Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн - Страница 61

Один танец. Вот чем я порадую Алису – и фотографов, а потом уеду отсюда, только меня и видели.

– Представь, что я – самый восхитительный парень, каких ты только встречала в жизни, – посоветовал Ксандр по пути на танцпол, где нам предстояло станцевать вальс. Он взял меня за руку, а вторую опустил мне на спину. – Я тебе помогу. Каждый год, начиная с того, когда мне стукнуло семь, и заканчивая двенадцатилетием, дедушка дарил мне деньги, которые надо было во что-то вложить. Я все тратил на криптовалюту, а все потому что я гений – а вовсе не из-за того, что слово «криптовалюта» прикольно звучит, – сообщил он и закружил меня. – Но я все продал, еще когда дедушка был жив, – примерно за сто миллионов долларов.

Я уставилась на него.

– Мне это послышалось?

– Вот видишь, я же говорил, что я восхитительный, – парировал Ксандр. Вальсировал он уверенно, но взгляд почему-то опустил. – Даже братья этого не знают.

– А они свои деньги во что вкладывали? – спросила я. Все это время мне казалось, что братья Хоторн остались ни с чем. Да, Нэш рассказывал мне об этой традиции, заведенной Тобиасом Хоторном, – дарить внукам деньги на день рождения, но каковы были эти инвестиции, я не задумывалась.

– Понятия не имею, – небрежно бросил Ксандр. – Нам запрещено было это обсуждать.

Мы все кружили по танцполу; то тут, то там раздавались щелчки фотокамер. Ксандр был так близко, что наши лица почти соприкасались.

– Журналисты решат, что мы встречаемся, – заметила я. Голова у меня кружилась от услышанных откровений.

– Ну раз уж такое дело, – с лукавой усмешкой отозвался он, – пора признаться, что я мастерски строю иллюзию отношений.

– Это с кем же у тебя такое было?

Ксандр посмотрел поверх меня, на Тею.

– Я – машина Руба Голдберга в человеческом обличье, – проговорил он. – Выполняю простейшие задачи мудреными путями. – Он немного помолчал, а потом продолжил: – Это Эмили настояла на том, чтобы мы с Теей начали встречаться. Эм была, скажем так, упрямой. Она не знала, что у Теи уже кое-кто есть.

– И вы договорились о том, что будете играть на публику? – спросила я, не веря своим ушам.

– Повторяю: я – машина Руба Голдберга в человеческом обличье, – смягчившимся голосом проговорил он. – К тому же все это затевалось не ради Теи.

А ради кого же? На то, чтобы сложить воедино все факты, мне понадобилось время. Ксандр упоминал про «иллюзию отношений» дважды: первый раз – когда говорил о Тее, а второй – когда я спросила его о Ребекке.

– Тея и Ребекка встречались, – уточнила я.

– Это была любовь на века, – подтвердил Ксандр. Недаром Тея называла Ребекку «безумно красивой». – Лучшая подруга и младшая сестра. Что мне было делать? Они боялись, что Эмили их не поймет. С дорогими людьми она вела себя как собственница, а я знал, как тяжело Ребекке идти против ее воли. А тут Бекс впервые захотелось, чтобы у нее была своя жизнь.

Я невольно задумалась, а не питал ли к ней теплых чувств сам Ксандр – может, его согласие делать вид, будто они с Теей пара, – это такой мудреный, в духе машин Руба Голдберга, способ признаться в этом?

– И что, Тея с Ребеккой оказались правы? – уточнила я. – Эмили так и не смогла их понять?

– Это еще мягко сказано, – заметил Ксандр и немного помолчал. – Эм узнала о них в ту самую ночь. И увидела в этом предательство.

В ту самую ночь, когда ее не стало.

Музыка стихла, а Ксандр выпустил мою руку, но так и не убрал ладони с моей талии.

– Улыбайся журналистам, – тихо велел он. – Подари им сенсацию. Смотри мне в глаза. Тони в океане моего обаяния. Думай о своих любимых булочках.

Я не смогла сдержать улыбки. Ксандр Хоторн увел меня с танцпола, к Алисе.

– Теперь можете ехать, – сказала она, явно очень мной довольная. – Если хотите.

Ну наконец-то.

– А ты поедешь? – спросила я Ксандра.

Казалось, мое предложение немало его удивило.

– Не могу, – проговорил он и немного помолчал. – Я раскрыл тайну Блэквуда, – сообщил он, тут же сполна завладев моим вниманием. – И мог бы победить во всей этой игре. – Он опустил взгляд на свои модные туфли. – Но Джеймсону с Грэйсоном победа нужна сильнее. Поезжай в Дом Хоторнов. Там тебя будет ждать вертолет. Попроси пилота полетать с тобой над Блэквудом.

Вертолет?

– Будешь первой, а они подтянутся, – продолжил Ксандр.

Они – это, видимо, его братья.

– Я думала, ты и сам хочешь победы, – сказала я.

Он сглотнул ком, подступивший к горлу.

– Все так.

Глава 77

Когда Ксандр сказал про вертолет, я не до конца ему поверила, но оказалось, что он не слукавил. На лужайке перед домом и впрямь стояло это чудо техники, готовое в любую секунду заработать лопастями и взмыть в воздух. Орен пустил меня на борт только после тщательной проверки кабины. Но даже тогда он настоял на том, что лично сядет в кресло пилота. Я забралась в задний отсек и столкнулась там с Джеймсоном.

– Вертолет заказывали? – поинтересовался он, точно не было на свете ничего обыденнее.

Я села в кресло рядом с ним и пристегнулась.

– Удивительно, что ты решил подождать, а не лететь сразу же.

– Я же уже говорил, Наследница, – криво усмехнувшись, напомнил он. – Я не хочу совершать такие путешествия в одиночку.

На краткий миг мне показалось, что мы снова сидим в салоне машины и несемся по гоночному треку к финишной прямой, но тут за окном вертолета мелькнуло что-то черное.

Смокинг. Грэйсон с непроницаемым выражением лица поднялся на борт.

А Джеймсон сказал вам, что это я ее убил? Эхо этого вопроса по-прежнему стояло в ушах, не давая покоя разуму. Джеймсон, будто бы почувствовав это, вскинул голову.

– А ты тут что забыл? – спросил он брата.

Ксандр пообещал, что я буду первой, а оба брата за мной «подтянутся». Вот только про Джеймсона этого было сказать нельзя, подумала я, и нервы натянулись, точно струны. Он первым добрался до вертолета.

– Можно присесть? – спросил Грэйсон, кивнув на пустое кресло. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Джеймсона, чувствовала, что он хочет, чтобы я сказала «нет».

Но я кивнула.

Грэйсон сел позади меня. Орен удостоверился, что все пристегнулись, и запустил двигатель. Пропеллер завертелся. Всего за минуту шум лопастей сделался почти невыносимым. Мы взмыли в воздух, а сердце тревожно заколотилось у меня в горле.

В прошлый раз мне понравилось летать на самолете, но теперь все было иначе: сильнее, острее. И шум, и вибрации, и усугубившееся чувство, что между мной и воздухом – или мной и землей – нет почти ничего. Сердце колотилось о ребра, но я его не слышала. Я и мыслей-то собственных не слышала – ни о том, как дрогнул голос Грэйсона, когда он задал мне тот самый вопрос, ни о той минуте, когда Джеймсон сказал, что целовать и любить его необязательно.

Я могла думать лишь об одном – о том, что осталось внизу.

А внизу показалась кромка Блэквуда, и я различила вдалеке густую древесную вязь – такую плотную, что сквозь кроны не пробивался ни один лучик света. А потом взгляд упал на самый центр леса, туда, где чаща редела, а тропа выводила на большую поляну. Когда Дрейк открыл стрельбу, мы с Джеймсоном как раз к ней подходили. Я помню, что успела тогда заметить, что на земле появилась трава, но самой поляны толком не разглядела – и уж точно не видела ее такой, какой она предстала мне сейчас.

С высоты поляна, тонкое кольцо деревьев вокруг нее и чаща, обступившая это самое кольцо, смотрелись в точности как тоненькая буква «о» на темном фоне.

Или ноль.

Я еле дождалась, пока вертолет опустится на землю, и выскочила наружу еще до того, как лопасти замедлили свой бег. В крови бурлил адреналин, а голова кружилась.

Восемь. Один. Один. Ноль.