Леди, охранник и кусочек ткани (СИ) - Началова Екатерина - Страница 15

— Цел, — коротко прохрипел он, когда смог взять контроль над гортанью.

— Но почему ты не обратился? — услышал женское беспокойное.

«Почему-почему!!!»

В грудной клетке остро отозвалось ребро. Похоже, треснуло. Арс скрипнул зубами. Дня два будет зарастать.

— Забылся.... — прохрипел он. Саркастично хотел, но получилось вполне правдоподобно.

— Ты меня испугался? — выпалила Ровена. — Прости, я не хотела пугать! Обещаю, я не буду угрожать твоей невинности!

«Чего?»

Вспомнив еще и о своей невинности, безвозвратно утерянной лет сто восемьдесят назад, Арсиний только закрыл глаза и страдальчески застонал. Мягкая ручка заботливо погладила его голове. Лорд дрогнул.

«Путаницу всю эту... В бездну!»

Вдохнув еще разок, он рывком поднялся. В глазах аж потемнело от боли. Но выносить прикосновения Ровены Арс сейчас был не в силах. Еще и в глаза ей смотреть оказалось сложно: затолканный поглубже вчерашний стыд легко поднялся на поверхность, смешался с сегодняшним, с уязвленной гордостью и еще чер-те с чем. Разбираться в этой каше Арс категорически не хотел.

— Хватит! — буркнул он, уворачиваясь от женской руки, которая все норовила ощупать его бок. — Вы готовы лететь?

Глаза предпочел отвести, уставился куда-то на камни. С камнями проще — они без ребусов, не дёргают за скрытые ниточки, как марионетку, не трогают без спросу.

— А ты сможешь обратиться? Тебе нужно полежать! Я доведу тебя до кровати, — быстро решила за него леди и, шустро нырнув вперед, оказалась у него под рукой.

— Я цел, сказал! В-с-с! — Ровена все-таки надавила на пострадавшую сторону. — Леди! А ну... Руки убрать! Два шага назад!

Он раздраженно отмахнулся, бесцеремонно отодвигая в сторону настойчивую помощницу. Далеко она, к сожалению, не отодвинулась. Встала, чего-то ожидая.

— А инструкцию... Ты читал? — прозвенел женский голос.

Щеки заволокло огнем. В нагрудном кармане потяжелело.

— Какую еще инструкцию? — намеренно грубо рыкнул Арс. Грубее, чем хотел.

В ответ Ровена фыркнула. Резко развернулась и, гордо цокая каблуками сама отошла подальше.

— Для памяти надо меньше падать! Так соображать лучше будешь! Ну и... Ну и ходи, как дерево! Без поддержки! И не жалуйся! — выпалила она, сверкая глазами. — А я на свидание. С герцогом, понял?! Ты — как хочешь, ждать — не буду.

Вызывающе гордо вздернув подбородок вверх, юная баронесса сделала несколько прыжков вперед, обращаясь в дракона. Чуть не смела крылом, Арс едва успел отпрыгнуть.

«Что значит, ходи, как дерево»?

Выругавшись, взвился следом, догоняя. Расправив крылья, полетел сзади, следя за длинным, покачивающимся на воздушных потоках юрким ореховым хвостом. Драконом баронесса уступала крупному Арсу в размерах на целых пол крыла, налетев сверху, мог накрыть целиком. Арс почему-то вспомнил кружевной халатик персикового цвета, бедра, проявляющиеся под тонкой тканью. И снова — инструкцию. Некоторые ее детали.

«Хватит. Это работа. Она избалованная, капризная вертихвостка... Такая же, как и все они... Да. Важно не отвлекаться.

...вот же фифа».

Глава 12. О том, что все скрывают чувства

Глава 12. О том, что все скрывают чувства

Герцог встретил Ровену на городской посадочной площадке. Солнце тускло сияло в зените молочного неба. День выдался снежным, по ногам весело летала поземка, оседая на носках обуви белыми хлопьями.

Чувствуя за спиной Кэйлуса, Ровена заставила губы принудительно улыбнуться высокородному кавалеру, с трудом напоминая себе, что любит свидания.

Любит... Или уже «любила»? Она ведь обожала свидания. Ожидание встречи, волнение, любопытство, предвкушение, неповторимый вкус первой встречи и всегда букет эмоций. Что в глазах напротив, что в его голове, что произойдет дальше...

Но в этот раз был Кэйлус, и ощущения сменились на кардинально иные. Ровена чувствовала не радость от свидания с заманчивым представителем изначальной ветки, а отчетливую злость. Злость на себя, на то, что думает о каком-то охраннике при наличии герцога. В ней бурлила обида на недавнее грубое «два шага назад» при попытке помочь; обида на молчание — Кэйлус ни разу, ни на мгновение не намекнул о вчерашнем. На его лице не отражалось желанных эмоций — Ровена не видела в низкородном ничего, кроме недовольства. Казалось, он не думал о поцелуе, о котором Ровена вспоминала пол ночи, не думал о инструкции, которую она так старательно писала. Прочитал ли или просто сжег? А то и выбросил, не читая? Или смеялся? А может скривился с отвращением. Ровена мучилась, представляя худшие варианты. Ей было трудно улыбаться, трудно оценить герцога, трудно сосредоточиться. Там, под слоем обиды и гнева она впервые почувствовала скрытый пласт страха. Обезоруживающего, безотчетного, почти детского страха остаться одной, стать отвергнутой тем единственным, кто нужен. И ещё глубже — навсегда остаться в зависимости от того, кто не подходит, кому еще и не нужна.

«Два шага назад... Он ничего не чувствует? Он не... Чувство не взаимно?»

Мама с бабушкой открыто не говорили о возможной невзаимности любви, но Ровена впервые поняла, что такая вероятность есть, караулит ее совсем близко, подступает к горлу с холодным и острым лезвием. Даже несмотря на то, что она прекрасна. Даже несмотря на то, что баронесса... Соловьи пропели для нее. А для него?

Ужасная вероятность нелюбви замаячила отчётливо, мертвенно проходя по всей длине позвоночника, проявляясь на коже холодным потом с дрожью. Низкородного можно заставить остаться рядом, можно заставить работать на себя, что-то делать, но не заставить любить.

Наклонившись, Алойзиус прикоснулся губами к протянутой ему руке в перчатке.

— Помню ваши очаровательные скользкие туфельки, поэтому решил, что прогулка должна быть комфортной. Я исключил горы, снежные поля и оставил вам только ровные безопасные поверхности.

— Вы так внимательны, — благодарно ответила Ровена.

«Благодарно» — потому что герцог, в отличие от некоторых, проявлял внимание. Она затолкала все неуместные эмоции поглубже, принимая привычный облик высокородной красавицы.

— Не стоило так переживать о моей безопасности. Как видите, отец уже побеспокоился... Теперь я с охраной. Это бэр Кэйлус.

Даже не дрогнув на его имени, она показала глазами за спину. Кэйлус, выпрямившийся сзади, громко промолчал.

Герцог задумчиво блеснул глазами.

— Бэр, — он сдержанно кивнул, но углублять общение с охранником не стал. — Я поддерживаю решение вашего отца, — герцог обращался к девушке. — Вы должны передвигаться только под надзором — чтобы не достались никому, кроме меня.

Он улыбнулся.

— Что за заявления, Алойзиус...? — деланно возмутилась Ровена.

Алойзиус был чрезвычайно хорош сегодня. Точеный, холеный, тщательнейшим образом одетый. Для свидания он выбрал темно-фиолетовый камзол с пуговицами такого же цвета. Сдержанная черная вышивка на плечах изображала виноградные листья; длинная, хитроумно заплетенная коса, лаконично свисала между лопаток. Собственническое заявление из уст такого кавалера приятно пощекотало бы самолюбие Ровены, если бы оно не было полностью поглощено Кэйлусом.

Кэйлусом, который никак не среагировал на «никому, кроме меня».

Свидание продолжилось, напоминая изысканную пытку. От жертвы требовалось восторгаться цветами во время прогулки по лезвию ножа, и Ровена исполняла свою роль со всем доступным ей мужеством. Но спину, за которой шел он, немилосердно жгло. Ужасно хотелось оглянуться, чтобы посмотреть на лицо Кэйлуса, а требовалось смотреть на герцога. Наконец, Ровена не выдержала. Она намеренно поправила рукав и глянула на Кэйлуса украдкой. Тут же пожалела — охранник ответил таким суровым, нечитаемым взглядом, что баронесса тут же отвернулась.

Холодок невзаимности полз вверх по спине, расширялся вверх от поясницы, подбираясь к лопаткам, и, злорадно ухмыляясь, обнимал за плечи.