По прозвищу Святой. Книга вторая (СИ) - Евтушенко Алексей Анатольевич - Страница 39

Первый СССР был страной, победившей фашизм, отправившей человека в космос и попытавшейся научить своих граждан любить созидательный труд больше тупого обогащения.

Второй СССР сумел решить проблему воспитания нового человека, насытить экономику океаном дешёвой электроэнергии и запустить в космос прототип нуль-звездолёта, который должен был открыть человечеству путь к звёздам.

Но оказалось, что таким образом открылся путь в прошлое.

Он, Максим, стал первым в истории путешественником во времени.

Чем всё это кончится, пока неизвестно. Точно известно только одно: нужно победить и выжить. А там будет видно.

Максим сам не заметил, как задремал, угревшись на солнышке. Задремал, настроив, конечно же, внутреннего сторожа на мгновенное пробуждение в случае малейшей опасности. Даром, что у него был КИР, который не спал никогда. Но бережёного, как известно, Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт.

Когда проснулся, солнце уже садилось, вот-вот собираясь спрятаться за кромкой леса позади него.

Поднялся холодный северный ветер, нагоняя тучи. Погода менялась.

Движение на дороге к вечеру поутихло. Ещё проезжали отдельные автомобили, мотоциклисты и подводы, но всё реже и реже.

Максим отполз назад и вниз с холмика — так, чтобы его не было видно с дороги. Поел хлеба с салом. Запил водой из фляги. Снова заполз на верхушку.

Последний автомобиль — легковушка BMW в сопровождении двух мотоциклистов помчалась по дороге в сторону Гадяча в десять часов вечера.

К этому времени окончательно стемнело, и принялся накрапывать дождик. Максим включил ночное зрение, прислушался. Тихо, никого. Никто не приближается ни с какой стороны.

Теперь можно.

Бесшумно, сливаясь с местностью, Максим добежал до дороги и перемахнул на другую сторону одним длинным прыжком. Со стороны могло показаться, что над дорогой мелькнула и пропала чья-то тень. Так быстро, что и в самом деле могло показаться.

За дорогой Максим перешёл на походный шаг-бег. Он хорошо отдохнул за день, и радовался наступившей ночной темноте — теперь он мог двигаться быстрее и не опасаться, что кто-то его заметит.

К тому же метров через двести за дорогой начался длинный язык леса, лежавший в естественной впадине практически точно с запада на восток. По тропинке в этом лесу Максим спокойно двигался минут сорок, пока не почуял впереди речную воду.

— Река Псёл, — доложил всезнающий КИР. — Левый приток Днепра. Длина семьсот семнадцать километров. Площадь водосборного бассейна без малого двадцать три тысячи квадратных километров. Придётся искать брод или переплывать.

— Широкая?

— Скоро увидим.

Тучи с севера разошлись, и вскоре лунный свет блеснул на речной воде впереди.

Метров сорок, не больше, прикинул Максим. Ерунда, брод искать не станем, хлопотно это.

Из нескольких жердей он соорудил небольшой плот, связав его ремнём и верёвкой, имевшейся в вещмешке. Разделся догола, уложил на плот одежду, оружие, вещмешок и сапоги, вошёл в воду. По сравнению с ночным осенним воздухом она показалась ему даже тёплой.

Максим переплыл реку, затащил плот на берег, оделся.

Шорох.

Какой-то шорох впереди. Настойчивый шорох. Не человек — зверь. Какой?

Он перешёл в сверхрежим, вышел на относительно открытое пространство между двух плакучих ив. Впереди под луной сплошной стеной серебрились камыши. Они шумели и волновались под ветром, но к этому звуку явственно примешивался посторонний шорох, который Максим различал всё явственней.

Кто-то бежал через камыши прямо на него.

Максим вытащил нож и вошёл в сверхрежим.

Кто бы это ни был, а стрелять нельзя. Слишком громко. Хватит и ножа. Вероятно.

Раздалось низкое похрюкивание, камыши раздались в стороны, и перед Максимом выскочил дикий кабан.

Максим читал и слышал, что кабаны бывают очень большими. Буквально громадными. Секачи, кажется, так. Секачи и вепри.

Этот был крупным, но не чрезмерно. Чёрный, с жёсткой свалявшейся шерстью и торчащими вверх клыками. Метра полтора в длину. Сантиметров восемьдесят в холке. Остро и опасно запахло диким зверем.

Животное, увидев Максима, хрюкнуло, наклонило голову. В глазах красноватым светом отразился лунный свет.

— Ну-ну, свинка, — сказал Максим, держа нож наготове. — Лучше иди своей дорогой. Настоятельно советую.

— Возможно, здесь у него водопой, — подсказал КИР.

— И что делать? — спросил Максим.

— Бежать нельзя. Стой на месте. Но будь готов. На всякий случай, запомни. Сердце у кабана слева, за грудиной. Но в грудину не бей. Сразу за левой ногой — там, где она примыкает к туловищу, есть уязвимая точка. Бей туда. Главное — попасть между рёбрами. Нож у тебя хороший, длинный, должно хватить.

— Спасибо за совет.

— Обращайся. И лучше не выходи из сверхрежима.

— Понял.

Максим сделал движение вперёд, думая напугать животное.

Но кабан не испугался. Наоборот. Ещё раз хрюкнул и с места кинулся на Максима.

Это ты зря, подумал он.

В сверхрежиме человек способен двигаться очень быстро. Быстрее любого кабана. И не только кабана.

Максим дождался, пока вепрь приблизится и сместился вправо.

Кабан пролетел мимо, затормозил, развернулся и снова кинулся на врага.

Но Максим снова оказался справа от него, совсем рядом.

Левой рукой он ухватил животное за шерсть на шее, удерживая голову, а правой нанёс сильнейший, быстрый, как удар молнии, и точный удар в воображаемую точку за левой передней ногой.

Он почувствовал, как двадцать с лишним сантиметров закалённой, остро отточенной стали, прошли между рёбрами и воткнулись точно в сердце.

Он даже ощутил через нож его мощный толчок. Возможно, последний.

Выдернул нож, отскочил на два метра назад.

Кабан заверещал, попытался снова кинуться на Максима. Его передние ноги подломились, он жалобно хрюкнул, ткнулся мордой в землю, завалился на правый бок и затих.

— Ну извини, — сказал Максим, выходя из сверхрежима. — Я предупреждал.

[1] Каждый день повторяется картина (рутина!),

С утра у нас раздрай:

'Выметайся, ленивая скотина (скотина!),

И всю округу драй!'

Мой товарищ,

А ну-ка не хандри (два, три)!

Терпи (два, три),

Терпи (два, три)!

Нас сегодня гоняют упыри (два, три)

С зари и до зари!

(Немецкая солдатская песня «LisaLisa», пер. Соколовой Е. Д.)

[2] Не существует.

[3] Лиза, Лиза,

Знай, резервиста судьба нелегка,

Лиза, Лиза,

Ну-ка налей мне пивка!

(пер. Соколовой Е. Д.)

Глава девятнадцатая

Почему-то вспомнился староста и предатель Тарас Садовчий, которого он убил совсем недавно этим же ножом. И тоже ударом в сердце.

Может быть потому, что и человек, и кабан издавали перед смертью похожие звуки?

Нелепые какие-то ассоциации.

Максим потряс головой, втянул ноздрями холодный осенний воздух. Пора было подумать, что делать с тушей зверя дальше. В условиях тотального дефицита еды бросать убитого вепря просто так не хотелось.

Что у нас с картой местности?

До ближайшего небольшого села на севере около трёх километров. На юге — все четыре. За камышовыми зарослями, из которых выскочил кабан, в паре сотен метров к западу начинается очередной лесной массив. На восемнадцать километров тянется. Потом снова поля, деревни, перелески. До Ахтырки по прямой порядка шестидесяти километров. С учётом обходных путей — вся сотня. Четыре дня пути. Ладно, пять. У него еды ещё на день. Если экономить — на два. Но, если экономить, сил будет меньше. А тут еда сама пришла.

Решено, воспользуемся.

— КИР, — позвал он мысленно.

— Здесь, — отозвался Корабельный Искусственный Разум.

— В твоей богатой памяти, часом, не найдётся схемы разделки дикого кабана?

— Часом найдётся. Хочешь мясо заготовить?

— Ну.

— Верное решение. На голодный желудок далеко не уйдёшь. Даже ты. Значит, смотри. Первым делом надо перерезать сосуды в основании шеи, чтобы вытекла вся кровь. Она уже частично вытекла после твоего удара ножом, но этого мало. Давай, прямо сейчас, это нужно быстро делать.