Гений Медицины (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 14

— А ты как попала? — поинтересовался я.

— Папа помог, — призналась Лена. — Он работает в этой клинике, в инфекционном отделении. Является там заведующим. Ну и поспособствовал, чтобы меня взяли в клинику интерном.

Она покраснела, когда рассказывала это. Видно, что ей было стыдно, раз она попала сюда не стандартным путём, а через связи.

— Ну, если бы ты плохо сдала экзамены, то тебя не взяли бы даже со связями отца, — подбодрил я её. — Так что это и твоя заслуга.

— Спасибо, — Тарасова покраснела ещё сильнее. — Я вообще плохо схожусь с людьми, поэтому долго сомневалась, моё ли всё это. Но раз лекарский аспект появился, решила, что надо попробовать. Отец сказал, что если закончу интернатуру на терапевта — он подарит мне любой другой аспект на выбор, узкого профиля.

Аспектов медицинской магии было очень много. Первоначальный аспект, означающий призвание к лекарскому делу, а также диагностический аспект обычно уже присутствовали при рождении одарённого ребёнка.

Новый аспект можно было получить путём проведения сложного ритуала. Обычно сначала шла подготовка, и длилась она около месяца. За это время нужно было соблюдать строжайшую диету и проводить длительные медитации. Чтобы очистить тело и разум.

Затем нужно было собрать ингредиенты. Все они были очень редкими, и стоили огромных денег. После сбора — проводился сам ритуал.

Человек выпивал специальный эликсир и впадал в транс. Мог сидеть так часами, пока аспект из зелья усваивался в магическом центре.

Кроме того, что такой ритуал отнимал много сил, он ещё и стоил больших денег. Кандидат сам должен был оплатить и ингредиенты, и проведение ритуала.

После этого обычно требовался ещё месяц на адаптацию, и новый аспект был готов.

Из-за сложности и дороговизны даже для аристократов процесса врачи и ввели в понятие «узкие специальности». Прокачивали себе один-два аспекта и шли в интересующую их специализацию. Терапевтам обычно требовалось больше аспектов, из-за чего самих терапевтов было не так много. Зато и зарплата у них была выше.

В моё время такого не было, аспекты получались гораздо более простым путём. Я продвигал учение, чтобы лечить все болезни только магией, но что-то пошло не так…

— Костя, ты о чём задумался? — окликнула меня Лена. — Сидишь, чай уже минут пять мешаешь.

— Да так, о своём, — отмахнулся я. — А какую специальность ты бы выбрала?

— Это я ещё не решила, — покраснела Тарасова. — Но время у меня ещё есть.

Интересно получается, значит, Тарасова — не конкурент в борьбе за место в клинике. Смысл отдавать терапевтическую должность ей, если она уйдёт в другое отделение, когда получит новый аспект?

Хотя она может и передумать. Сбрасывать её со счетов тоже не стоит.

В ординаторскую открылась дверь, и в комнате появился высокий пожилой мужчина, с длинными, зачёсанными назад волосами.

— Ну здравствуйте, молодёжь! — окликнул он нас. — А что это вы ко мне не приходите, воркуете здесь?

Мы переглянулись и почти хором спросили:

— А вы кто?

От авторов:

Дорогие читатели! Мы будем очень рады, если вы поделитесь своим мнением о книге в комментариях. Нам важно знать понравилась ли Вам наша идея, от этого будет зависеть и количество томов. Пока планируем не меньше пяти.

Также за каждые 500 лайков будет выходить дополнительная глава.

Спасибо за внимание!

Глава 7

Мужчина по-хозяйски прошёлся по ординаторской, налил себе чай и сел рядом с нами.

— О, шоколадочка, — как ни в чём не бывало проговорил он. — Отлично, есть с чем чай попить.

— Вы кто? — повторил я свой вопрос.

— Терентьев Евгений Георгиевич, врач акушер-гинеколог, — чинно кивнул он. — Располагаюсь на этаж выше вас.

Так гордо он представился, конечно. Вид у него, как будто мы должны тут же упасть перед ним на колени.

— Очень приятно, — сухо ответил я. — Мы новые врачи-интерны.

— Да знаю я, — махнул он шоколадкой. — Зубов про вас рассказывал. Вот я и спрашиваю, что это молодые врачи ещё не пришли со мной знакомиться?

— Мы тут всего четыре дня, — робко ответила Лена. — Ещё не со всеми толком познакомились.

— Ну я-то не «все», — тут же ответил Терентьев. — От меня зависит всё будущее поколение. И вам, девушка, не помешало бы уже обзавестись знакомым гинекологом.

Тарасова залилась краской и поспешно схватила кружку с чаем.

— Давно тут работаете? — спросил я, чтобы как-то перевести тему. А то он сейчас Лену доведёт до приступа.

— Да уж больше лет, чем вы на свете живёте, — отозвался тот. — Я из старой гвардии. Всех знаю, всё знаю. Так что лучше дружите со мной.

Странный он. Очень экстравагантный врач. Пришёл, сидит спокойно себе, уходить не собирается.

— Рассказывайте, давайте, — добавил он. — Кто вы, откуда, как попали в нашу клинику.

— Вы же сказали, что всё знаете, — улыбнулся я. — Так значит, и про нас вы уже в курсе.

Терентьев запрокинул голову назад и громко расхохотался.

— Точно, знаю, — подтвердил он. — Несравненная Елена Тарасова, дочь нашего инфекциониста. Который, кстати, меня недолюбливает.

— Я сомневаюсь, что мой отец вас недолюбливает, — неловко возразила она. — Он добрый человек.

— Когда его жена была беременна вами, он решил поставить её на учёт в другую клинику, — ответил Терентьев. — А не ко мне. Что это, если не акт протеста?

Лена не нашлась с ответом и снова уткнулась в кружку. Хотя там к тому моменту и чая уже не осталось.

— Соколов, родители которого проплатили ему это место, — продолжил Терентьев. — Шуклин, отец которого состоит в совете Санкт-Петербурга и который просто в приказном порядке запихнул сюда сына. Болотов вообще кадр.

Болотов отличался обширным багажом знаний, и я думал, что он поступал сюда как и я, своими силами.

— В каком смысле «кадр»? — уточнил я.

— О, вижу, заинтересовал вас, единственный поступивший своими силами интерн, — самодовольно усмехнулся Терентьев. — Болотов подал в суд на нашу клинику. Якобы попасть в её интернатуру могут лишь жители Санкт-Петербурга. И из-за этого суда его сюда и взяли.

Ничего себе, не ожидал такого от тихого и заикающегося Болотова. В тихом омуте, как говорится…

— Женя, ты какого хрена мне тут интернов от работы отвлекаешь? — ворвался в ординаторскую Зубов. — Уже всех женщин в округе беременными сделал, и работы нет⁈

— Да я просто знакомлюсь, Мишутка, — невинно поднял руки Терентьев.

— При моих птенцах называй меня как полагается, — нахмурился Зубов. — А вы что тут расселись? — обратился он к нам. — Всех уже вылечили? Ну-ка быстро шуруйте к пациентам!

Нам дважды повторять не надо было, мы поспешно покинули ординаторскую.

Я забрал анализы Лаврентьева, которые полностью подтвердили его диагноз, и отправился писать историю болезни.

Соколов после разговора с Ольгой Петровной спешно решил разыскать Шуклина. Он уже знал, что тот нашёл себе идеальное место для сна в одной из подсобок. Там он его и нашёл.

— Паш, вставай, поговорить надо, — потряс он спящего интерна за плечо.

— Ну что ещё? — зевнул Шуклин. — Ты задолбал уже. Ночью помощи от тебя не было, да ещё и сейчас поспать не даёшь. И с планами твоими ничего не вышло, так что отвали уже.

— Да, Боткин оказался хитрее, чем я думал, — кивнул Соколов, располагаясь рядом. — Поэтому я предлагаю выбрать новую стратегию.

— А я предлагаю дать мне уже поспать, — Шуклин зевнул, но интерес всё-таки победил его лень. — Ладно, выкладывай.

— Итак, предлагаю Боткина пока не трогать и сфокусироваться на других интернах. Болотов также может получить место в клинике, и надо его тоже устранить.

— Да Болотова Зубов терпеть не может, он и без нас справится, — отмахнулся Шуклин. — Нечего только время терять.

Какой же тупой этот Шуклин. Но обстоятельства принуждали Соколова продолжать с ним работать. В одиночку будет трудно разобраться с остальными. А избавиться от Шуклина потом — дело техники.