Телохранитель Генсека. Том 4 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 41

Голос в трубке молодой и нахальный. Как-то даже не верится, что говорит врач.

— Что вы гражданин нам лапшу на уши вешаете. В какую Кремлёвку? Сейчас отвезем в районную. Некогда нам разбираться с каждым вызовом. Вы скорую помощь с такси не перепутали?.. У нас этих вызовов знаешь сколько? И вызывают, вызывают…

— Я сейчас приеду, — отвечаю во сне, чувствуя, как меня охватывает сильнейшее беспокойство. — И разберемся куда госпитализировать.

— Приедешь? Ну, приезжай, приезжай. Только у нас десять минут времени, не больше. Не успеешь — увезём в железнодорожную, в районную.

Вылетел из дежурки. Бросился к машине. Крикнул на бегу помощнику:

— Со женой плохо… Я сейчас смотаюсь на часок в Москву и потом вернусь.

Дальше я уже еду в своей «копейке». Пустынное шоссе. Резкий свет встречных фар. Жму на тормоза. Тормозов нет. Руль не слушается…

Удар и темнота…

Сон был настолько реалистичным, что я будто сам был там, присутствовал и ощущал. То, что я видел момент смерти настоящего Медведева, я даже не сомневался. Стало понятно, как его выманили из Заречья в рабочее время. Воспользовались его любовью к жене и беспокойством за ее здоровье. Тормоза испортили заранее — об этом позаботилась Коровякова, я тогда, сразу после аварии, прочел ее мысли. Причина для устранения Медведева — он слышал разговор Бобкова с Гвишиани и с тем третьим. Настоящий Медведев выяснил бы все, но я — не он, и эта беседа почему-то ушла в подсознание, не всплыла в памяти. Может быть из-за того, что состоялась буквально перед самой его смертью?

Этот сон настолько сильно меня встревожил, что я решил разузнать некоторые подробности как можно быстрее. До полудня, до экзамена, пока еще много времени, успею…

Я вызвал Николая, и пока он ехал, надел белую рубашку и галстук. Выбрал неброский, серый в мелкую клетку. Завтракать не стал, тихо оделся и вышел, аккуратно притворив за собой дверь.

— Куда сейчас? — спросил лейтенант и не сдержал зевок. — Прошу прощения, — тут же извинился он, подумав о своей подруге из придорожной столовой. Я попытался вспомнить, как зовут ту девочку. Нина? Зина? Хотя, какая разница…

— Коля, ты, пожалуйста, не забывай, что рабочий день у тебя ненормированный, и понадобиться ты мне можешь в любое время суток. И даже, если я рассчитывал на выходной — это тоже ничего для тебя не значит, ты должен быть, как пионер, всегда готов. Поэтому планируй свою личную жизнь так, чтобы она не мешала выполнению служебных обязанностей, — я произнес это и тут же поймал себя на мысли, что становлюсь занудой. Такой «начальственный» тон раньше мне был не свойственен. Что ж, положение обязывает.

Лейтенант Коля насупился, и до Заречья не произнес больше ни слова. Но мысли его вертелись по-прежнему вокруг подружки: «А может мне и вправду жениться на ней? Действительно, по свиданиям бегать времени нет, а так всегда будет дома, под боком…».

Эх, знал бы он, что даже «дома, под боком» не гарантирует нормальных семейных отношений при нашей-то работе.

В Заречье, как всегда в выходные, было очень тихо. Недавно выпал легкий снежок. На садовой дорожке я заметил следы троих человек. Видимо, Леонид Ильич вышел на пробежку с телохранителями.

— А где Леонид Ильич? — спросил у дежурного прапорщика.

— На пробежке, — подтвердил мою догадку прапорщик. — Сейчас помощники подъехали. Готовятся к работе. Да, Юрий с семьёй в гостях. Там Александр Яковлевич, он вам всё разъяснит.

Я посмотрел на часы — восемь утра.

По сложившейся традиции после парада в честь седьмого ноября Леонид Ильич до десятого ноября отдыхал. Никого практически не принимал, и все это знали. В эти дни Брежнева старались не беспокоить. Даже Рябенко брал выходные в эти дни, оставляя Леонида Ильича на попечении своих заместителей. Но сегодня он пренебрег этим правилом, и я был рад такому обстоятельству. У меня имелись к нему вопросы.

Поднялся в рабочий кабинет Рябенко. Он как раз был там и разговаривал по телефону.

Махнул мне рукой — присаживайся! Когда закончил говорить, положил трубку, спросил удивленно:

— Опять не можешь нормально отдохнуть в свой выходной? Ну и с чем пожаловал на этот раз?

— Хотел тут у вас, Александр Яковлевич, кое-что уточнить. Помните аварию летом 1976-го года? Когда тормоза у меня на копейке отказали.

— Ещё бы не помнить! Расследование тогда курировал лично Бобков. И с практически нулевыми результатами. Теперь этот факт действительно представляется уже в несколько ином свете… Поэтому ты и решил посмотреть, что они там нарыли? С учётом последних событий в Завидово?

— Именно так.

— Значит, смотри, как было дело. Как я это помню… Мне позвонил прапорщик — твой помощник Вася, который сейчас в Вилючинске. Дескать, поступил звонок около четырех утра. После этого ты оставил его за старшего, а сам поехал домой. С женой, мол, что-то случилось. Прапорщик, как полагается, сообщил руководителю. То есть мне. С поста на въезде видели, как ты выехал на поворот на Рублевское шоссе, а потом чуть ли не сразу услышали звуки аварии. Немедленно выехала дежурная группа. Они и нашли тебя возле разбитой машины в бессознательном состоянии. Специалисты потом говорили, что ты в рубашке родился. Тормоза не действуют, скорость под сто. От лобового увернулся, но в кювет слетел и перевернулся два раза. Спасло то, что выбросило из салона. Нашли тебя в десяти метрах от машины. Да что я тебе рассказываю — это уже сам все знаешь.

Рябенко замолчал и смотрел на меня, словно ожидая каких-то объяснений.

— А встречная машина? — проигнорировав вопрос в его глазах, уточнил я. — Ее нашли?

— Нет. Автомобиль скрылся с места происшествия. Хотя гаишники его потом еще долго искали.

— Он ведь по встречке гнал? Следы протектора встречной машины сняли? — спросил я, впрочем, сам понимал, что ответ будет отрицательный.

— Не знаю. Может и не сняли… — сконфуженно скривился Рябенко. — Говорю же, Бобков руководил. Но хорошо хоть, что ты живой остался, и это главное.

— Значит, звонок действительно был… — задумчиво произнес я.

Вот и не верь после этого снам. Немало интересного узнал. Еще и разговор тех троих… Интересно, вещее сновидение — это у меня разовое озарение случилось или скоро еще и такие способности добавятся к телепатии? С одной стороны, может быть полезно. А с другой, как бы окончательно не сойти с ума.

— Звонок действительно был, — прокомментировал мою фразу Рябенко. — Но с ним ещё интереснее. У твоих выясняли — ни жена, ни теща не звонили. И вообще ничего не знают — мирно спали. Света твоя помнишь какая прилетела?

— Ещё бы не помнить! Лица на ней не было.

— Вооот! У нас в Заречье разговоры тогда не прослушивались и не записывались. Такое вот упущение технического управления. Это сейчас всё поменялось, и пишут, и слушают все телефоны. А у Бобкова там один опер дотошным оказался, на МГТС пошел. Он и выяснил, что звонок был сделан с телефона-автомата, на переговорном пункте Московского почтамта. Дежурную допросили, она показала, что звонили двое — мужчина и женщина. О чем говорили не знает. Аппаратуры соответствующей нет. На этом все, цепочка прервалась. Пальчики он с трубки естественно откатал, но там столько людей прошло, что… — Александр Яковлевич махнул рукой. — Сам понимаешь…

— Понимаю. Но я спросить не только про аварию хотел. У меня есть несколько вопросов к Андрею Михайловичу. Он здесь?

— Где бы мне еще быть? — в кабинет зашел Александров-Агентов и как раз услышал мой последний вопрос. — Что вас интересует, Владимир Тимофеевич?

— Андрей Михайлович, вспомните, пожалуйста, поездка в Африку у Леонида Ильича в то же время планировалась? Когда авария произошла?

— Я вам точно могу сказать. Пройдемте в секретарскую, я подниму бумаги.

Он оставил генералу Рябенко какие-то документы, с которыми пришел, и вышел, пригласив меня идти вместе с ним. Я попрощался с Александром Яковлевичем, поблагодарив его за информацию, и вышел следом.

В секретарской стучали по клавишам печатных машинок три секретарши. Андрей Михайлович прошел к своему столу, достал журнал и, быстро пролистав, ткнул пальцем в страницу: