Код лихорадки - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 9

Уже у дверей Тереза остановилась и задала Левитту вопрос. Даже два. От которых у того напрочь испортилось настроение.

– А что такое Стерка? И правда, что семь детей умерли во время операции?

– Откуда… – начал было Левитт, потом осекся – понял, что Тереза узнала что-то такое, что не должна была узнать. – Где ты взяла эту чушь?

Об этом же думал и Томас – он-то ничего такого не слышал.

Тереза пожала плечами.

– Когда взрослые при детях разговаривают, то думают, что их не слышно.

Левитту ее ответ явно не понравился, но он все тем же твердым тоном сказал:

– А иногда слышишь звон, да не знаешь, где он. Так что давай не будем говорить о том, что вас не касается, договорились?

С этими словами он повернулся и зашагал по коридору с таким видом, будто не намерен никого ждать. Дети тут же его нагнали.

– Вот весело-то, – прошептала Тереза, – идти куда-то не одной, а с другом.

Томас уставился на нее в изумлении.

– Ничего себе! Только что говорила, что кто-то умер, а теперь ей уже весело. Странная ты. – Он сказал это шутливым тоном, чтобы Тереза не заметила, как его напугал второй вопрос, про детей.

Она неожиданно чмокнула его в щеку и припустила по коридору, мимо доктора Левитта.

Новообретенная дружба, конечно, радовала Томаса. Но, глядя на бегущую по коридору Терезу, он вдруг вновь ощутил страх: что с ним случилось утром? Сначала голова, а потом ощущение, что все уже было раньше… Томасу стало настолько не по себе, что даже пол под ногами закачался.

Лучше не думать о самом плохом. О Вспышке.

Глава 10

Дата: 224.10.14 Время: 11.37

Через неделю, после особенно трудного урока у мисс Дентон, Томас сидел напротив Терезы в той же маленькой комнате. К счастью, на этот раз странности с головой его не мучили.

Никогда прежде неделя не тянулась так долго – каждую минуту каждого дня он гадал, увидятся ли они с Терезой снова. Доктор Пейдж и учителя отвечали только, мол, да, скоро. Не неделя, а пытка. А еще он не переставал думать о том странном чувстве, но так и не решился никого спросить – вдруг сочтут, что с ним что-то не так.

– А вот и ты. Я рада, – начала первой Тереза.

Левитт только что вышел, так и не ответив Терезе, сколько у них времени на этот раз.

– Я тоже. Очень, – признал Томас, преодолев смущение. Наверное, будет глупо, если сразу спросить ее про ту ерунду с головой, лучше поговорить о чем-нибудь другом.

– Слушай, я все думаю о тех детях, ну, которые… умерли. Это правда? А еще доктор Пейдж заверяет, что нам не дают видеться с остальными ради нашего же блага. Да у меня миллион вопросов вообще.

– Ой, давай не все сразу, – ухмыльнулась Тереза. Потом обеспокоенно оглядела по очереди все углы потолка. – Надо поосторожнее со словами, на нас точно смотрят. Или слушают.

– И то, и другое, наверное, – громко и насмешливо сказал Томас. – Приве-е-ет! Есть там кто-нибудь? – Он помахал рукой, будто на параде, сам не зная, отчего ему так весело.

Тереза расхохоталась, и он вслед за ней. Смех продолжался минуты две – стоило одному перестать, как он снова прыскал от смеха другого. Конечно, Томас понимал, что смеются они, чтоб не думать о тех детях.

– А давай притворимся, что на нас не смотрят, – сказала Тереза, когда они окончательно просмеялись. – Будем говорить, о чем хотим, пусть себе тащатся.

– Пусть. – Томас хлопнул по столу так, что Тереза вздрогнула, потом снова рассмеялась.

– Про тех детей я не знаю. Может, так, слухи. Или что-то не то услышала. Может, это до нас было вообще. Просто Левитта хотелось позлить… Ну ладно, чего у тебя интересненького? – спросила Тереза.

– Мало чего, – ответил Томас. – Хм… ем, на уроки хожу. Тестов много всяких. А, сплю еще. Все, пожалуй.

– У меня то же самое!

– Да ну? Быть не может.

Оба заулыбались, потом замолчали. Тереза придвинулась ближе и облокотилась на стол.

– Я сейчас не про детей и не про секреты, но голова ведь уже должна совсем пройти, да?

Вопрос застал Томаса врасплох.

– Наверное. – Он нащупал под волосами шрам. – Вроде все зажило. Наши драгоценные мозги работают.

– «Зоны поражения», как говорят в ПОРОКе?

Томас кивнул:

– Ага, как в компьютерной игре. Доктор Пейдж сказала, что Вспышка там все разрушает.

– Прикольно, что у нас иммунитет, да? Ну, то есть радоваться же надо, что шизом не станешь.

– Ага, точно.

– А мы сидим в этом дурацком месте. Не ПОРОК, а СКУКОТА. Нет, серьезно, сдуреть же можно – целыми днями в четырех стенах.

Томас посмотрел на дверь.

– Снаружи совсем плохо? Поэтому нас взаперти держат?

– Наверное, да. Говорят, радиация ослабевает, но все равно пока сильная. Я помню только яркий-преяркий свет, а потом, что мы на берге. Мне еще пяти не было, а я уже через плоспер прошла и на берге покаталась, прикинь?

Томаса тоже привезли на огромной летающей махине. Как ни грустно ему было тогда, он все же отметил про себя, что махина крутая. Берги – для тех, у кого денег навалом. Но плоспер еще круче. Томас никогда не был в плоспере, а у ПОРОКа есть плосперы, значит, и денег куча.

– А когда ты проходила через плоспер?

Восхищение на лице Терезы сменилось грустью.

– Я мало что помню. Знаю только, что родилась где-то на востоке. Родителей не стало, а меня спасли… – Она уставилась в пол и замолчала. Наверное, не стоило сейчас ее об этом спрашивать. Томас сменил тему:

– Про ту боль в голове. У меня тоже бывает иногда.

Терезин взгляд снова скользнул к потолку. Ничего явного там не было, но оба понимали, что камеры могут быть где угодно. И микрофоны тоже. Даже сотня микрофонов, а еще в голову какая-то штука вживлена – кто знает, за чем именно она следит.

Тереза взяла свой стул и пересела к Томасу. Наклонившись к нему так, что их плечи соприкоснулись, она едва слышно прошептала ему на ухо несколько слов. Ее дыхание щекотало кожу до мурашек.

– Давай шепотом говорить, пока не запретят.

Томас кивнул и тоже шепнул ей на ухо:

– Ага, давай. – Ему нравилось сидеть к ней так близко.

– Это даже не боль, – прошептала Тереза, – а как будто чешется внутри. Иногда просто с ума сводит. Прямо вот в голову бы себе залезла и почесала, понимаешь?

Томас не понимал. Это, пожалуй, даже хуже, чем его дежавю.

– У меня тоже так бывает, – сказал он неуверенно.

Она засмеялась, на минутку отстранившись от него.

– О, классно! – громко сказала Тереза для тех, кто их слушал, потом снова зашептала: – По-моему, ту штуку у нас в голове пока не используют. Я слышала слово «переключатель», когда после операции просыпалась. По ощущениям и правда похоже. Будто там кнопка или тумблер какой. Понимаешь?

Томас медленно кивнул. Доктор Пейдж тоже что-то сказала, когда он засыпал. Кажется, слово «особенный», а может, ему приснилось. Эти имплантаты – сплошная загадка.

Тереза продолжала с каким-то страдальческим выражением лица:

– К мозгу будто что-то подключено. Я лежу перед сном и пытаюсь, пытаюсь, пока голова не заболит.

– Что пытаешься? – спросил Томас – его раздирало любопытство.

– Управлять этой штукой. Мысленно сделать такой инструмент, чтоб ее подцепить. Ну как крючком. Хоть немножко-то понятно?

– Нет, – ответил Томас.

Она отодвинулась, сложила руки на груди и огорченно выдохнула.

Томас коснулся ее руки.

– Поэтому мне и интересно.

Терезины брови поднялись.

– На ненормальную ты не похожа, – продолжил Томас, рассмешив ее. – По-моему, доктор Пейдж мне тоже что-то говорила. Я попробую вспомнить.

Тереза слушала его и кивала. Потом снова наклонилась к нему.

– Я буду еще пробовать. Спасибо, что не считаешь меня больной. Нет, правда. Посмотри, какие у этих людей технологии. Плосперы, бер-ги… – Она слегка покачала головой. – Знаешь, что я думаю? Что эти штуки в голове как-то с мыслями связаны.

Томас, слегка ошарашенный таким обилием пищи для размышлений, прошептал Терезе на ухо: