Я уничтожил Америку. Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей - Страница 32

— Вот тебе и «их-хи-и»… — пробормотал я, хватаясь за стену.

За дверью послышался сдавленный смешок. Наташка явно подслушивала!

— Товарищ тренер! — громко объявил я, стараясь говорить твёрдо и уверенно. — Личный состав к бою готов! Но если я рухну на поле — пусть меня запомнят молодым и красивым!

Тишина. Потом — лёгкий шорох и дверь снова открылась. Наташка оглядела меня придирчиво, хмыкнула и сказала:

— Бегом умываться. Матч совсем скоро начнётся!

— Слушаюсь и повинуюсь! — выпалил я и посмотрел в сторону Семёна Абрамовича, который «совершенно случайно» вновь оказался в коридоре. — Товарищ Шлейцнер, а вы любите футбол?

— В детстве гонял с другими мальчишками… — осторожно ответил сосед. — Сейчас вряд ли так смогу, если вы намекаете на то, чтобы я заменил вас, Петя.

— Да? А жаль, — вздохнул я. — Но вы можете посмотреть на мою героическую смерть на поле. Будет потом о чём рассказать Матроне Никитичне. Кстати, что-то её не видно.

— С утра умчалась кататься на троллейбусах по московским рынкам в поисках картошки подешевле, — улыбнулся сосед.

— Жигулёв, мы опаздываем! — напомнила о себе Наташка.

— Всё-всё-всё, я иду. Где мы играем? Это чтобы Семён Абрамович мог вытащить оттуда моё бездыханное тело на тележке.

— Балабол, — хмыкнула она. — На стадионе «Торпедо». Идём же быстрее. Бутсы там получишь. Под запись.

Я подмигнул на прощание Семёну Абрамовичу, мол, не поминайте лохом. Тот кивнул — я приду. После этого молчаливого мужского перемигивания быстро переоделся и помчался следом за Наташкой.

Мы запрыгнули в автобус, по воскресному полупустой. Я пробил два талончика в компостере и плюхнулся на сиденье рядом с Наташкой. После такой пробежки тело уже ныло, а что будет дальше? Вот на хрена мне это сдалось?

И чего это она за мной припёрлась? Не доверяла или тут есть что-то иное? Вряд ли от неё могли скрыться взгляды, которые кидала на меня Маринка. Может, это была чисто женская ревность?

Нет, конечно, я мог бы пригласить Маринку в гости, и даже злые взгляды Ледоимцева мне не были бы помехой. Но… Если бы «поматросил и бросил», то она запросто могла бы написать в профсоюз, мол, такой-сякой, воспользовался женской слабостью и дал по тапкам. А подобное в семидесятые не одобрялось.

Семья — ячейка общества! И ради неё нужно идти на большие жертвы!

Вот такое бы мне и предъявили в первую очередь. Если запрыгнул на женщину, то уж будь любезен скакать на ней дальше. А если не хочешь, то ты полный ловелас, разложенец и вообще личность аморальная!

А Наташка? Неужели у неё планы на меня?

Ух, давно я не ухаживал за женщинами, забыл, как это делается…

Мороженое? Цветы? Кино?

Как давно это было…

А Наташка ничего, симпатичная. Фигурка ладная, личико симпатичное. Голосок такой приятный, как у Настеньки из фильма «Морозко».

Если с ней замутить? Или уж не стоит портить жизнь девчонке? Всё равно в планах свалить, да и жизнь у меня несколько дикая, чтобы рядом была обыкновенная женщина. Наташке рожать нужно, мужа хорошего, а я…

А у меня миссия! У меня планы и у меня ещё… Блин, как же болит всё тело!

Да, по утрам шест в палатке торчит так, что кровь от мозга чуть ли не отливает. В туалет приходится пробираться бочком, скрывая своё возбуждённое состояние от посторонних взглядов. Однако…

Я вздохнул. Если заводить тут шашни, то они будут только мешать делу. И могут принести девушке больше горя, чем пользы. Милиция, КГБ, бандиты… нужно ли ей нырять в этот странный хоровод?

И это ещё если не учитывать, что не было вмешательства политики. Вот когда настанет время политических перестановок, то там даже не станут обращать внимания на мелкоту под ногами. Просто сомнут и выбросят, как будто так и надо.

Вот и наша остановка. Скоро, совсем скоро начнётся моё унижение, боль и страдание… В который раз себя спрашиваю — на хрена мне это упало?

— Наташ, подожди секунду, — попросил я, остановившись возле газетного ларька.

— Чего случилось? — сурово посмотрела она.

— Сейчас, всего минуту. Подожди…

Конечно, надежды особой не было, но… Вдруг?

Я быстро пробежал глазами по заголовкам. Ничего особенного. Ничего из того, что меня должно взвол…

Так, стоп!

«Комсомольская правда»! Чёрт побери, «Комсомолка»!!! Субботний выпуск, но как же я вчера его пропустил?

Я быстро схватил газету и впился глазами в небольшую заметку на третьей странице:

« Бдительность и отвага»

В ночь с 4 на 5 июня силами оперативной комсомольским отрядом дружины (ОКОД) при личном участии товарища В. Е. Семичастного был задержан опасный преступник Серебряков, долгое время терроризировавший жителей города.

Ранее в отряд дружинников поступило сообщение о подозрительном человеке, замеченном в районе улицы Подгорной. Бдительные комсомольцы выдвинулись на место и устроили засаду на преступника. Товарищ Семичастный, опытный руководитель и верный сын партии, лично возглавил операцию. Он решил помочь местным органам милиции в поиске и поимке опасного преступника. Опыт службы в КГБ очень помог в этом сложном деле.

Преступник, оказавшийся разыскиваемым маньяком Серебряковым, пытался скрыться, но сплочённые ряды дружинников перекрыли все пути отхода. В ходе короткой, но решительной схватки враг трудового народа был обезврежен.

«Это было не просто задержание — это удар по самой идее преступности! Никто не останется безнаказанным!» — заявил на месте товарищ Семичастный, принимавший личное участие в задержании преступника.

Как показало расследование, Серебряков долгое время уклонялся от правосудия, но социалистическая законность восторжествовала. Советские комсомольцы и милиция вновь доказали: преступнику нет места среди честных тружеников!

Сейчас задержанный даёт показания. Жители Куйбышева могут спать спокойно — их безопасность в надёжных руках!

Гр. Петров. Соб. корр. «Комсомольской правды».

p.s. От редакции: Пример куйбышевских дружинников — урок для всей страны! Так держать, комсомольцы!'

Я выдохнул — поверили!

Поверили, так меня растак, через колено и об косяк!

Радость наполнила меня, как гелий наполняет воздушный шарик. Как будто даже боль в мышцах отступила. Плевать теперь на эту боль, плевать на то, что я сегодня могу и не сыграть в футбол.

Главное, что Шелепин и Григорьян мне поверили. Они подрядили Семичастного и теперь можно дальше продвигать свой план. Вот, уже засветилось имя Семичастного, а это уже что-то!

Я знал, что после того, как Брежнев уселся поудобнее в кресле после Хрущёва, он начал выбивать один за другим всех шелепинцев. И вернуть их обратно будет очень трудно. Возможно, но трудно.

«Но разве революционеры когда-то боялись трудностей?» — подумал я, сжимая кулаки.

Боль в теле теперь казалась мелочью на фоне грядущей победы. Раз Шелепин и Григорьян клюнули — значит, план уже начал работать. А Семичастный — это же не просто фамилия, это живой мост к старой гвардии, к тем, кого Брежнев выметал метлой из коридоров власти.

«Леонид Ильич думает, что расчистил поле? Как бы не так!»

Я представил, как все эти усатые бюрократы в ЦК даже не подозревают, что где-то в Куйбышеве закрутилась пружина, которая вскоре щёлкнет прямо у них под носом.

Но пока — тише воды, ниже травы.

Надо было действовать осторожно. Один неверный шаг — и вместо триумфа получишь «строгача» где-нибудь в Магадане.

— Ну чего ты там? — нетерпеливо дёрнула меня за руку Наташка.

— Да так, думал, что ты про меня забудешь, — улыбнулся я в ответ.

— Ага, так я про тебя и забыла. Ты с Ледоимцевым в нападении будешь играть. Как же я про тебя забуду?

Я выронил газету. С Ледоимцевым? В нападении?

Охренеть…

Мне почему-то сразу же захотелось повернуться и дать такого стрекача, чтобы ни один Рональдиньо не догнал. Это же такой косяк, такой косяк! Да я после вчерашнего вообще как медуза, а если ещё рядом с Ледоимцевым?