречи. Понятно.

— Во-вторых, — продолжил Кеннеди, — благотворительные организации могут принимать любые пожертвования для «образовательной деятельности.» Если эта деятельность случайно совпадает с политическими интересами…

— Тем лучше для демократии, — закончил я. — Отлично. Сэм, сколько времени потребуется для регистрации всех организаций?

Розенберг быстро что-то подсчитал:

— При стандартных процедурах месяца три. Но если использовать ускоренную регистрацию и… хм… дополнительные стимулы для клерков…

— Говорите прямо, — улыбнулся я. — Взятки.

— Назовем это «гонорарами за срочность». Неделю, максимум две.

— Превосходно. А теперь самое интересное, банковские счета. — Я достал еще один лист с названиями банков. — Каждая организация открывает счета в разных банках. «Фонд фермеров» — в Agricultural Bank of Iowa. «Комитет безработных» — в First National Bank of Cleveland. И так далее.

Кеннеди нахмурился:

— Зачем такие сложности?

— Чтобы никто не мог проследить общую картину, — объяснил я. — Если все деньги пойдут через один банк, рано или поздно какой-нибудь дотошный бухгалтер заметит закономерность.