Король - Кейн Бен - Страница 18

– Сир! – прошептал я.

Он не слышал того, что уловил я, – топота ног.

– Что такое?

На его лице отразилось недоумение.

– Снаружи люди, сир. Много.

У меня заныло под ложечкой.

Король крепче стиснул рукоять меча, как человек, готовящийся вступить в бой. Затем с печальной улыбкой осознал действительность и положил оружие на кровать.

– Руфус, выйди и посмотри.

– Да, сир.

Я застегнул пояс. Гордость не позволяла мне выйти безоружным, сколько бы ни было врагов. Я вышел из комнаты и встретил Гийома – он возвращался со двора с заржавленным топором в руке. Лицо у него было мрачное.

– Ты тоже слышал? – спросил он.

– Да.

– Что сказал король?

– Велел выйти и посмотреть, кто там.

– Я пойду с тобой.

Я с гордостью посмотрел на него. Пусть снаружи нас ждет целое войско, но, Христос свидетель, никто не помешает нам сразиться с ним и, если придется, погибнуть, защищая короля.

Вдова уже стояла у парадной двери, припав глазом к замочной скважине. Я легонько постучал ее по плечу и спросил:

– Soldaten?[12]

Обратив ко мне перекошенное от страха лицо, женщина кивнула и не возразила, когда я знаком предложил ей отступить в сторону. С колотящимся сердцем я наклонился к замочной скважине и отпрянул при виде широкой, одетой в кольчугу фигуры, приближавшейся к двери.

«Бум, бум, бум», – раздался стук. Доски затрещали, передо мной замелькали облачка потревоженной пыли.

– Wer ist das? – спросил я. – Кто там?

– Aufmachen, im Namen von Herzog Leopold![13]

Дверь затряслась от новой серии ударов. Новости хуже этой нельзя было и вообразить. Я посмотрел на Гийома. Тот кивнул. Я отодвинул засов и открыл дверь.

На пороге стоял светлобородый рыцарь примерно моих лет. Поверх кольчуги на нем было сюрко[14] в черно-белую клетку, на поясе – меч. За его спиной толпились десятка два жандармов, все с арбалетами. Бертольфа я не заметил, и это было куда страшнее, чем если бы он присутствовал здесь. Его наверняка взяли в плен и подвергли пыткам, чтобы выяснить, где мы. Другого объяснения для прихода рыцаря с солдатами не было.

Он строго посмотрел на меня:

– Wo ist der König?[15]

– Вы говорите по-французски? – спросил я.

Он нахмурился:

– Немного, Ja.

– А я почти не знаю немецкого.

Надменный кивок.

– Тогда будем говорить по-французски. Где король?

На мгновение я подумал, не сказать ли, что Ричарда тут нет, но быстро понял, что это пустая затея.

– Он внутри, – сказал я.

– Приведите его.

Я выпятил подбородок:

– Зачем?

– Я здесь, чтобы взять его под стражу.

– Взять под стражу? – Я фыркнул. – Это же король Англии!

На щеках австрийца проступили алые пятна.

– И тем не менее мне приказано взять его под стражу и поместить под замок.

– По какому обвинению?

– Незаконное похищение Исаака Комнина Кипрского и его дочери, убийство Конрада Монферратского и, не в последнюю очередь, оскорбление, нанесенное герцогу Леопольду в Акре.

– Эти обвинения нелепы! Кто посмел их выдвинуть? – осведомился я, хотя ответ был у меня перед глазами, как мой собственный нос.

Рыцарь поджал губы. Он понимал, что я веду себя дерзко лишь ради сохранения лица.

– Герцог Леопольд.

Меня подмывало загнать этому рыцарю зубы в глотку ударом кулака, выхватить меч и броситься в переулок, рубя направо и налево. Славная смерть, но бессмысленная – и мне пришлось проглотить гордость.

– Ждите здесь, – процедил я и захлопнул дверь перед носом у австрийца. Я почти ожидал удара ноги, обутой в сапог, о доски, а следом – появления толпы идущих на приступ жандармов. Ничего такого не случилось. Вместо этого я услышал приглушенный вопрос, видимо от подчиненного, и раздраженный ответ рыцаря.

– Они боятся короля, – сказал я, обменявшись с Гийомом гордым взглядом.

Когда я проходил мимо вдовы, та, с благоговейным выражением на лице, прошептала:

– Der König?[16]

– Ja, – ответил я, и она расплакалась.

Я вошел в нашу комнатку. Ричард ждал со спокойным, почти безмятежным видом.

– Это люди герцога Леопольда?

– Да, сир. Двадцать жандармов во главе с рыцарем. – В голове промелькнула отчаянная мысль. – Мы с Гийомом задержим их, а вы переберетесь на крышу соседнего дома и…

– Все кончено, Фердия, – прервал он меня. (Я раскрыл рот.) – Хватит мне бегать.

– Сир… – проговорил я, ощущая, как мое тело охватывает жуткое оцепенение.

– Но простому рыцарю я не сдамся. – В глазах короля вспыхнул огонь. – Пусть приведет сюда Леопольда, тогда я выйду.

Когда я передал послание короля, борода рыцаря в прямом смысле слова встала дыбом. Я же наслаждался каждым словом и получил еще большее удовольствие, когда во второй раз захлопнул дверь у него перед носом. Он не стал высаживать ее и приказал большинству своих людей оставаться на месте. Минуту спустя я услышал постепенно затихавший стук копыт.

Пользуясь временем, Ричард расчесал бороду и облачился в лучшую одежду, тщательно выбрав тунику и шоссы. Затем нанизал на средний палец левой руки перстень с рубином, тот самый, который мы показывали Энгельберту, и дал мне закрепить пояс. Его сапоги бедняга Бертольф начистил еще накануне. Короны на голове не было, лицо от усталости покрылось глубокими морщинами, но выглядел он царственно, как всегда: высокий, широкоплечий, обладающий такой статью, что и слепой заметит.

Когда он вышел из комнаты, пребывавшая в тревожном ожидании вдова бухнулась на колени и принялась целовать ему ноги. Она плакала и причитала по-немецки. Ричард повел себя ласково: наклонился, помог ей встать, сказал по-французски, что все хорошо.

– Что она говорит? – спросил он у нас.

Женщина продолжала тараторить, перемежая слова слезами и вздохами. Мы с Гийомом прислушались.

– Похоже, извиняется, сир, – сказал я через минуту. – За то, что заставила вас резать овощи. Просит прощения. Она даже не догадывалась, что вы король.

Ричард улыбнулся и заключил одну из ручек вдовы в обе свои могучие ладони.

– Мадам, – сказал он. Притихнув, женщина подняла голову и с трепетом посмотрела ему в глаза. Король продолжил: – Вам не за что извиняться. Для меня было удовольствием остановиться в вашем доме, пусть и скромном. Danke. Danke.

У вдовы трясся подбородок, слезы стекали по щекам. Она кивнула, давая знать, что поняла его.

Удовлетворенный, Ричард велел мне выглянуть в замочную скважину.

– Ну? – спросил он и хмыкнул. – Умаялись ждать и ушли?

Я мало что видел, но разглядел трех жандармов.

– Нет, сир, – уныло доложил я.

– Ну же, Руфус, – сказал король задорно. – Хотя бы твоя задница должна быть довольна, что ей не придется больше елозить по седлу день и ночь. Моя-то уж точно.

Я уставился на него. Уголки его губ вскинулись. Я не смог удержаться и рассмеялся. Король и Гийом присоединились ко мне, сотрясаясь от хохота. Бедная вдова в полном недоумении таращилась на нас.

Мы втроем вернулись в свою комнату и, по указанию Ричарда, раскинули кости на кровати. Никогда прежде не видел я короля за игрой: он действовал с таким же яростным напором, как и во всем остальном. Ни я, ни Гийом не удивились, когда он облегчил наши кошельки сначала на серебряный пфенниг, затем на две, три, шесть монет. Не сомневаюсь, что мы проигрывали бы и дальше, не подоспей Леопольд. Несомненно, это был именно он: слышались голоса, храп и топот коней, гул собравшейся толпы.

Мы перешли в главную комнату. Перепуганная хозяйка не сводила с нас глаз, на которых вновь выступили слезы. Я как мог успокоил женщину, уповая, что моих скудных запасов немецкого хватит, чтобы она поняла: Ричард настоятельно попросит Леопольда не наказывать ее. Не знаю, разобрала ли она что-нибудь; по крайней мере, небольшой, но веский кошель с монетами осушил ее слезы.