Я уничтожил Америку. Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей - Страница 34

Мы заняли свои позиции. Мне досталась роль крайнего левого нападающего. Мы играли по схеме 4−4–2. То есть, два нападающих, четыре полузащитника и четыре защитника. Классика, что говорить…

После этого раздался свисток, и игра началась!

Ледоимцев сделал пас Васнецову, а тот уже передал мне. Я рванулся вперёд. Даже успел ударить пару раз по мячу, как у меня лихим подкатом выбили снаряд из ног, а самого отправили жевать газон.

Хорошо ещё, что я успел подпрыгнуть, когда краем глаза увидел подкатывающегося защитника. Но всё равно — недостаточно высоко, чтобы перелететь этого игрока.

— Тринадцатого на мыло! Ты чито — пастись сюда пришёл, э? — тут же раздался подбадривающий крик со стороны трибун.

Вот же гандоны!

А между тем игра продолжилась. Никакой жёлтой карточки, никакого предупреждения за подкат. А ведь мне едва ли не шипами по голени прилетело!

М-да, вот тебе и судейство. Эх, не хватает тут видеоповтора…

Я вскочил, побежал, чуть прихрамывая. К основной боли добавилась ещё ссадина на колене. Малоприятные ощущения, должен признаться.

Ребята из защиты отобрали мяч. Пас. Пас. Пас. Отбор и передача. Снова ко мне и вот теперь я уже бегу по краю поля, толкая перед собой круглый «колобок». В голове прямо сами собой возникают слова: «Я от бабушки ушёл. Я от дедушки ушёл…»

От полузащитника, сука, уйти не получилось!

Удар по правой ноге отозвался вспышкой в глазах. Чертила ударил прямо по косточке! Я снова покатился по пахнущей свежестью траве. Закусил губу, чтобы не застонать.

И снова никакого свистка! Как будто так и надо!

Подскочил, мать его, снова включаюсь в игру. Понимаю, что сидеть жаловаться бессмысленно — надо мстить сопернику на футбольном уровне. Теперь каждое касание мяча отдаётся болью в больной ноге, но я стараюсь держаться спокойно, хотя внутри кипит лютый гнев.

Возле лица пролетел мяч, и я невольно отшатнулся. Инстинктивно прикрылся, чтобы кожаный снаряд не сломал нос.

Свисток!

Только тронул мяч рукой — рефери сразу бросается ко мне, угрожая карточкой. Зато этому мудаку, что чуть не вспорол мою икру своим шипастым ботинком, — ноль внимания. Судейская слепота, ёшкин кот!

Видимо, решили устроить показательное избиение соперника ради удовольствия публики. Видел я раньше подобные постановки, когда судья играет за одну команду, позволяя ей творить беспредел. Сейчас мы в таком положении оказались. Гнать эту систему поганых футболистов к чертям собачьим!

— Ну ты чего? — кричит наш капитан. — Совсем ослеп?

А чего ему скажешь? Он же сам всё видел!

— Всё нормально! Пляшем!

И вот опять мчусь вперёд, получив очередной пас от Ледоимцева, надеясь создать опасный момент. Опять вижу, как враг собирается вновь попытаться уложить меня. Напрягаюсь, готовлюсь уклоняться, напрягая ноги и мышцы спины.

Прыжок и на этот раз всё нормально. Я веду мяч, не взирая на боль, не взирая на улюлюканье и свист. Почти добежал до зоны вратаря и в этот момент…

Удар пришелся снова болезненно — судя по всему, защитник решил отвесить мне годовую премию за активность в игре. Нога опять заныла адской болью, голова пошла кругом. Подбежав к судье, попытался привлечь его внимание, показал красноречиво ногу, намекнув на жестокий фол. Тот лишь махнул рукой и отошёл подальше.

Сука!

Наткнулся на ржущих в голос носатых утырков на трибунах. Неужели они подстроили? Да ну… Не может же быть.

— Го-о-о-ол! — взрывается трибуна.

Действительно, гол… В наши ворота.

Повесили «банку», прорвались сквозь защиту.

Меня охватывает дикое чувство бессилия и злобы одновременно. Игра продолжается, соперники забывают обо всём, кроме одной единственной цели — отправить ещё парочку мячей в наши ворота.

Что теперь остаётся делать? Смириться и позволить победить нашим противникам или собрать остатки сил и продемонстрировать класс футбола?

— Тринадцатого с поля! Тринадцатого на мыло! — скандируют с трибуны.

Хочется показать оттопыренный средний палец, но ведь не поймут всю широту жеста. Не понимают тут пока этот американский посыл на три весёлых буквы.

Ледоимцев начинает кричать подсказки, активно жестикулируя руками и ногами, видимо рассчитывая изменить ход поединка. Правда, толку немного — судьи продолжают игнорировать очевидные нарушения правил, направленные против нашей команды.

Я получаю пас, отталкиваю полузащитника. Пасую Ледоимцеву, а того тут же сносят, как будто он всего лишь берёзка на пути едущего по лесу бульдозера. И снова никакого свистка.

Подскочил и протянул руку:

— Ты как?

— Нормально, — буркнул он в ответ, но руку взял.

— Похоже, что ребята тут взялись за нас не на шутку, — быстро произнес я.

— Ага, и судья… сука…

— Держись. Попробуем пробиться!

Ещё одна атака, ещё один агрессивный контратакующий манёвр противника. Твари! Мяч уходит от ворот, я смотрю вслед удаляющимся защитникам, тщетно пытаясь восстановить дыхание. Сердце стучит бешено, пульс зашкаливает. Конец первого тайма приближается неумолимо.

— Го-о-о-ол! — снова раздается с трибун.

Наш вратарь с грустной миной вытаскивает мяч из сетки ворот. Ребята хмуро переглядываются друг с другом. Игра вообще не хочет идти. Хочется всё послать ко всем чертям и…

Звучит свисток. Первый тайм закончен.

По пути меня несколько раз освистели «добрые» знакомые. Я проигнорировал их. Пусть себе насвистывают. Они не достойны моего внимания…

В раздевалке Ледоимцев попытался было устроить разбор полётов, но я громко кашлянул и перехватил инициативу:

— Коллеги, вы сами видите ту херню, что творится на поле. Нас гасят по-чёрному. А судья и в ус не дует. Если так дело дальше пойдёт, то можно даже не надевать бутсы. Всё одно затопчут и победят по очкам. Надо поступить хитрее… Ребята, слушайте сюда! Первые сорок минут уже позади, но игра ещё не закончена. Да, они сильны, да, но это футбол — всё можно изменить точной передачей, одним ударом! Смотрите: они уже устают, их защита даёт слабину. Видели, как их центральные защитники нервничают, когда мы давим? Они боятся нашей скорости, нашего напора!

— И чего? Они вон как нас мутузят. А судьям хоть бы что! — подал голос Ледоимцев.

— Так, давай сперва с тобой. При всех мужиках заявляю — я никогда не буду с Маринкой! Что было, то прошло! Если у тебя есть что возразить, то давай после матча! Сейчас нам с тобой делить нечего — мы заодно! Ребята, теперь вы! Я верю в каждого из вас. Полузащита — давайте больше острых передач, не даём им опомниться! Защита — вы несокрушимы, продолжайте в том же духе! А мы с капитаном будем рвать их, будем забивать! Это наша игра, наш матч! Пусть они помнят, против кого играли. Не ждём их ошибок — заставляем их ошибаться! Выдыхаем! Собираемся! На нас смотрят наши родственники, наши семьи! Пусть контролёры играют нечестно и грязно — мы возьмём их умением! Идём туда и добиваем противника во втором тайме! За себя, за команду, за наших болельщиков! Вперёд!!!

— Да! Давайте порвём их жопы на британские флажки! — гаркнул Васнецов, поднимая вверх руку.

— Всех порвём, пусть помнят сборочный цех! — поддержал другой полузащитник.

Ледоимцев пожевал губами, посмотрел на меня, а потом протянул руку:

— Давай, Жигулёв! Покажем им кузькину мать!

Я крепко пожал протянутую руку. Кивнул. Взглянул на коллег:

— Ну что, пошли, научим этих засранцев как надо в футбол играть?

— Да-а-а!!! — дружный рёв был мне ответом.

Мы вышли на поле под улюлюканье с трибун. Ну да, два-ноль — это не тот счёт, от которого следует радоваться.

Вот если бы он был в нашу пользу…

— Тринадцатого на вылет! Пазор Жигулёву! Пазор! Пазор! — донеслось с мест моих «добрых» знакомых.

— Ты этим тоже успел насолить? — кивнул в ту сторону носатых Ледоимцев.

— Не дал себя обмануть на рынке. Хотели гнилую луковицу вместо хорошей подсунуть. Вот теперь пришли… мстят! — хмыкнул я в ответ.

Ледоимцев только ухмыльнулся на мои слова. Вряд ли он мне в этом поверил. Ну да и ладно. Не буду же я его грузить перед таймом. Сейчас надо заняться другим!