Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 29

Как результат этого саботажа, полк Семёнова потерял более двухсот человек убитыми и ранеными, не сумев овладеть соседней вершиной справа от Хуинсан. Вершина слева, так же осталась за самураями, а мы оказывались под перекрёстным огнём. Ох чуют мои ягодицы, что несладко нам придётся, пока наши генералы будут готовить следующий штурм.

И ведь я предлагал Белому, не маяться ерундой и не делать ставку на приданные мортиры. Вместо этого разделить миномётную батарею и взять обстрел обеих вершин в свои руки. С Хуинсан получилось бы конечно не так забористо, как сейчас, но толку однозначно было бы больше. Однако, имеем мы то, что имеем. Вершину и часть склонов мы конечно контролируем, но при этом оказываемся под перекрёстным огнём японцев с двух соседних вершин, где расположены батареи горных пушек.

К тому же, сейчас японское командование определится со сложившимся положением дел, и по нам откроет огонь японская артиллерия. Опять же, им необходимо сменить позиции. Потому что начни они стрелять сейчас, и оказались бы у нас как на ладони, и нам не составит труда навести на них наши батареи.

— Ваш бродь, матросы Казарцев и Родионов прибыли, — вытянулся возникший передо мной сигнальщик.

Я определил его к нашему кинохроникёру в качестве помощника. Хозяйство у того немаленькое. Ну и заодно нагрузил своим маузером с оптикой и запасным боекомплектом. Штурм позади, а в обороне дальнобойное точное оружие всяко лишним не будет.

— Чего так долго? — вытирая со лба пот, спросил я.

Народу не хватает, поэтому я не стал чиниться, тем паче, что погон на мне нет, и принял участие в переноске снарядов в блиндаж на противоположном от японцев склоне.

— И раньше бы обернулись, да Дмитрию всё-то нужно на камеру снять, да фото сделать.

— Понятно, — одобрительно кивнул я, и добавил, — быстренько отсними панораму, и валите отсюда.

— Да как же валите-то? — возмутился Казарцев.

— А вот так и валите. Каждый должен заниматься своим делом. Ваше место в море, где вы к месту.

— Так и вам тут делать нечего, — возмутился сигнальщик.

— Я везде ко двору буду. Вон, хоть у Матвея спроси, — кивнул на пограничного унтера.

— Да чего мне кого-то спрашивать… — начал было бубнить Илья.

— Ты хочешь обсудить мой приказ? — вздёрнул я бровь.

— Никак нет.

— Вот и славно. Тогда выполнять.

Мы едва успели перенести пушки и треть боеприпасов, когда японцы наконец пришли в себя, и начали артиллерийский обстрел. Ну что сказать, с одной стороны, плохо, что нас мало. С другой, не так чтобы и очень, потому что оставшихся блиндажей вполне хватило на то, чтобы в них могли укрыться все защитники высоты.

В траншеях остались только, отслеживающие обстановку на поле боя. Ну и артиллеристы с миномётчиками. Подошедшая обслуга для трофейных пушек, под командованием поручика Белого, имела опыт стрельбы с закрытых позиций. Так что, они без труда сосредоточили огонь на соседних высотах, вынуждая тамошних пушкарей поумерить свой пыл.

— Ну и как наши дела, Пётр Дмитриевич? — ввалился я в блиндаж подполковника.

— Полагаю, что пару навалов нам придётся выдержать самостоятельно. Сейчас полковник Семёнов готовит штурм соседней горушки и стодвадцатимиллиметровые миномёты перебрасывают на его участок. Осталось по сотне мин на ствол, и вскорости ещё должны подвезти, — ответил мне подполковник Бутусов.

— Ну, это только к вечеру, — проявил я осведомлённость.

Я-то в подставе не сомневался, но Кондратенко в откровенный саботаж не верил, логистика же не в моих руках. Мины-то я предоставил, а вот перебросить их к месту боя уже совсем другая песня. Расчёт был на то, что для захвата горы доставленного боекомплекта хватит с избытком, остальное же потребуется уже для отбития контратак, а там в крупном калибре столь острой потребности не будет. Ошибочка. Кто бы меня стал слушать. Тут даже Белый посчитал, что я несу околесицу. Одно же дело делаем. Ага. Одно. Как же.

— Кстати, и как ваша защита? Не тяжко в ней в такую-то жару, а, Олег Николаевич? — не без иронии спросил Бутусов.

— Ну, камень прилетевший мне в голову на подходе, вы помните, — ответил я.

После чего показал две отметины от осколков на груди и вмятину на каске. То, что эти прилёты были от своих же, из-за моей чрезмерной ретивости, я говорить конечно же не стал.

— М-да. По всему выходит, что вас четырежды должно было либо упокоить, либо отправить на госпитальную койку. А вы в строю, и готовитесь крутить япошкам козью морду.

— Так и есть, Пётр Дмитриевич. Так что, дорого, не без того. Но оно того стоит.

— Если озаботиться защитой в первую голову для нижних чинов, то соглашусь. А хорониться самому, когда твои подчинённые смотрят смерти в лицо… неправильно это, — покачав головой, не согласился он.

— Глупо это, Пётр Дмитриевич. Потому как драться много ума не нужно. А вот спланировать всё должным образом, организовать, обеспечить, отдать нужные приказы, тут уж нужен не только ум, но и многолетний опыт. Вы больше двадцати лет отдали службе, год за годом нарабатывая практический опыт. И там, где иному нужно будет ломать голову, вы решите всё походя. Но вместо того чтобы использовать свои сильные стороны, вы в первых рядах пошли на штурм.

— А сами-то чем лучше, Олег Николаевич? Это ведь вы предложили именно такой порядок штурма. Обеспечили всем необходимым. И как результат, мы не просто захватили высоту, но при этом понесли более чем скромные потери.

— Во-первых, придумать, не значит осуществить. Отдай мне все бразды правления, и я не уверен, что сумел бы разобраться со столь большим хозяйством. Наверняка дров наломал бы. Во-вторых, я, в отличии от вас, не постеснялся облачиться защиту.

— Хм. Уели. Ладно, разберёмся с этим делом, а там непременно подумаю над вашими словами.

Рядом ухнул большой чемодан, стенки блиндажа тряхнуло, с потолка просыпалась земля, в помещении повисла пыльная взвесь. Прилети такой в перекрытие, тут бы нас и похоронили. Японцы конечно молодцы, но могли бы устроить укрытие и в три наката. Тогда бы полевые мортиры до нас точно не добрались бы. А вот эдак, когда и мина в сто двадцать миллиметров со второго, а порой и с первого раза управляется, оно как-то неуютно.

Впрочем, настроение мне это не испортило. Мне в очередной раз удалось совершить то, чего не было. Только если у Цзиньчжоу я внёс в победу весомый вклад, то здесь обошлись практически без меня. Я предоставил средства и дал пару подсказок. В остальном аборигены обошлись без моего участия. Моё нахождение здесь ни о чём не говорит. Пусть и не простой, но всё же солдат, с дробовиком в руках не может играть сколь-нибудь значимую роль. Кондратенко, Белый и Бутусов управились сами. И это главное.

Глава 14

Старуха опять отступает

— Господин капитан первого ранга…

— Явился, блудный сын, — хмыкнув, оборвал меня Эссен.

Командир «Севастополя» поднялся и протянул мне в приветствии руку.

— С возвращением, Олег Николаевич, — с улыбкой произнёс он.

— Спасибо, Николай Оттович, — ответил ему я.

— Отвели душу? — хмыкнул хозяин каюты, указывая мне на стул.

— Повоевал, — кивнул я, опускаясь на указанное место.

— А ведь Хуинсан наша, а, Олег Николаевич, — не без иронии констатировал он.

— Наша, и не только она, — вынужден был признать я.

— Хотя, справедливости ради, если бы не ваши миномёты и не поддержка генерала Белого, то я сомневаюсь, что всё получилось бы. Да ещё и при столь скромных потерях. Хотя, до меня дошли слухи, что Стессель едва не задохнулся от возмущения, едва прознал о том, сколько было израсходовано снарядов ради овладения тремя высотами. Если не ошибаюсь, там получилось, что-то около тридцати тысяч.

— Больше сорока, Николай Оттович. И в основном трёхдюймовые мины, которые не стоили казне ни копейки. Но японцы в бою у Цзиньчжоу израсходовали примерно столько же, вот только потери их при этом были много больше наших, фронт для атаки, меньше, а при взятии горы Хуинсан мы численно уступали обороняющимся. Для современной войны подобный расход боеприпасов, это нормально. И не понимать этого преступление, или глупость, что гораздо хуже.