Путь хирурга (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 22

— Давай, сбившийся, — презрительно процедил сквозь зубы Роман Ивлев. — Сейчас тебя окончательно сломает.

Я не ответил, но усмехнулся, проходя мимо. Не хотелось тратить и без того жалкие крохи сил на перебранку с идиотами.

Остановившись в центре резонатора, развернулся лицом к Учителю. Я ясно видел на его лице удовлетворение человека, уже достигшего желаемого.

— Что ж, — протянул он с театральным сожалением. — Посмотрим, сумеешь ли ты пройти сверку… до конца. Или, быть может, ты готов стать яркой звездой и предупредить свои мучения?

Слова звучали как издевательская речь горе-врача, заранее знавшего диагноз пациента и с нетерпением ждавшего его последнего вздоха.

Я молчал, смотрел на Астахова в упор. Внутри нарастал холодный гнев, и я чувствовал, как эта внутренняя ярость дает мне новые силы.

Пусть Учитель думает, что уже победил.

Пусть считает, что я на пороге смерти.

Чем уверенней он будет, тем больше у меня шансов…

— Начинайте! — властно приказал Учитель.

Члены совета двинулись к кругу, встав каждый на свою печать.

Что ж… сейчас начнется самое сложное испытание из всех, что я прошел в своей жизни. И я знал только одно — проиграть я не могу.

Не сейчас.

Не здесь.

И не им…

Я закрыл глаза, расслабляясь и чувствуя, как энергия размеренно течет по моим каналам. Первый же поток чуждой силы, коснувшись меня, обжег подобно раскаленному железу.

Я едва сдержал предательский крик, сильнее стиснул зубы. В тело проникала энергия — чужеродная, враждебная, грязная. Она сталкивалась с моей собственной энергией, порождая внутри болезненные волны, вспышки и разрывы.

— Долго не выдержит, — услышал я чей-то смешок.

— Смотрите, смотрите! Он уже почти на коленях! — едва прорвалось сквозь гул в ушах.

Я не видел, что делают члены Совета, но чувствовал, как разноцветные потоки один за другим вливаются в тело. Они пытались растворить и вытеснить белую энергию, ставшую моей сущностью. Но чем сильнее была боль, тем яснее становилось мое понимание происходящего.

То, как энергия двигалась внутри Владислава, то, как она его почти разорвала… теперь я видел это с полной ясностью, словно заново переживая ту сцену, но уже изнутри.

— Второй поток! — послышался голос Учителя.

Я сжимал кулаки, ногти больно впивались в ладони. Коленные чашечки тряслись, а грудь будто сдавило гигантским обручем. Пот струился по лицу, застилая глаза.

Сопротивляться потоку было бесполезно… я попросту сжигал свою внутреннюю энергию, которую и без того осталось ничтожно мало.

А что если…

Что если не сопротивляться чуждому потоку, не воевать с ним, а… а попытаться его вести⁈

Мысль пришла неожиданно, словно подсказка, родившаяся из глубины сознания. Вдруг мне ясно вспомнилось, как я лечил Трофима, как вел его энергию, направляя и очищая потоки внутри его тела. Сейчас я мог применить тот же принцип — не бороться, а попытаться направить. Но теперь в качестве пациента был я сам.

— Третий поток! — послышался жесткий приказ.

Новая волна ударила в грудь, словно кулаком. Я подавил крик, и сознание начало действовать по знакомой схеме. Теперь я не блокировал чужую энергию, а подхватывал ее, аккуратно направлял по каналам, которые видел и чувствовал. Я не допускал смешения потоков, удерживая их отдельно друг от друга, корректируя траекторию их движения.

Боль постепенно сменилась напряжением, требовавшим огромной концентрации.

— Четвертый! Пятый… — продолжал Астахов.

Потоки врывались один за другим, но я направлял их по отдельным, уже знакомым мне маршрутам. Заставлял двигаться так, как нужно мне. С каждым новым потоком уверенность моя крепла, и я начинал понимать, что мое интуитивное вмешательство в ритуал Владислава теперь стало ключом к спасению меня самого.

Ошибкой было смешивать энергию, позволять ей образовать черноту. Теперь я не повторял ошибки. Если допущу смещение, то чернь уже не остановить.

К шестому потоку я уже не хотел кричать. Наоборот, спокойно и сосредоточенно вел каждый поток по его собственному кругу. Направлял энергию так, чтобы она не могла соединиться с другими.

— Он что, выдерживает⁈ — послышался удивленный шепот.

Я не видел лица говорившего, потому что стоял, все еще не открывая глаз. Но понимал, что все шло не так, как хотелось моим палачам.

— Седьмой! Восьмой… — Астахов отчаянно старался ускорить процедуру. — девятый…

Энергия теперь кружила вокруг меня бурей разноцветных вихрей, не смешиваясь, не превращаясь в ту самую ртутную чернь. Я чувствовал себя логистом, направляя потоки каждый по своему маршруту.

Теперь я не боролся за выживание. Я управлял процессом. Из жертвы я превращался в хозяина этой силы, полностью контролируя ситуацию.

Осталось дождаться финального аккорда. Сделать последний, самый главный шаг, и тогда посмотрим, кому здесь придется пасть на колени.

Я сделал медленный вдох и глубоко выдохнул, чувствуя, как вокруг меня бушует сила Приюта Длани Предков. Каждый поток, отличный по цвету и природе, стремился к центру круга, пытаясь слиться с другими в единую темную субстанцию, способную поглотить все живое. Но теперь я видел и чувствовал структуру этой энергии настолько четко, словно передо мной лежала схема кровеносной системы человека, знакомая до мельчайших деталей.

Я медленно поднял руки.

Наконец, в круг вошел двенадцатый член Совета.

— Закончи это, — сухо приказал Учитель.

В тот же миг воздух загудел от переполнявшей его энергии. Все двенадцать потоков, каждый разных оттенков и стихий, вращались вокруг меня с огромной скоростью. Я оказался в эпицентре мощного энергетического вихря, способного сокрушить не только меня, но и всю школу, если я допущу ошибку.

Но ошибки не будет.

Я, наконец, поднял голову, открыл глаза. Всмотрелся в искаженные напряжением лица двенадцати членов Совета. На лицах моей палачей была видна тревога и ненависть.

— Сбившийся, — выдохнул один из них. — Сдавайся, пока еще можешь стоять.

Разговаривать с соперником начинают в двух случаях — когда пытаются усыпить его бдительность либо когда исчезает уверенность в своих силах.

В диалог я не вступил.

Моя рука, словно в ней лежал хирургический скальпель, рассекла воздух, перерезая все двенадцать вращающихся энергетических потоков в единой точке.

Шрам на груди вспыхнул болью.

Время словно замерло.

Потоки, утратившие мою поддержку, с яростным грохотом рванулись в обратную сторону, смешиваясь, формируя чернь. Прямо к членам Совета, которые стояли на своих печатях.

— Держите потоки! Удерживайте! — завопил Учитель, но было уже поздно.

Энергия, сорвавшаяся с потоков, рванула по кругу резким, ощутимым порывом, будто ветер внезапно превратился в шторм. Одиннадцать лучших выпускников, только что стоявших с гордыми лицами и прямыми спинами, разлетелись в стороны, словно тряпичные куклы. Я отчетливо видел, как вздрогнули их тела, словно попав под разряд тока.

Нескольких закрутило в воздухе, двое впечатались в каменные колонны с глухим стуком, еще трое ударились о стены зала, оставив на них трещины и темные пятна. Остальных проволокло по земле несколько метров, пока они не замерли в нелепых позах, не в силах подняться.

Энергия ударила мощным, неуправляемым шквалом. Каждый получил обратно ту силу, которую они пытались направить против меня. Чернота, что должна была разорвать меня, теперь разодрала их каналы в клочья.

Я смотрел на эту сцену, чувствуя странную смесь удовлетворения и горечи. Но именно Длань Предков заставила меня сделать это.

— Ну что, уроды, теперь понятно, каково это? — процедил я, скорее, для себя, чем для них.

Вокруг царил хаос. Ученики вперемешку с членами совета корчились на земле или молча лежали без сознания.

Под ногами резко затрещали печати, на которых несколькими мгновениями раньше стояли выпускники. По сложным магическим знакам пошли глубокие трещины, как по стеклу, которое вот-вот лопнет.