Последняя песня упавшей звезды (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 2

Еще двое помчались в лесок. Их Арт не преследовал, склонившись над Петером и разрезая веревки.

– Живой? – спросил он старика.

Тот охнул, присаживаясь, схватился за голову.

– Знатно приложили, приятель, – пробормотал он.

– Ничего, я буду править повозкой, а ты отдыхай, – ответил Арт. – Только скажи, куда тебя доставить.

– Да хотя бы до столичных ворот.

– Договорились.

Артур помог старику забраться в повозку и устроиться на пустых мешках: грабители просчитались, в повозке ничего не было, только деньги в кошеле Петера. Сам Арт занял место извозчика, зацокал, понукая конягу тащиться дальше, и тот зашагал, тихо посапывая. Хорошо, что их не оставили без коня, иначе пришлось бы худо. Грабители могут вернуться с подкреплением, тогда ничего доброго не жди.

Но, несмотря на все опасения, к утру впереди показались стены столицы. К тому времени Петер пришел в себя настолько, что перебрался на облучок и смотрел, как его случайный попутчик правит конем.

– Так ты не воевал, говоришь? – хрипло спросил старик.

– Нет, но военному делу учился, – сдержанно ответил Арт.

– Спасибо, парень. Спас ты меня, вовек не забуду. Если тебе негде остановиться, могу устроить жить к своему старинному приятелю.

– Нет нужды. У меня в столице дом.

И Арт на миг прикрыл глаза, вспоминая их скромное жилище. Да, его семья принадлежала к древнему дворянскому роду, но обеднела во время прошлой войны с Илондом, отец погиб, осталась мать. Домик в отдаленном районе столицы – все, что удалось сохранить от их имущества. С матерью жила только одна служанка, остальные разбежались от хозяйки, которая не могла платить, все свои сбережения отдав на обучение единственного сына. Она была еще молода, но замуж так и не вышла, все заботилась об Артуре.

– Ну, если вдруг понадоблюсь, то до отъезда буду жить на улице Текстильщиков, третий дом от угла. Хозяина зовут Марком. Я расскажу ему о тебе. Если что, пристанище даст.

– Спасибо, Петер, – откликнулся Артур. А вскоре повозка уже въезжала в ворота столицы.

– Вы кто такие? Зачем едете? – окликнула их стража.

– Петером меня зовут, – отозвался хозяин повозки. – Это Артур, внук мой. Едем за припасами внучке на свадьбу.

– Проезжайте, – ответил стражник, даже не взглянув на документы, протянутые стариком.

Колеса повозки снова заскрипели, конь зашагал быстрее, будто предчувствуя скорый отдых. Но стоило им заехать за угол, как Арт остановил коня и спрыгнул на землю.

– Здесь мы с вами попрощаемся, Петер, – сказал он. – Спасибо, что подвезли.

– Это тебе спасибо, сынок, – с отеческой улыбкой ответил старик. – Спас ты меня. Век не забуду и буду жечь за тебя костры в день Лимы, чтобы долгим и счастливым был твой земной путь.

– Благодарю.

– Удачи, парень!

Артур кивнул и пошел прочь. Сейчас даже усталость от дороги чувствовалась куда меньше. Еще немного! Еще полчаса или чуть больше, и он будет на пороге родного дома. Правда, внутри жил страх. Арт понятия не имел, что его там ждет. Но чем скорее он доберется, тем быстрее получит ответ. А пока… Пока он ускорил шаг. Главное, что он дома.

ГЛАВА 2

Столица изменилась. Арт с удивлением отмечал, что на многих улицах нет привычных фонарей: они тонули в предрассветном сумраке, и случайные прохожие казались призраками, вышедшими из сизоватого тумана. Спасала приобретенная с годами выдержка, иначе он начал бы шарахаться от теней. Странно: Арт никогда не боялся людей, но вот эти полупризраки пугали, заставляли верить в нечто потустороннее – то, с чем он сам никогда не встречался. Так глупо и по-детски наивно…

И когда до родного дома осталось всего лишь свернуть за угол, Артур остановился. Он привалился плечом к ближайшему забору. Видел бы кто со стороны, решил бы, что пьянчуга никак не доберется в свою хибару, но Арта пьянило совсем другое: близость его потерянной жизни. Той, что находилась за семью замками памяти, когда он уехал из Лиммера. Он не знал, осталось ли от нее хоть что-нибудь. Хотя бы малые крохи. Надеялся, верил, но… Артур вдохнул прохладный воздух полной грудью и шагнул навстречу неизвестности.

Его дом был таким же, каким помнил его Арт: невысокая изгородь вокруг. Летом она вся увита матушкиными любимыми розами. За ней – одноэтажный белый домик, окруженный садом. Сейчас ни одно окно не светилось. Еще бы! Все же час ранний. Арт решительно направился к дому, просунул руку в скрытую от чужих глаз нишу у окна, нащупал ключ. Руки подрагивали, и ключ никак не желал попадать в замок. Затем все-таки попал, дважды со скрипом провернулся, будто кто-то мешал, но все-таки дверь со щелчком отворилась.

Изнутри пахнуло сыростью. Жилые дома так не пахнут. Тем более в такое время года должен гореть камин, а кухарка всегда вставала рано и готовила завтрак. Но мать могла отказаться от прислуги, однако не от тепла. Артур вошел в дом, уже понимая, что он пуст. Однако громко позвал:

– Мама!

Тишина… Половицы скрипели под его неуверенными шагами. Арт порылся в мешке, нашел огниво, зажег светильник. Старые обои местами отстали от стен, на мебели лежал слой пыли. Артур тут же прикрыл ставни, чтобы снаружи никто не заметил огня, и пошел дальше. Толкнул двери в комнату прислуги – пусто. Никаких вещей, ничего, что намекало бы на присутствие человека. Так же пусто было и в гостиной.

Комната матери встречала его зашторенными окнами, кроватью без постельного белья, раскрытыми сундуками, в которых валялась какая-то труха. Здесь давно никто не жил, очень давно. Не год и не два. Сколько? Не у кого было спросить.

На стене висел его портрет в форме военной академии – единственный, который вообще существовал. Матушка уговорила, а Артур не хотел. Ему казалось: зачем? Глупости все это. Вот же он сам, а портрет – картинка, бессмыслица, безделица. И вот теперь никого здесь нет, а картина так и висит, взирая на вернувшегося странника чужим взглядом. И почему-то по спине Арта пробежали мурашки.

– Ничего, – сказал он вслух, чтобы развеять тишину. – Утром наведаюсь к Лорис, уж она-то расскажет, где матушка. Или лучше к Уолту. Да, так надежнее.

Из спальни матери Арт перешел в свою комнату. Тоже пыль и запустение, раскрытые шкафы. Кто-то обыскивал дом. Иначе чем объяснить распахнутые и перекошенные дверцы? Никаких следов – люди тут были очень давно, и пыль покрывала пол ровным слоем. Кровать без подушек, перины. Только остов. В шкафу осталась та самая форма, которая была на портрете: светло-синяя, с золотыми пуговицами. Первая форма солдата, вчерашнего курсанта. Арт улыбнулся, коснувшись ткани. Она тоже принадлежала призраку, потому что того Артура Донтона давно нет. Исчез шесть лет назад. А тот, кто вернулся, был здесь чужаком.

И все-таки до утра еще оставалось время, а усталость брала свое. Арт вернулся в гостиную, положил под голову мешок и устроился на софе. Закрыл глаза, прислушиваясь к гнетущей тишине. Не таким он представлял свое возвращение. Да и представлял ли?

Сны снились темные, тревожные. А проснулся Арт от того, что окончательно замерз. Он поднялся, прошелся по дому, отыскал отсыревшую вязанку дров и забросил в камин. Дрова чадили, не желали гореть, однако вскоре по комнате заструилось тепло и легкий запах дыма. Поесть бы… Однако в карманах не стало больше денег, только на один обед, так и не купленный Артом – Петер поделился с ним своей провизией. Что ж, обед потом, сначала дела.

К счастью, в ванной из крана текла теплая вода. Значит, камни, подогревавшие ее, не совсем разрядились. Хозяин дома стер пыль со старого зеркала и уставился на свое лицо, поросшее щетиной за время пути. Он никогда не носил бороды, но из Илонда путь неблизкий, поэтому сейчас Арт мог похвастаться растительностью на щеках и подбородке. Бритва была при нем, и вскоре лицо снова стало чистым. Русые волосы тоже отросли почти до плеч. Артур причесался, прихватил их шнурком в низкий хвост. Да уж, далекий путь изменил его: черты лица заострились, скулы будто стали резче, серые глаза – глубже. Призрак, а не человек. И все-таки Арт был жив. А теперь собирался рассказать об этом миру. Очень тихо и осторожно.