Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга пятая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 35

— Анатолий Дмитриевич? Добрый вечер! Беспокоит знакомый Андрея Миронова — Арсений Коренев. Андрей мне только что звонил, сказал, что вы согласны со мной встретиться.

— А-а, да-да, мы с ним разговаривали на эту тему. Очень приятно с вами познакомиться, хотя пока и заочно, по телефону.

— Анатолий Дмитриевич, что вас прежде всего беспокоит?

— Да сердечко пошаливает, и…

Он запнулся, но я его подбодрил:

— Говорите, я врач, мне можно говорить всё, как священнику на исповеди.

— Ещё трофическая язва на ноге с войны, но я не знаю, что с этим можно делать. Доктора мне ещё тридцать лет назад сказали, что это на всю жизнь, просто посоветовали лишний раз её не беспокоить и периодически осматриваться у специалиста.

— Понятно… Как вам самом удобнее — у меня или у вас дома?

— Да мне, знаете ли, без разницы…

— Ну тогда чтобы вам лишний раз по городу не мотаться, давайте я к вам приеду. К примеру, завтра вечером?

— М-м-м, хорошо, давайте так. Записывайте адрес…

К дому №8 на Спиридоновке я подъехал, как и договаривались, в семь вечера. Фасад 13-этажного дома выглядел стандартным, а вот планировка внутри оказалась элитной. В просторном холле стояли большие кашпо с декоративными пальмами, плиточный пол сверкал чистотой, разве что консьержа не хватало.

На третий этаж я поднялся пешком, хотя руку изрядно оттягивала сумка с «живой» и «мёртвой водой». Дверь открыл сам Папанов, одетый в спортивный костюм. Чисто выбритый, улыбчивый, но с мешками под глазами, явно его старившими. Позади хозяина появилась миловидная женщина лет 55, которую Папанов представил как свою супругу Надежду Юрьевну. Из недр памяти всплыла информация, что жена актёра служила в том же театре, и пережила мужа лет на тридцать[1].

— Выписку из истории болезни приготовили, как я вас просил?

— Конечно, вот, держите.

Я знал, что Папанов страдает сердечно-сосудистой недостаточностью, но, будучи врачом, не мог не заглянуть в историю болезни. Ну да, обычный набор недомоганий для человека почти 57 лет. А выглядит лет на десять старше. Впрочем, это было свойственно многим представителям старшего поколения, прошедшим и годы репрессий, и Великую Отечественную, и голодные послевоенные годы.

— Давайте для начала займёмся вашей ногой, — предлагаю я. — Где нам можно уединиться?

Уединяемся в комнате, которая, по словам Папанова, раньше принадлежала их дочери Лене. У той уже давно своя семья, Папановы подарили дочери с зятем 1-комнатную квартиру. А те, в свою очередь, недавно подарили им внучку, нарекли девочку Машей.

— Вот, смотрите. Анатолий Дмитриевич, — говорю я, доставая из портфеля два флакона с водой. — Сейчас мы это применяем на вашей язве, посмотрите, каков будет результат. Ставьте ногу в тазик и подтяните штанину.

Язва была не сказать, что большой, однако, учитывая, что она трофическая, обычное лечение тут вряд ли бы помогло. Ещё и неприятный запах издавала. Папанов, судя по выражению его лица, этого жутко стеснялся. Ничего, мы, доктора ко всему привычные.

Из флакона с чёрной отметиной я начал медленно лить на язву «мёртвую воду», она зашипела и запузырилась, как перекись водорода. Когда пенка сошла, края раны приобрели из лилово-жёлто-синего нормальный цвет, и я полил её «живой водой». Я покосился на циферблат часов. Секунда, две, три… Десять… Тридцать, сорок пять…

— Боже ты мой, — ахнул Папанов.

Ещё бы, про себя усмехнулся я. Почти минута — и от раны остался только тонкий шрамик, свидетельствовавший, что когда-то на этом месте была незаживающая язва.

— Что это? Что за чудесное лекарство? — не унимался Народный артист СССР.

— Заряженная вода, я называю её «живая» и «мёртвая». Сначала я вашу язву обработал «мёртвой водой», уничтожившей гнилостные бактерии, а затем «живой», нарастившей здоровый эпителий.

— Что значит заряженная?

— В каждом человеке есть жизненная энергия, китайцы, например, называют её «ци», — пустился я в объяснения. — Большинство людей живут себе и живут, даже не подозревая о том, на что некоторые из них способны. А знающие и способные умеют свою энергию направлять в нужное русло, исцеляя либо причиняя вред организму. На Руси издревле хватало и целителей, и колдунов с ведьмами. А теперь давайте займёмся вашим общим самочувствием.

Я достал ещё один флакон, вылил его содержимое в заранее принесённый с кухни стакан. Откупорил его, налил полную крышку-кружку «живой воды».

— Пейте. Смелее, Анатолий Дмитриевич, вы сразу почувствуете улучшение самочувствия.

Папанов, как я когда-то в первый раз, вдохнул, выдохнул и, покосившись на меня, в пару глотков выпил содержимое кружечки. Я тут же налил снова до краёв и заставил пациента и эту выпить до дна. Только после этого закрутил крышечку на место.

— Как ощущения?

— Знаете, что-то чувствую, а что — пока не пойму. Словно бы прилив сил, хочется что-то делать, куда-то бежать…

— Так и должно быть, — заверил его я. — Я вам ещё литровую банку оставлю на будущее, можно принимать по стакану в раз в неделю. И вот теперь давайте-ка перейдём к вашей сердечно-сосудистой системе. Снимайте свитер, майку, и ложитесь на живот, буду иголками в вас тыкать.

— А, то самое иглоукалывание, о котором мне рассказывал Андрей? Что ж, надеюсь, от него эффект будет не хуже, нежели когда вы лечили отца Андрюши.

Ну ещё бы, я и тогда под прикрытием иглорефлексотерапии использовал свой ДАР, и сейчас собираюсь проделать то же самое.

Примерно полчаса спустя я прощался с семейством Папановых. Анатолий Дмитриевич выглядел одновременно довольным и удивлённым, всё никак не мог осознать того, что я с ним проделал. Денег не предлагал, видимо, Миронов его предупредил, а вот супруга Папанова не удержалась:

— Арсений, как мы можем вас отблагодарить?

— Анатолий Дмитриевич может отблагодарить новыми ролями в театре и кино. На сцене я его не видел, а на киноэкране полюбил давно.

— Так давайте я вам контрмарки дам на свой спектакль, — всплеснул руками актёр. — На следующей неделе мы играем «Бег», и как раз две контрамарки остались. Я их для одного знакомого приберёг, а он срочно уехал в загранкомандировку. Супруга осталась в Москве, но она без мужа не хочет идти, а дочь-студентка тоже не изъявила желания. Дата и места стоят.

И он с такой мольбой заглянул мне в глаза, что я, при всей моей избирательности к творчеству Булгакова, из которого «Бег» точно не входил в числе моих любимых произведений, просто не мог отказать.

— Спасибо огромное, Анатолий Дмитриевич, мы с супругой непременно воспользуемся вашими контрмарками.

Мы и воспользовались. Спектакль, как я и предполагал, на любителя, вернее, на большого поклонника Михаила Афанасьевича. Папанов играл генерала Хлудова, остальные актёры были не очен6ь известными, однако играли мощно, заставляя следить за происходящим на сцене не отрывая глаз. В общем, понравилось, чего уж там, и мне, и моей спутнице, аплодировали, не жалея ладоней.

А буквально через пару дней позвонили из Московского Патриархата. Звонивший представился викарием Симеоном — помощником Патриарха Пимена.

— Слухи о вашей силе, явно данной свыше, идут по земле русской, — пространно начал Симеон. — А настоятелю русской православной церкви патриарху Пимену очень нужно ваша помощь. Вы же исцелили в Свято-Троицкой Лавре монаха от туберкулёза?

— Было дело, — не стал лукавить я. — А что, у Патриарха тоже туберкулёз?

— Туберкулёз, да не совсем тот. У него туберкулёз позвоночника. Ещё с Великой Отечественной, да и в… Ну, подробности опустим, просто больно видеть, как страдает Его Святейшество.

— Что ж, давайте попробуем облегчить страдания Патриарха. А он сам-то в курсе, что я буду им заниматься?

— В курсе, хотя уговорить его оказалось непросто. В это воскресенье мы можем на вас рассчитывать?

— Да, конечно. Но вдруг что-то изменится, оставьте, пожалуйста, ваш номер, чтобы я в случае чего мог перезвонить. Кстати, а от куда вы узнали мой телефон?