Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 70

— Запоминаете, как я выгляжу, чтобы знать, что именно следует во мне поменять?

— Что-то вроде того, — согласился Кей.

— В нас очень сложно найти изъяны, — вмешалась Бернис. — Поэтому я, в целом, понимаю Кея. Хотя когда-то давно, в детстве, я мечтала о голубых глазах. Голубые глаза казались мне верхом совершенства. Можешь поработать в этом направлении.

— Поработаю, — пообещал Кей. — Хочешь, и тебя тоже подвергнем метаморфозам?

— Меня-то под любой маской можно распознать, — Бернис качнула копной рыжих волос. — Можешь не тратить зазря силы.

— Понял.

Кей прикрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Предстояло самое отважное — занырнуть в пучину магической неизвестности. Задержать дыхание… и с головой окунуться в непроглядные темные воды. И только потом можно открывать глаза. Но не те, которые открываешь обычно, а нечто вроде глаз своей магической натуру. Удивительно, с каким упорством люди, которые строят свой быт на изобретении механизмов, до сих пор верят в существование внутренней сущности.

Натуре Кея предстало целых два ослепительных пятна. Один — по левую сторону от него. И другой — прямо перед. Когда натура привыкла к яркости красок, Кей начал различать линии — множество линий, которые утончались и уплотнялись, переплетались между собой, образовывали целые сети… и тем самым складывались в контуры тела.

Да, чтобы быть честными, следует заметить: линии пронизывали не только сестёр, но и каждую деталь окружающего пространства. Если очень хорошо приглядеться, их тоже можно было различить. Но все они меркли по сравнению с яркостью душ. А особенно — этих душ.

Один из таких ярких сияющих жгутов шёл прямиком к Кею — и растворялся, погружаясь в нечеткие очертания натуры Кея. Натура, между прочим, иногда упрямее личности, которой принадлежит. Поскольку ещё ни одна из собственных натур не дала себя посмотреть. А это значило — маг может работать с кем или с чем угодно, но только не с самим собой.

А секрет магии метаморфоз был весьма прост и незамысловат. С метаморфозами пытались работать и раньше, много раньше отца, но не смогли, и вот почему: пытались залезть в душу. Намеревались исправить то, что было дано от рождения и что не терпит никакие вторжения. В зависимости от опыта мага, который пытался совершать такие происхождения, менялся исход: если маг был слабым, получал откат именно он; однако если маг умел обороняться, то душа его подопытного так оставалась искалеченной до самого последнего дня. И сам человек менялся до неузнаваемости, но совсем не так, как планировалось.

Отец понял, что работать нужно с отражением души. С рассеянным светом, который испускают нити. С колыханием воздуха, вызванном биением жизни. Ни в коем случае не прикасаться к самой душе. Даже не сметь дышать в её сторону.

— Лесс, — произнесла натура Кея. Находясь во власти магии, можно было использовать какие угодно слова. Поскольку и услышать их никто, кроме магии, не мог. А сама магия весьма сентиментально относится к хрупким человеческим чувствам и совсем не противится их проявлению. — Ты не представляешь, на что согласилась, Лесс. Зато Бернис о процессе метаморфоз известно куда больше. Я выбрал тебя сразу по двум причинам. Во-первых, потому что Бернис бы ни за что не согласилась поучаствовать в этой затее, а если бы даже согласилась, то с её душой пришлось бы куда сложнее. Во-вторых… мне просто хотелось к тебе прикоснуться.

Если бы магия тоже имела какое-либо физическое воплощение, она бы захлопала в ладоши от восторга, не стоит и сомневаться. Что ж, если она будет благосклонна к Кею, тем лучше сработает его метаморфоза. Это тоже был один из секретов отца. Он не считал нужным любезничать перед людьми, зато с магией был предельно вежлив и галантен.

Кей осторожным, очень плавным движением потянулся к голове Лесс. Сильных изменений он решил не вносить, да и нет у него необходимых навыков. Однако он смог укоротить её волосы и слегка затемнить их сияние. Приподнять кончик носа, чуть сильнее заострить скулы, удлинить шею, утончить губы… Кей работал с самыми верхними слоями, даже не пытаясь заглянуть вглубь. Верхние слои, так учил отец, вполне спокойно способы восстанавливаться самостоятельно. Эффект от этих действий продлится в лучшем случае сутки: как раз хватит времени для того, чтобы добраться до Леберлинга. А там уже сестры попадут под защиту Управления.

Дело было сделано, и следовало возвращаться в привычный мир. Для этого тоже пришлось постараться: чем дольше времени проводишь с магией наедине, тем неохотнее она тебя отпускает. А особенно если ты ей понравился. Это было ещё одним правилом отца: постоянно следить за временем и действовать быстро, но при этом сохранять точность. Для точности нужен, конечно, опыт… На эту метаморфозу, потребовавшую у Кея весьма большое количество времени, отцу хватило бы нескольких секунд и пары движений.

И всё-таки Кей вернулся к своему физическому воплощению. Вернулся резко, не сумев сохранить положение… Умение возвращаться в тело легко и ненапряжно — это ещё одно искусство, которое Кей даже не пытался постигнуть. Сейчас он резко дернулся вперёд, и если бы не женские руки, оказался бы на полу и, вполне вероятно, даже разбил себе нос.

— Мистер Гилсон?

Голос у Лесс остался прежним. Голос Кея менять никто не учил.

Он наконец поднял глаза, чтобы полюбоваться собственным деянием. И вместе с тем соскользнула с его плеча рука Лесс, но Кей не обратил на руку никакого внимания.

Получилось забавно. Из дикой кошки Лесс превратилась в не менее дикую птичку. Заостренные скулы, вздернутый нос, тёмные глаза… Лесс стала другой и в то же время — очень уж сильно кого-то напоминающей. Неужели маму?..

— Хороша, — заметила Бернис с улыбкой. Она-то осталась прежней, и Кей поймал себя на том, что теперь уже в чертах её лица пытается разглядеть черты Лесс. Когда же сестры в его голове успели поменяться местами? — Но, кончено, не лучше, чем быыло. На миссис Гилсон похожа. Но это неудивительно. Вы знаете, ведь осознанно или нет, но в спутников жизни мы выбираем себе тех, кто похож на наших родителей. Я не пытаюсь, конечно, ни на что намекнуть… Но долгая, конечно, эта ваша магия метаморфоз. Слишком уж долгая.

Потом они ещё раз обсудили план дальнейших действий (который обретал ясность и структурированность только начиная с того пункта, когда они пребывают в Леберлинг). И сошлись на том, что пришло время покинуть номер. Во-первых, чтобы не опоздать на поезд. Во-вторых, чтобы наконец-то пообедать, пока не наступил ужин. Отыскать какой-нибудь закуток, в котором их точно никто не будет поджидать, и подкрепиться наконец.

— Кстати, — заметила Бернис уже на пороге комнаты. — Мы с Гленном намеревались покинуть гостевой дом как раз ради того, чтобы под этой звездой прогуляться. По каким-то там расчётам, незадолго до того момента, как вы пришли, она должна была обрести наибольшую силу. — И добавила безо всякого перехода: — Жалко, что мои вещи в номере остались, я с собой только самое нужное брала. Надо будет потом попросить у Гленна, чтобы вернул.

— Ты веришь, что эта звезда действительно обладает какой-то силой, Бернис? — поинтересовался Кей.

— Верю ли я, что звезда, к которой никто и никогда не сможет прикоснуться, способна влиять на человеческий характер? — уточнила Бернис лукаво. — Что-то подсказывает мне, что, даже если бы она обладала такой способностью, каким-либо особым образом искажала пространство, сомневаюсь, что её воздействие смогло бы распространиться на такие расстояния и остаться при этом целенаправленном. Будь она настолько могущественной, способной достигнуть земли, её влияние распространялось бы на каждого обитателя нашего мира, а не только на островок возле какого-то там гостевого дома.

Доводы Бернис звучали весьма убедительно, быть может, даже немного убедительнее, чем доводы отца. Так что Кей и в самом деле перестал волноваться. А потом они покинули гостевой дом, поочередно, и по пути Бернис прихватила парочку сумок, которые потом вручила Кею и Лесс.