Это я — Елена: Интервью с самой собой. Стихотворения - Щапова-де Карли Елена - Страница 4

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Флавия и Кори устраивали шоу — это была забавная коллекция вещей, которые сшила Флавия, все они были швами наизнанку, из дешевых материй.

В общем, если хотите, Флавия и Кори — родоначальники панка. Они уже тогда были с сантиметровыми стрижками и с бело-розовыми волосами.

Кори был симпатичный гомосексуалист, который всегда делал мне потрясающий мейк-ап[5]. Мой агент не был доволен, что я согласилась делать шоу для них, так как они не платили, но «Это твои друзья и делай как знаешь, — сказал Золи. — За зал в одном из самых дорогих отелей они могут платить, а на манекенщицу у них, видите ли, нет денег». Впрочем, обещали расплатиться платьями.

Я приехала в отель и легко нашла всю команду. Зал, который был отведен для нас, был небольшой, но очень симпатичный, и конечно же, — на тридцать втором этаже.

— Зайди в гримерную, Кори там! — крикнула пробегавшая помощница Флавии с бутылкой шампанского. Я стала пробираться сквозь наспех повешенные тряпки, которые превратились в занавески. Войдя в гримерную, я увидела два столика с большими зеркалами и лампочками, контейнер с платьями Флавии, что-то примеряющую Линду, модель из моего агентства, и еще одну экзотическую девицу, которую я не видела никогда. Бутылки шампанского, запах марихуаны… — в общем, обычная обстановка, но только с более симпатичными мне людьми, да и девиц было всего три.

— Где Кори?

— Линда, привет!

— Привет! Кори там. — И она махнула рукой в направлении еще одной занавески.

— Иди, он ждет тебя.

Кори, как всегда, был в приподнятом настроении:

— Дорогая, садись, сегодня важный день, и мейк-ап должен быть потрясающим.

Я села в кресло, и Кори легким движением стал протирать мое лицо ваткой с лосьоном.

— Бэби[6], хочешь шампанского?

— Что за вопрос, Кори, конечно хочу. Кори налил мне шампанского.

— Смок?[7]

— Да, спасибо.

Глоток, паф, красивые пальцы уже бегали по моему лицу и накладывали душистую основу.

Вдруг я услышала странный мужской голос. Занавеска скрывала меня от остальных участников шоу, поэтому я никак не могла видеть, кто говорит.

— Слушай, кто это там? Кори хитро улыбнулся:

— Это Мишель Лонг. Ты ее видела, когда вошла.

Мои глаза, по-видимому, округлились, так как Кори хмыкнул и прошептал:

— Это секс-чендж, она была мальчиком и сделала операцию, но тс-с… — она может услышать, потом расскажу.

Мишель что-то рассказывала такое, от чего все остальные покатывались со смеху. Я прислушалась:

— …Итак, я сказала ему: «Дорогой, сегодня ночью ты, как всегда, придешь ко мне, мне нужно, чтобы ты меня хорошо выебал…» И знаешь, что он ответил? — «Дорогая, я устал тебя ебать каждую ночь, я устал, — ты понимаешь? — я больше не могу!» — «Послушай, тебе только двадцать пять лет, и ты уже устал, что же будет потом?..»

В ту же секунду за нашу занавеску просунулась голова, и появилась Мишель в одних колготках, высоченная, с очаровательным лицом. Она пробасила:

— Кори, что за прелестный ребенок, кто это?

— Елена, Мишель.

— Хай![8] Кори! Но ее мейк-ап гораздо светлее моего.

Боже мой, как она прелестна!

— Бэби, у нее очень светлая кожа, поэтому получается такой эффект.

— Посмотри, я хорошо сделала себе губы?

— Идеально.

— Мой Бог, до чего она худа! Сколько же ты весишь, бэби?

— Сорок пять кило.

Мишель смотрела на меня своими дикими русалочьими глазами.

— Тебе она нравится?

— Фантастик! Какой у тебя рост?

— Метр семьдесят четыре.

— Но кто ты? Ты не американка?

— Нет, я русская.

— Сейчас придет мой бой-френд[9], я обязательно представлю ему тебя.

Мишель взяла сигарету, у нее были руки с ногтями дракулы.

— Мишель! — крикнула Флавия. — Иди сюда, я хочу еще раз примерить на тебя это платье.

Мишель удалилась.

— Тебе она понравилась? — спросил Кори.

— Очень.

Наконец Кори закончил свою прекрасную работу и попросил только, чтоб я сама покрасила губы. В волосы мне была воткнута белая орхидея, и из зеркала на меня смотрело худое мистическое лицо.

— Кори, ты гений! — И я издала губами звук, обозначающий поцелуй.

В маленькой переодевалке были все: нервничающая Флавия, ее помощница Мишель, Линда, неизвестный мне фотограф, официантка, принесшая новые бутылки шампанского взамен старых, и, наконец, мой друг Сашка, которого я также пригласила как фотографа.

Вдруг раздвинулась дверь-занавеска и появилось нечто.

— А это мой бой-френд, — мягко пробасила Мишель.

Бой-френд был женщиной, но с таким странным лицом, что, будь Леонардо в наше время, это была бы его современная Мона Лиза. Наступила тишина, даже все видевшая Флавия не нашлась, что сказать. Но Мишель уже схватила меня за руку и тянула знакомить со своим любовником:

— Это Елена, нужно быть осторожным.

И она расхохоталась.

Все опять засуетились, захлопали пробки от шампанского. Сашка защелкал фотоаппаратом, и уже слышались голоса людей, наполняющих небольшой зал, — нас стали одевать.

Шоу прошло блестяще. Мой костюм с совершенно голым боком и практически одной грудью наружу произвел сенсацию. Каждая из нас имела на палочке маску, которой мы иногда, как веером, прикрывали себе лицо. Маски также сделал Кори, и они походили то ли на японские лица, то ли на наши собственные.

Народу было множество, и после шоу должен был состояться обед, на который идти у меня не было сил. Мишель познакомила меня со своими друзьями — с тяжело беременной женщиной и ее мужем. Их всех я пригласила к себе на парти на следующий день.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В это время я снимала большую студию, Пятьдесят восьмая стрит между Парком и Легсингтон. Получилось так, что снимала я ее у Сашки, но почему-то вместе с ним. Сашка был мой приятель, как я уже сказала, фотограф, верящий в летающие тарелки, остроумный, ужасно оборванный и имеющий в любовницах итальянскую графиню лет на двадцать пять старше его, феноменальную дуру, но все еще красивую, — как-никак, в свое время была на всех обложках «Вога» и, опять же, муж — американский еврей, хирург-пластик. Сашка смеялся и говорил, что переделывать ей нужно ноги, а не лицо. Сашка мне клялся, что будет жить в Бруклине или на Брайтон-бич, но его хватало ровно на две недели, потом он прикатывался опять. Студия состояла из трех огромных залов. Сашка мне не мешал, он был ужасно одинок, так же, как и я со своей белой глухой персидской кошкой. Ни у меня, ни у него не было денег, деньги были у моего бой-френда, который и оплачивал этот этаж и телефон, мою косметику и такси. Но слишком часто мне приходилось идти из Даунтауна пешком. У меня не было денег даже на сабвей[10].

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})