Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич - Страница 29

— Около тридцати долларов.

— Это в Нью-Йорке. А здесь без особых «пошлин» тридцать пять. И в Нью-Йорке цена тоже вырастет и сравняется со здешней, поверьте. И будет ещё повышаться. Франция же ищет сейчас новые рынки сбыта и восстанавливает экономику после войны. Ящик дорогого хорошего вина будет прибывать сюда «в чёрную» по пятьдесят баксов. А уходить в четыре-пять раз дороже. И даже больше. Если будет расходиться ингредиентом и заканчиваться быстро…

— Вы хотите открыть ещё клубы? — удивился Соломон.

— Естественно. И при этом стать поставщиком в другие клубы. По всему востоку. Сейчас это пустая ниша. Везде кроме Атлантик-Сити.

Аптекарь погладил бородку и нахмурился:

— И какой объём нам нужен от МакКоя?

— Посмотрим на месте по условиям. Но он будет расти, пока не наладим собственные поставки.

Брови старика снова полезли на лоб:

— Свои?

— Да. Портов на востоке много. И не все они под дельцами вроде Наки Джонсона или МакКоя, — ухмыльнулся я.

— Но для этого…

— Вы совершенно верно подумали, Соломон Михайлович!

— Франция?

— Париж ждёт нас. Не сегодня и не завтра. Но придётся ехать во Францию. А точнее, не в саму столицу, а к виноградникам Бордо и Прованса. Теперь понимаете, почему я взял вас?

Аптекарь медленно захлопал в ладоши:

— Браво, Алексей!

— Да, Соломон Михайлович. Мы достаточно долго общаемся, и я знаю, что вы очень хорошо разбираетесь в винах. Мы найдём поставщиков, которые захотят работать с нами напрямую. Но это — в будущем. А пока: Грейс МакКой и поставки из Франции. Виски тоже берите, но немного, чтобы поддерживать его интерес на перспективу.

— Я запомнил.

— Вот и отлично!

Старик посмотрел на закрытую дверь и посерьёзнел:

— Пока мы одни и можно спокойно всё обсудить, я бы хотел задать вам один вопрос, Алексей. Вы уж простите старика, но мне и жить-то не так много. Своё я отбоялся. Поэтому могу спрашивать кое-какие вещи напрямую…

Я нахмурился. Не нравится мне этот «заход». Но всё же ответил:

— Задавайте.

— Видите ли, я встречался недавно с Лаки Лучано и Мейером Лански. По моим, кхм, «аптекарским» делам. И вот такое дело, они обсуждали давний инцидент, который случился несколько месяцев назад…

— Какой же? — спросил я, уже догадываясь, о чём будет дальше говорить старик.

— Как-то раз их склад ограбили. Трое молодых парней. Они надели платки, и их лиц не было видно. Но охранники были уверены, что налётчики были молоды. И говорили со странным акцентом. Так вот, эти грабители забрали всего лишь один грузовик с виски. За ними погнались. Водителя и пару людей Лучано убили. Грузовик пропал. Но вот что интересно. В этот же момент у вас с друзьями появились деньги. Я не придал этому значению. Больно дерзкий был налёт. Но после всех последних событий, в которых вы участвовали, понял, что если кто и мог решиться на такой безумный поступок и поставить всё на карту — то только один знакомый мне молодой человек… И больно много странных совпадений. Акцент, время и прочее…

Взгляд Соломона внимательно просверлил меня.

Аптекарь совершенно точно описал наше с парнями самое первое дело, с которого мы получили стартовый капитал. И сейчас сидел напротив меня в купе поезда между Портсмутом и Портлендом, ожидая ответа…

Глава 12

Соленый бриз океана

22 января 1920 года. Кафе «Палермо», Маленькая Италия, Нью-Йорк

Лучано отряхнул пальто от тяжёлого, мокрого снега и вошёл в пустое кафе. Чарли отдал верхнюю одежду услужливо протянувшему руку громиле, выскочившему из гардеробной. Приосанился и провёл ладонью по набриолиненным волосам. А затем прошёл в зал, посреди которого сидел только один человек.

Массерия с усмешкой наблюдал за гостем. Как только молодой гангстер подошёл к столику, он поднялся со своего места и широко расставил руки:

— Чарли! Я уже думал, ты не придёшь, мальчик мой!

Джо троекратно обнял Лучано, словно был его дядюшкой или, по крайней мере, близким другом.

— Присаживайся! Кофе?

— Пожалуй, — кивнул Чарли.

Если раньше он чувствовал себя напряжённым, то теперь ощущение опасности полностью захлестнуло его. Лучано почувствовал себя так, словно кролика запустили в клетку с волком. Но видимо, сегодня волк был сытым…

Бармен тут же начал варить кофе, а «Босс» подался вперёд и скрестил пальцы, унизанные дорогими перстнями:

— Я слышал, что Соколов уже вышел из тюрьмы. Твои люди плохо постарались!

Лучано стиснул зубы:

— Этот Алекс полон сюрпризов.

— Ну да. Голыми руками прикончить трёх убийц. А перед этим шлёпнуть всю банду Норд-Сайд в Чикаго. Интересный персонаж… — Джо хлопнул широкой ладонью по столику, — Мы его недооценили. Я думал, что ему активно помогает Ротштейн. Но по всему выходит, что он справляется сам. И до меня дошли слухи, что он якшается с Наки Джонсоном из Атлантик-Сити. Знаешь, чем сейчас занимается Соколов?

— Нет, — помотал головой Чарли.

— Он едет на поезде в Портленд.

— Зачем? — удивился Лучано.

— Затем, что скоро в северные штаты хлынет поток алкоголя из Европы, и Соколов получил какой-то выход на порты в штате Мэн. Уверен, без Наки тут не обошлось.

Лучано удивился:

— Но у него хорошие договорённости с Ротштейном.

— Правильно. Теперь подумай, мальчик мой, зачем этому русскому дополнительный приток товара?

— Он расширяется, — тут же сообразил Чарли.

— Именно, — кивнул Массерия.

— Но чтобы всё это контролировать — нужно много людей, — возразил Лучано.

— А в чём проблема? — усмехнулся Джо.

— Проблема в том, где взять хороших бойцов и верных капо! — ответил Лучано и отпил кофе из поданной ему чашки.

— Это проблема для Ротштейна. И поэтому он собирает под своё крыло всех подряд. Греков, ирландцев, итальянцев, таких как ты. Или евреев, как твой дружок Мейер Лански, — поморщился «Босс», — А Соколов, похоже, действует как и мы. Когда нам нужно больше верных людей — что мы делаем, Чарли?

Лучано нахмурился. Массерия молчал и ждал. Наконец, Чарли ответил:

— Мы пишем весточку на родину…

— Вот именно! И к нам идут люди медзоджорно![1] — Джо сложил пальцы щепоткой и потряс ими в воздухе! Наш благословенный юг, Чарли! Наш медзоджорно! С Сицилии… Из Палермо, из Неаполя.

— А у Соколова его мигранты… — дополнил Чарли, помрачнев.

— Вот именно. И львиная доля этих людей воевала. Им сложнее здесь зацепиться, чем нам, потому что мы здесь — давно, а они — нет. Мы расслаблены, а они готовы рвать и драться за своё место. И они собираются вокруг Соколова. Ты в курсе, что этот русский открывает детские сады? Не удивлюсь, если он и школы начнёт строить. Уже вторая суповая кухня откроется на этой неделе. Прямо в этих кухнях его люди вербуют новых бойцов и работников на его предприятия. Шоферов, которые везут его алкоголь.

— Мы делаем также! — возразил Лучано.

— Нет! — громко прервал его Массерия, — Я живу на свете не первый год. И не думай, что я не вижу многих вещей. Я — Джо «Босс» Массерия. Я продаю алкоголь, оружие и многое другое. Меня боятся и поэтому уважают. Мы держим всех вот тут, — Джо показал здоровенный кулак, — А Соколов действует по-другому. Он медленно строит своё «маленькое государство». Бронкс превратится в крепость, где каждый будет ему докладывать все новости. И это проблема. Когда начнётся война между нами и Ротштейном, Торрио и прочими — без чего мы не справимся?

— Без денег.

— Без людей, Чарли. А Соколов отсидится в своей «крепости». Ты и шагу не сможешь ступить там. Тебя просто скинут в Гудзон ночью с «бетонными башмаками» на ногах. И ни один свидетель из Бронкса не расскажет об этом, даже если видел это вот так близко, — Массерия помахал перстнями перед лицом, — Потому что Соколов будет центром, опорой для этих людей. Даже хуже, Чарли. Он станет СИМВОЛОМ. Это страшнее всего для нас. Поэтому я и говорю, что его нужно давить в зародыше. Он играет вдолгую! И у нас мало таких людей, как у него.