Последний рубеж. Том 2 (СИ) - Фарг Вадим - Страница 36

Я лишь кивнул, не говоря больше ни слова. Вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Адреналин вновь пульсировал в венах, смешиваясь с остатками демонической силы, что теперь тихо дремала внутри. Сегодня ночью Змееград увидит, что значит бороться с Мором. И Пастырь, кто бы он ни был, пожалеет, что решил бросить вызов. Это будет урок. Для всех.

Глава 25

Ночь нависла над Змееградом, плотная, удушающая, сотканная из промышленного смога и влажного речного холода. Под ней город гудел нервной энергией, словно зверь, знающий о грядущих переменах, но не понимающий их истинного масштаба. Я стоял на разрушенном мосту, том самом, что когда-то вёл в Паховку, но так и не был отстроен. Его искорёженные стальные балки, словно сломанные рёбра гигантского чудовища, тянулись к бескрайнему небу, а внизу, в чёрной бездне, бурлила, неслась куда-то быстрая, ледяная река. Её шум был единственным звуком, заглушающим крики страха.

Пятеро. Пять жалких фигур, подвешенных вниз головой к арматуре моста. Их тела раскачивались над бездной, словно маятники, а нелепые крики срывались с пересохших губ, растворяясь в рёве воды. Бандиты. Те самые, что ворвались в мои салоны, что посмели поднять руку на моих девочек, что думали, будто им всё сойдёт с рук. Я подошёл ближе, и вонь их страха, смешанная с запахом грязной одежды и пота, ударила в нос. Мой костюм Мора, чёрный, как сама ночь, сливался с тенями, а маска скрывала лицо, оставляя лишь холодный блеск глаз.

Я остановился перед первым. Его лицо было багровым от прилива крови, глаза выпучены, а изо рта текла слюна. Он метался, пытаясь вырваться, но толстые верёвки держали крепко.

— Кто хочет жить? — мой голос, усиленный маской, прозвучал низко, как раскат далёкого грома. Он не был громким, но в нём чувствовалась такая тяжесть, что крики бандитов мгновенно стихли, сменившись лишь судорожным хрипом. Я не спешил. Позволил им прочувствовать каждый миг этого вопроса. Позволил страху заполнить их до краёв.

Один из них, тот, что висел чуть поодаль, забился в конвульсиях.

— Я… я хочу! — прохрипел он, и его голос сорвался в визг. — Мор! Пощади! Я… я всё расскажу!

Я медленно перевёл взгляд на него.

— Что ты расскажешь? — в моём голосе не было и тени любопытства, только холодный расчёт. — То, что ты кусок дерьма, посмевший поднять руку на беззащитных? Это я и так знаю.

— Нет! — он дёрнулся. — Мы… мы не хотели! Нас послали! Пастырь! Он… он сказал, что ты… Зло! Что вы все… развращаете город!

Я усмехнулся. Значит, Пастырь уже начал свою игру. Использовать запуганных подростков для граффити, а этих идиотов — для демонстрации силы. Слабо. Очень слабо.

— Он сказал, что что вы слабы! — продолжил бандит, задыхаясь. — Что очистит город!

— Очистит, значит, — я кивнул, словно обдумывая его слова. — А откуда он узнал про мои заведения? Кто дал ему наводку?

Бандит замялся. Его глаза забегали.

— Мы… мы не знаем! Нам приказали! Он… обещал нам… прощение! И… и место в своём новом мире!

— В новом мире? — я наклонил голову. — Интересно. А что это за мир, где избивают женщин и крушат чужое имущество?

Он молчал, дрожа.

— Ясно, — протянул я. — Значит, ты ничего не знаешь. Или не хочешь говорить.

Я повернулся к следующему. Тот уже был бледен как смерть. Глаза закатились, он чуть не потерял сознание.

— Ты, — обратился я к нему. — Кто Пастырь? Откуда он взялся? И кто, кроме него, заинтересован в том, чтобы я выглядел плохим парнем?

Он издал булькающий звук.

— Он… он… — слова застревали в горле. — Он… извне! Он… силён! Он… обещал…

— Обещал что? — я надавил ментально, не сильно, лишь чуть-чуть, чтобы он почувствовал, что сопротивление бесполезно.

Его тело забилось в конвульсиях.

— Власть! — выдавил он. — Над… над всеми! Он… сказал, что Мор… это ложь! Что… что он… истина! И он… даст нам силу!

Я отступил. Власть. Истина. Старые песни на новый лад. Ничего нового. Но то, что этот Пастырь обещал силу… это было интересно. Значит, он не просто фанатик. Он — маг. И, судя по всему, не слабый.

— Все вы, — мой голос пронёсся над мостом, отражаясь от воды. — Все вы, кто посмел поднять руку на моих людей, кто посмел поверить в чужие сказки, кто посмел думать, что безнаказанность — это норма… Вы ошиблись. Очень сильно.

Я поднял руку. Чёрно-зелёный покров вспыхнул, обволакивая меня, и от него по мосту потянулись тонкие, едва заметные нити тьмы. Они поползли к каждому из подвешенных. Бандиты забились в панике, их крики стали ещё отчаяннее.

— Что ты… что ты делаешь⁈ — завопил один из них.

— Покажу вам истину, — спокойно ответил я. — Истину о том, кто здесь хозяин. Истину о том, что бывает с теми, кто бросает вызов Мору.

Тонкие нити тьмы коснулись их тел, и бандиты замерли. Не от страха, а от чего-то другого. Их глаза распахнулись, в них отразился немой ужас. Я не убивал их. Не калечил. Я лишь… показывал. Показывал им их собственные страхи. Их худшие моменты. Их кошмары.

Ментальный удар. Не физический, а тот, что бьёт по разуму, по душе. Я заставил их пережить их собственные, самые глубокие фобии. Заставил увидеть себя жалкими, ничтожными, беспомощными. Заставил почувствовать себя теми, кого они сами презирали. Слёзы, сопли, рвота — всё это текло по их лицам, смешиваясь со страхом. Они не кричали. Они выли. Беззвучно. Внутри себя.

Это продолжалось недолго. Всего несколько секунд. Но для них это была вечность. Когда я убрал ментальное давление, их глаза были пустыми. Тела обмякли. Они были сломлены. Не физически, но ментально. Они больше не были бандитами. Они были оболочками. Пустыми.

— Отлично сработали, босс, — раздался голос Лёши по рации. — Княгиня Савельева будет впечатлена.

Я усмехнулся. Знал, что она смотрит. Знал, что ей это понравится.

— Теперь, — произнёс я, обращаясь к своим людям, что появились из теней. Алексей, Линда и другие. Их лица были суровыми, но в глазах читалось понимание. — Снимите их. Отвезите в наш новый… реабилитационный центр. Пусть там подумают о своём поведении. И о том, что такое истинная вера.

Сергей кивнул.

— Будет сделано, босс.

— И ещё, — добавил я, глядя на пустые глаза бандитов. — Пусть запомнят моё имя. Имя Мора. Имя того, кто принесёт им… настоящую справедливость.

Я развернулся, идя к своему байку. Ночь всё ещё висела над городом, но теперь в ней чувствовалась не только угроза, но и предвкушение. Война только началась. И я был готов к ней.

* * *

Ночь, ещё более густая, чем над мостом, распростёрлась над старым Змееградом. Она обволакивала узкие, замусоренные переулки, словно саван, скрывая от любопытных глаз то, что не предназначалось для смертных. Я двигался в этой тьме, как её часть, бесшумный и невидимый. Мой костюм Мора сливался с тенями, а каждый шаг был выверен до миллиметра. Цель была ясна: старый, заброшенный храм на окраине, который, по данным Егора, стал новым «домом» для Пастыря и его секты. По слухам, они уже начали его реставрировать, конечно же, за «пожертвования» простых, доверчивых людей.

Я скользнул по стене, цепляясь за выступы, словно паук. Крыша. Идеальная точка входа. Вентиляционные шахты, забитые многолетней пылью, поддавались моим нанитам, словно бумага. Через несколько мгновений я уже был внутри, в тени, нависающей над небольшим залом. Внизу, на алтаре, стоял Пастырь. Высокий, худой, в белоснежных одеждах, что, должно быть, были символом его «чистоты». Вокруг него, на коленях, застыли несколько десятков последователей, их лица были бледны и полны фанатичного благоговения. Он что-то шептал, и его голос, усиленный магией, проникал в каждый уголок зала, гипнотизируя.

Я чувствовал его Покров. Слабый, но изворотливый. Не такой, как у Хао, но достаточно сильный, чтобы ощутить моё присутствие. И он почувствовал. Медленно, Пастырь прервал свою проповедь, поднял голову. Его глаза, до этого закрытые в экстазе, распахнулись. В них не было страха, только холодная, расчётливая уверенность.