Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич - Страница 11

— Не томи!

— Они готовы встретиться с нами завтра или послезавтра вечером. Я сказал, что ты в отъезде.

— Лихо! Послезавтра. Сразу после скачек мы поедем в Нью-Йорк. Сначала похороны наших бойцов и затем уже увидимся с ними. Это первый день Сухого закона. Чем меньше я буду мелькать около наших точек, тем лучше. Так что всё складывается отлично. Все виски перевезено?

— Оно уже в Балтиморе.

— Отлично. Стоит поберечься. В первые дни будут массовые облавы. Поэтому на складах в Нью-Йорке не должно быть ни ящика спиртного.

— Я помню.

— Это всё?

— Да, свяжусь с этими залётными и дам тебе знать.

— До связи.

Я положил слуховую трубку и задержал руку на её холодной полированной поверхности.

— Всё хорошо? — спросила Блум, подходя ближе.

— Да, скоро должно решиться ещё одно важное дело. А здесь, раз всё закончено, мы можем ехать в отель.

* * *

Остановились мы не в «Ритце», как нам предлагал Наки, а в небольшой гостинице. Она находилась на отдалении от набережной. Хотелось выспаться и провести время в спокойствии. Фешенебельная резиденция Джонсона и так была шумной, а после полуночи вообще превращалась в место адского разгула.

«Паккард» остановился около отеля, и я вышел первым, огляделся и открыл дверь девушке.

— Куда направитесь с братом после скачек? Обратно в Кентукки?

— Нет. Нам нужно с ним в Нью-Йорк. Уладить кое-какие дела. И встретиться с двумя покупателями. Они хотят приобрести сразу несколько трёхлеток.

— Тогда нам по пути, если, конечно, вы не хотите остаться в Атлантик-Сити, — улыбнулся я.

— Нет, это место меня не прельщает, — пожала плечами Блум.

— Не любите казино и аттракционы?

— Я бы предпочла театр.

— Бродвейский мюзикл?

— Скорее, классику. Люблю ходить в «Хадсон», когда бываю в Нью-Йорке. Там ставят неплохие современные постановки.

Я еле удержался от смеха. «Хадсон» сейчас — островок «старой» драматургии на Бродвее. А вот после войны станет театром для взрослых, а потом и вообще знаменитым ночным клубом «Савой».

— Мне тоже нужно уладить кое-какие дела по приезде в Нью-Йорк. А затем, если вы будете в городе, я приглашаю вас в театр. Выбор спектакля за вами.

— Обязательно подумаю, — улыбнулась Блум, — Холодно. Ветер от океана уже сильный. Даже удивительно, что кто-то спит с открытыми настежь окнами.

Я поднял голову туда, куда показала моя спутница, и увидел прямо над козырьком отеля открытое окно. Полупрозрачная занавеска вылетела наружу из-за сквозняка и развевалась, словно флаг.

Я нахмурился:

— А это не номер Дэнниса?

Девушка озадаченно посмотрела на меня и затем неуверенно протянула:

— М-может быть…

— Матвей! Отвечаешь головой за мисс Брауни! Блум, оставайтесь здесь!

Я рванул на себя дверь отеля и пушечным ядром пронёсся по небольшому фойе под удивлённым взглядом и возмущёнными окриками портье. На ходу доставая верный Кольт, взлетел на второй этаж и свернул в коридор.

Рядом с номером Дэнниса сидел один из бойцов Синицына. При виде меня он вскочил со стула, но я ринулся мимо и рванул на себя ручку двери. Забарабанил в неё:

— Дэннис!

И тут же отошёл в сторону на случай, если через дверь будут стрелять. Затем постучал опять. На шум из соседнего номера выскочил ещё один охранник.

— Алексей Иваныч?

— Выбивайте дверь! — коротко скомандовал я. Если кто-то и хотел открыть огонь по мне с той стороны — уже двадцать раз бы это сделал.

Оба без лишних слов врезали плечами в деревянную преграду. Она жалобно затрещала. Ещё один удар. И ещё.

Дверь слетела с петель, и мы ринулись внутрь, держа на изготовку оружие и проверяя все углы. Свет выключен. Окно распахнуто. Занавеска всё также колыхается в нём.

Я подскочил к подоконнику и посмотрел вниз. Козырёк входа был совсем рядом. Чертыхнулся и ударил в сердцах по деревянной раме.

— За мной!

Через несколько мгновений мы уже были на улице. Я рванул дверь своего авто:

— Мисс Брауни, вы остаётесь под охраной моих людей.

— Что случилось? — удивилась Блум, быстро вылезая наружу.

— Не задавайте лишних вопросов. Парни, следите в оба! Ни один волос не должен упасть с головы этой мисс.

Я запрыгнул в «Паккард» рядом с Матвеем и скомандовал:

— Живо в конюшни! Жми на полную!

Только бы успеть…

Глава 5

Стукачам здесь не место!

«Паккард», скрипнув тормозами, резко остановился около входа в конюшни. Я пулей выскочил наружу и пронёсся мимо бойцов, охранявших вход:

— Кто-то есть внутри?

— Мистер Дэннис…

— Чёрт!

Дверь распахнулась от пинка, и я оказался внутри, громко заорав в полумрак стойл, разгоняемый лишь небольшими лучинами:

— Дэннис!

Мне показалось, я услышал какой-то звук в конце прохода. На меня обернулся один из подопечных Синицына:

— Алексей Иваныч?

— Где он?

— Мистер Дэннис? Там… — и он указал на дальнее стойло, — Привёз витамины лошадям…

— Витамины… — выругался я, и широкими шагами быстро преодолел расстояние до нужного закутка.

Старший Брауни, сидящий на корточках около какой-то большой склянки, развернулся ко мне. В его глазах метался страх.

Я схватил его за грудки и рванул на себя, поднимая на ноги. Впечатал в стену:

— Ты что творишь, паршивец? Твоя сестра думает о том, как бы вам не лечь обоим под этого Розетти и спасти фамильный конный завод! А ты за её спиной решил кинуть и её, и меня, и Наки?

— Отпусти! — возмущённо взревел Дэннис и попытался высвободиться из моих рук, но я тут же подсёк его ногу и повалил в сено под ноги лошади.

Она нервно переступила подальше от нас.

— Коля, держи его! — скомандовал я бойцу, дежурящему внутри конюшен.

Здоровяк подхватил коннозаводчика и как пушинку посадил на хлипкий табурет неподалёку. Я повернулся к выгонным воротам, в которые озабоченно заглядывали охранники:

— Синицына сюда! Живо!

— Есть! — по-военному ответил один из них и быстро скрылся.

Я поднял банку и понюхал её.

— Что это?

— Какая разница? — угрюмо буркнул Дэннис, понимая, что пойман с поличным.

— Я спросил — что это⁈ — рявкнул я.

— Слабый медленный транквилизатор. Воздействует на печень… Лошадь завтра будет не в пиковой форме в течение дня.

Из банки пахло чем-то, похожим на простоквашу. Молотов, материализовавшийся рядом раньше Синицына, забрал её у меня. Он опустил палец в воду, попробовал, выплюнул.

— Сладковатый привкус…

Затем казак взял фляжку у Коли, залил воды в рот, пополоскал и спросил сплюнув:

— Сахар добавил, чтобы всё выпила?

Дэннис промолчал.

Я тряхнул его за шиворот:

— Зачем ты это сделал?

— Не твоё дело, Алекс!

— Да нет, Дэннис, моё! Твоя сестра сказала тебе, что договорилась со мной о том, чтобы я обезопасил вас и лошадей от Розетти?

— Да… — нехотя признался Брауни.

— И ты ей что сказал?

Он молчал.

— Что ты ей сказал? — повысил я голос и наклонился над ним, сузив глаза.

— Что я согласен… — после долгой паузы ответил Дэн.

— Она успела выпить хотя бы часть этого? — я указал на лошадь.

— Нет.

— Только не ври мне! — замогильным голосом процедил я.

— Да не успел я! — выкрикнул Дэннис.

— Что тебе обещал Розетти?

— Что заплатит денег. И что выкупит завод по более выгодной цене, чем на рынке…

Я запрокинул голову, поднял глаза к потолку и шумно выдохнул. Спокойно! С каким же идиотами приходится работать! Понаберут же по объявлению…

— А что мне было делать? Розетти стал мне угрожать, что спалит наши конюшни.

— Блум сказала, что он не рискнёт делать это в Луисвилле. И что вся старая знать в курсе ваших проблем с ним.

— И что? А вдруг он решится? — истерически завопил Брауни, — Розетти сказал, что они сожгут поместье и будут мстить нам. Джованни уже набрал достаточно сил, чтобы начать творить беспредел в Луисвилле. Блум все дни возится со своими лошадьми и не знает даже, что происходит вокруг!