Джо 3 (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 12

— Идеально… — выдохнул я, передумав ползти, — Не надо их резать. Я их вместе с казаном… эльфийке подарю.

— Ты… уверен? — с еще большим сомнением вопросила готовящаяся стать матерью зеленокожая.

— Такова была идея, — вымученно выдохнул я, переворачиваясь на спину, — Это были самые вредные козы и козёл во всем Самуахане. Городок это такой. Немалый.

Лежать было хорошо. Потолок тоже был красивый. Есть разные виды похмелья, но от сивухи, пусть даже и вполне приличной, оно, похмелье, особое. Гулкое, пустое и звонкое, с постоянно бродящей по кромке сознания головной болью и отчетливо ясной памятью по поводу того, что было вчера.

Вчера… вчера затащило моё подсознательное решение нахлестать в третью кружку водяры до краев. Делал я это с полной уверенностью, что оно нам надо — и оно оказалось надо, потому что взгромоздившийся за выделенный нам стол карл первый делом всадил эту полуторалитровую кружку до дна. Дальше? Дальше было все слегка в тумане, но при этом отчетливо и даже терпимо, несмотря на царящие вокруг запахи. Мы с бароном больше не налегали на выпивку, налегал Аграгим Соурбруд, официальный представитель клана гномов Соурбруд в Самуахане и, можно сказать, на Побережье Ленивых Баронов. Эта гора черно-пегой шерсти, притворяющаяся гуманоидом, пила шестидесятиградусный самогон как пивасик… зря она это делала, потому что, в конце концов, это всё оказались понты, которые вынудили гнома упасть под стол.

Но до конца концов было тогда довольно далеко.

Мы пришли к карлам с дарами в виде пробников консервов и самогона, но, по сути, прибыли к ним торговать воздухом ради воздуха. Всё, что мы реально могли продать — это метод стерилизации герметично запечатанных емкостей с пищевыми продуктами, кратно увеличивающий сроки хранения жратвы.

Естественно, что на этом серьезный бизнес никак не построишь, даже гномы, известные своей честностью (и очень нуждающиеся в подобной технологии), легко бы опрокинули нас, запроси мы деньги, процентовку или еще какую-нибудь такую джигурду. Ибо жирно и невместно.

Но! Мы могли продать Побережье Ленивых Баронов… как удачно расположенную локацию, богатую и плодородными землями, и рабочей силой для возделывания новых полей, лесов и рек под интересы карловского народа. То есть, на пальцах: мы дарим технологию клану Соурбруд, он занимается закупкой продовольствия, превращением её в консервы, которые потом за много денег уходят другим, глубинным гномским кланам. Нас эта часть не волнует, а волнует та, где графство продает клану Соурбруд некоторые продукты!

И, конечно же, баронство Бруствуд, как зона, удачно расположенная с точки зрения логистики нового бизнеса, в которой клан карлов может открыть своё представительство, точнее, замаскированный под него свечной заводик. То, что из-за подобной смены парадигм рядом с нами на побережье возникнет торговый порт — это к бабкам не ходи и ежа не спрашивай. Обязательно появится. Ну и моя скромная роль волшебника, который как будет экономить магией гномам расход на дрова и уголь, так и являться хранителем тайны технологии клана Соурбруд.

Идеальный план. Землю крестьянам, деньги рабочим, свежие и вкусные продукты с поверхности карлам глубин, налоги графу и барону, плюс немного золота мне. За честные пять минут труда в месяц!

— … дун! Кааааалдууууууун!! — хрипло доносилось из окна омерзительно знакомым басом, — Выходи!! Я пришёл!!

— Твою мать, — хрипнул я, роняя голову на ковер.

— А ну вылазь!! Мне тут херово!!! — взвыло куда сильнее голосом того самого Аграгима Соурбруда, который сейчас должен был еще быть без сознания, — Или пускай в гости!!! Небо давит!!!

— Джо… — угрожающе прошипела зажавшая нос беременная женщина, — Уведи это отсюда! Немедленно! А если ты пустишь внутрь…

То меня зарежут. Возможно Игорем, несмотря на то что он ни разу не острый, а либо упругий, либо мягкий.

…нет в жизни счастья.

Гребаный карл приперся так рано в надежде похмелиться прямо на месте, и эту надежду пришлось удовлетворять, но потом я потащил нервного и похмельного гостя (вручив ему казан, который сам Аграгим мне на радостях подарил) подальше от башни, то есть — в гости к барону. На вопрос «зачем?» ответил прямо:

— Проверку лучше устраивать там, где нет никакой магии, чтобы ты всё своими глазами видел. Прямо в этом казане. Заодно и посмотришь на кубы перегонные, перетрем, какие мне нужны.

— Это ты да, конечно, — пыхтел зловонный карл, вызывая у меня острейшее желание притопить его в речке, — Это ты хорошо… Слышь, Джо. А в казане насрано!

— Вытряхни.

— А сполоснуть дадут?

— И его сполоснем, и тебя сполоснем…

— А меня зачем⁈

— Надо!!!

От моего рыка провожающий нас Кум взбрыкнул задними копытами и неуклюже умчался вдаль, задрав хвост.

К моему вящему счастью, мыться карлам не запрещали ни религия, ни повадки, ни черты характера, но что могу сказать? Как я не ожидал явления похмельного представителя рода Соурбруд, так никто в замке барона Бруствуда не ожидал атаки амбрэ от намокшего карла. Мне пришлось наколдовать ветер просто для выживания окружающих, но пару птиц, пролетавших в вышине, куда я направил исходящий поток, сшибло как из пулемета!

Дальше всё пошло как по маслу. Вода, сахар, мытые яблоки. В запайке банок Аграгим не углядел ничего сверхъестественного, так что, когда мы заложили емкости в казан и начали варить, принялся шумно пыхтеть носом и чесать мокрую бороду. То есть думать.

— То есть и всё? — задумчиво вопросил он воздух.

— То есть да, — пожал плечами я, — Выварим их, я уменьшу банки, да отдам тебе. Ты их распихаешь по местам разным, влажность там, температура, да подождешь. Потом просто откроете и попробуете. Сами всё увидите.

— И че так со всем можно? Фрукты, рыба, мясо…?

— Со всем. Не бесконечное хранение, но порядочное. На холоде несколько лет продержать можно. Но есть небольшая сложность…

— Это какая?

— Я могу учуять, если продукт испортится. А вы?

Оказалось, что на организмы этих приземистых чудовищ почти не действуют вредоносные токсины, способные выделиться из разлагающейся органики. То есть, всё, чего мог опасаться подземный карл, открыв просроченную консерву — это того, что она будет недостаточно вкусной. Под землей яда куда больше, чем в подгнившем персике — тяжелые металлы, ртутные пары, серные газы…

— А что это сейчас было, тяжелый металл или ртутный пар? — осведомился аккуратно из-за угла выглядывающий барон, — Пахло ужасно!

— Да? — удивился помытый полуголый карл, щедро ужасающий окружающих слуг замка своей густой и шелковистой нательной шерстью, — А я ничего не почуял!

Я лишь грустно хрюкнул вслед этим словам.

Барон-человек и человекоподобный карл уже начали сближаться, обмениваясь первыми приветствиями, предложениями выпить и робким курлыканьем на тему будущего совместного дела, но увы, судьбе было угодно, чтобы эти зарождавшимся деловым отношениям была поставлена пауза — в ворота замка вломился юноша бледный со взором горящим, разинул пасть и принялся хаять из неё Ходриха. Надрывно.

Приперся этот индивид далеко не один, а с тремя корешами, каждый из которых выгодно отличался от своего предводителя. По сути, перед нами было четыре представителя рода «хуманус вульгарис», подвид «знатный, но бедноватый». И с возрастом я ошибся, орущему на барона индивиду было лет двадцать пять, а бледный и худой он был сам по себе, что слегка скрадывало возраст.

Слушая вопли, я постепенно прояснил для себя ситуацию, как и молчание самого Бруствуда. Смысл был следующий — орущий тип являлся сыном носатому толстячку, тем самым самодержавным бароном Бюргаузеном, которому была передана булава самодержца после того, как батя ушел в казначеи. Эдакий титул, но на двоих, ага. Смысл визгов и писков молодого мужика при молчаливой и хмурой поддержке его сопровождения, был в том, что «как батя посмел так поступить со своими собственными дочерьми ради каких-то паршивых бумажек!?!».