Мёртвые души. Книга 1 и Книга 2 (СИ) - Аверьянов Евгений - Страница 59

Ты — держишься. Не из жалости. Не из сентиментальности. Просто потому, что внутри у тебя что-то ещё есть. Понимаешь?

— Не уверен, — признался я.

Он улыбнулся.

— Значит, уже на верном пути. Те, кто уверен в себе на сто процентов — первые, кто падает.

Пауза. Лёгкая, почти неощутимая.

— У тебя будет выбор. Не сегодня. Не завтра. Но когда всё станет по-настоящему тяжело — вспомни этот разговор, — он наклонился ближе. — Остаться собой — не значит быть добреньким. Это значит не позволить боли переписать твою душу.

Слова эхом отдались где-то в груди.

А потом мужчина поднялся.

Раздался стук каблуков по скрипучему полу.

Он кивнул напоследок.

— Да разгорится, вновь, Северная звезда.

И я проснулся.

Тело ломило, как после драки с поездом. Камень под спиной был твёрд и холоден. Небо чуть посветлело.

А внутри… внутри было спокойно.

Я не знал, был ли это сон, иллюзия, шутка Абсолюта.

Но голос случайного знакомого звучал слишком по-настоящему.

Я сел. Провёл рукой по лицу.

— Остаться собой, значит… не дать боли переписать душу… — повторил я вслух.

Хорошая мысль. Стоящая того, чтобы за неё сражаться.

Восьмая волна началась без предупреждения — просто однажды ветер изменился. Стал вязким, как кисель, и в нём появилась тягучая, едва уловимая запах-гниль, та, что обычно бывает в болотах или змеинниках. Я сразу насторожился. Поднялся на ноги, перехватил оружие — в руке всё ещё был меч, но на спине — арсенал, как у коллекционера с манией величия. Все трофеи. Все со своей историей. И все — заточены под бой.

Порталы открылись почти синхронно. Из них выскользнули они.

Змееподобные. Не в привычном смысле, нет. Это были твари с гибкими, ритмично извивающимися телами, покрытыми панцирями и ядовитой слизью. Чешуя — как резаный обсидиан, глаза — тускло светящиеся, как гниющие изумруды. Некоторые имели лапы, другие ползли, скользя по земле, словно её собственная плоть отказывалась сопротивляться.

Каждый из четырёх порталов выпустил поток таких созданий. Но я сразу заметил: от того, где должна быть четвёртая крепость, часть волны разделилась — и ушла тремя направленными потоками к оставшимся трём.

Умные. Или их кто-то направляет.

— Нехило, — пробормотал я. — Теперь нас трое на троих, а я, как обычно, против троих с половиной.

Я сдвинулся вперёд, спрыгнул с холма и рванул по направлению к своей крепости. Впереди уже мелькали извивающиеся тела. Змеи двигались плавно и бесшумно, но с пугающей скоростью. Те, кто полз — скользили почти над землёй, едва касаясь её. Те, кто шёл на лапах, выглядели как смесь варана, скорпиона и живого жгута.

Колющий удар слева.

Я ушёл в перекат, выхватил лёгкий меч — тот самый с изогнутым лезвием и чёрным эфесом. Провёл дугу — ш-ш-шрак! — и рассёк одну из тварей у основания шеи. Она не закричала. Только издала влажный, будто хлюпающий звук, и повалилась.

Глава 23

— Ну пошли, гады, — выдохнул я. — Давайте танцевать.

Сзади удар — уклон, контрудар снизу.

Меч застревает между костяными кольцами. Меня разворачивает. Я отпускаю рукоять, выдёргиваю другой — тяжёлый, широколезвийный, с насечками на лезвии. Его я взял у одного из мини-боссов второй волны.

Он режет хуже, но зато давит.

Падающая сверху тварь. В прыжке. Разворачиваюсь, мечом — в бок. Хребет трещит, брызжет густая черно-зелёная кровь.

Я дышу тяжело.

Мир сузился. Только движение, сталь и крик мышц.

Змеи действуют поодиночке, но близко друг к другу. Словно сеть, где каждый элемент связан с остальными.

Я это чувствую. Бью по одному — двое отклоняются. Бью по краю — ядро отступает.

Пока не страшно.

Пока я справляюсь.

А что у других крепостей?

Я замечаю, что один из ответвлённых потоков направляется к правой крепости. Её я спасал недавно. Там не очень-то обрадовались.

— Ну ничего, — усмехаюсь. — Сейчас опять удивлю вас.

Но сначала — мой фронт.

Моя волна.

Моя арена.

Змеи шипят. Я отбрасываю клинок, вытаскиваю парные короткие мечи. Начинаю крутиться, двигаться быстрее — танец стали и уворотов. Каждое движение — выверено. Адреналин ведёт меня, как дирижёр ведёт оркестр.

— Кто вы вообще, твари? — шепчу, разрубая очередного.

И тут возникает мысль.

А если они не созданы Абсолютом?

Если это беженцы, чудовища с других миров, которые здесь только потому, что это их единственный шанс выжить?..

Руки не останавливаются.

Сердце — тоже.

Нет.

В этот момент они — враги.

Их цель — разрушить, убить, поглотить.

А моя — выжить.

И в идеале — не превратиться в одного из них.

— Подходите, гады. У меня ещё есть пара игрушек для вас, — скалюсь, хватая тяжёлый меч с зазубренным лезвием.

Восьмая волна только начала своё движение.

И я тоже.

Я выдохнул резко, по-собачьи, и сплюнул черную слизь с губ. Гадина успела врезать хвостом по ребрам — я почувствовал, как что-то внутри звонко хрустнуло. Не сломано, но… крепко.

Передо мной, прямо на телах своих мёртвых сородичей, извивалась новая троица. Они отличались: крупнее, тяжелее, с хребтовыми наростами, и на каждой башке — как корона из загнутых рогов. Командиры? Или просто эволюционировали быстрее остальных?

— Ну давайте, "элита", — прохрипел я, — покажите, чему вас учили… или кто вас вырастил.

Перехватил клинки покрепче. Сейчас не для грации — для выживания.

Всё вокруг сужается: звук трибун стихает до глухого гула, шум крови в ушах — громче. Я — центр бури. Всё остальное неважно.

Первый прыгнул.

Он будто не змея, а пружина из костей и сухожилий. В воздухе — разворот, хвост, как жгут, ударил по воздуху с оглушающим свистом. Я нырнул вниз, скользя по песку, чувствуя, как край хвоста чиркает по затылку.

Режу снизу-вверх — и промах. Броня. Гад.

Он падает рядом, и сразу второй — с фланга. Короткий прыжок, пасть раскрыта, клыки — как у собаки, но рядышком железные жвалы. Слишком близко.

Бью кулаком с эфесом в морду, отшатывается, и я всаживаю лезвие прямо в глотку. Хрип, рывок — и кровь фонтаном. Меч застрял, чёрт. Оставляю.

Разворачиваюсь, третий уже почти рядом, скользит по трупам, как по реке.

Молниеносно — в меня.

Я принимаю на руку, остриё цепляет щит-наруч, сбрасывает траекторию, и я бью в бок — трофейным клинком с зазубринами. Проходит. До костей.

Он визжит. Не рёв — визг, как у замученного металла.

Один остался.

Первый, тот, что с бронёй, обходит меня кругом. Умный. Осторожный. Он видел, как я вырезал остальных. Он теперь боится. Или уважает. Какая, к чёрту, разница?