Я уничтожил Америку. Назад в СССР (СИ) - Калинин Алексей - Страница 29

— Будет сделано, Александр Николаевич. Ещё будут какие распоряжения?

— Следи за собой, Владимир Ефимович. Чую, что этот благодетель появился в самом деле неспроста. Всё, сейчас отдыхай. Хорошо поработал!

— До встречи, Александр Николаевич!

Семичастный положил трубку и снова ощутил, как легонько подрагивают колени. Новый выплеск адреналина подсказывал, что скоро могут произойти большие перемены.

Глава 14

— Дядя Петя, догоняй! — весело крикнул Макарка и припустил по дорожке школьного стадиона.

Это уже был наш седьмой круг, и я только что не выплевывал лёгкие!

Чёрт побери, мне двадцать пять лет, а я сдулся после двух километров! Да мало того сдулся — того и гляди «кондрашка» хватит. Бежал, пыхтя как бегемот. В ушах бешенный стук сердца, перед глазами появились надоедливые мошки.

И всё равно заставлял себя бежать. Когда бежишь, то мозг прочищается. А заодно и лёгкие. Предыдущий хозяин успел изрядно подзасрать своё тело, подзабил никотином и алкоголем. Теперь приходилось выстраивать тело заново. А чтобы не отлынивать и не давать себе спуска, взял в пару Макара.

Пока шли, я с Макаркой остановился возле газетного ларька. Быстро обежал взглядом заголовки газет. Ничего про куйбышевское дело. Значит, либо не успели напечатать, либо… второй вариант меня расстраивал. Если не поверили и не устроили засаду, то муж с женой, а также их дочка с сынишкой оказались жертвами маньяка-некрофила Серебрякова.

Да, его поймают через несколько дней, но какое дело могло бы получиться! Какое громкое и такое нужное дело… Чтобы не милиция, не КГБшники, а комсомольцы схватили урода!

И при всём этом могли свои фамилии засветить люди, попавшие в опалу власти — Шелепин и Семичастный. Мне оставалось только гадать — сделают они правильный ход или забьют на странные анонимки?

Пострелёнок успел обогнать меня на круг и теперь легко мчался впереди, только коленки сверкали, как спицы в велосипедном колесе. Я же ощущал себя дедом… Прямо-таки хотелось рухнуть на асфальтированную дорожку и просто лежать. Смотреть в небо на бегущие облака и жутко им завидовать.

Но нет! Хренушки!

Только через боль, лишения, страдания и прочие прелести спорта достигается эффективность тела. Я проанализировал нападение на неприятелей в «Рюмочной» и понял, что если бы не эффект неожиданности, то мне могли насовать по первое число.

Почему-то не покидало стойкое ощущение, что меня так просто не оставят с делом племянника Кантарии. Что-то будет ещё, но вот что? К этому надо было готовиться. Тем более, что и в будущем мне пригодится тренированное тело, так что…

Резче шаг, шире амплитуда! Не сдохну, так стану могучим!

Не, скорее сдохну…

Я уже почти догнал Макарку — точнее, он сам притормозил, видимо решил, что на сегодня достаточно поиздевался. Присел на корточки у обочины, дышит ровно, будто и не бежал вовсе. А я, едва остановившись, схватился за колени и почувствовал, как по лицу струится липкий пот.

— Дядя Петя, ты как? — Макарка склонил голову набок, глаза блестят от возбуждения. — Живой?

— Ага… — выдавил я, глотая воздух. — Почти…

— Ну и ладно. Давай ещё кружок?

— Да пошёл ты! — пробурчал я в ответ.

Однако тут же поймал себя на мысли, что через эту боль пробивается какое-то странное, почти зверское удовлетворение. Как будто тело, измученное и злое, потихоньку начинает просыпаться.

Макарка рассмеялся и подпрыгнул два раза. Легко подпрыгнул, играючи… Если бы я так сделал, то на первом же прыжке колени просто бы простонали: «До свида-ния! Все-го хо-ро-ше-го!»

— Ладно, ладно, на сегодня передышка. Но завтра — десять кругов!

— Завтра я, блин… умру… — пробормотал я, но в глубине души уже знал, что приду.

Потому что если не преодолеть эту боль, то как же мне стать могучим и сильным?

Мы побрели к скамейке, где оставили банку с водой. Я жадно глотнул, и теплая влага полилась горло. Макарка тем временем достал из рюкзака огурец и деловито откусил половину.

— А знаешь, дядя Петя, — прожевал он, — мне вчера Витька с района сказал, что к нему какие-то типы приходили. Спрашивали про тебя.

Я замер. Взглянул по сторонам. На школьном стадионе, где мы бегали, кроме нас были ещё мальчишки, гоняющие в футбол, и их пожилой тренер. За воротами чуть больше десяти девчонок занимались гимнастикой. На них покрикивала колоритная дама. Мальчишки-футболисты то и дело оглядывались на девчонок, но тренеры были настороже и не давали молодым и ранним забыть о том, зачем они здесь.

Больше никого не наблюдалось. Субботним утром мало кого затащишь на школьный стадион.

— Какие типы? — спросил я

— Ну, носатые такие. На «Москвиче». Сказали, что интересует, когда вы приходите с работы.

Сердце, только что успокоившееся, снова заколотилось. Но теперь уже не от бега.

— И что Витька?

— Да ничё. Он же не дурак, он им сразу: «Я его не знаю!» Мы же своих не сдаём…

— Скажи Витьке, что с меня мороженое. В следующий раз пускай номера машины запомнит. Вдруг это какие-нибудь шпиёны?

— Да ладно, какие это шпионы? Такие шпионы на рынке цветами торгуют, — засмеялся Макарка.

— Ну вот, а в букете цветов они передают важные сигналы. Шифровки передают. Хотят узнать, как наши машины устроены, чтобы в будущем такие же строить. Знаешь, как наши «ЗИЛы» во всём мире ценятся? У-у-у, брат, это тебе не воробей чихнул, не комар пёрнул!

— Да ну, вы смеётесь, дядя Петя…

— Ага, а вот совсем недавно ко мне приходили люди — они не просто так забегали. Они тоже про шпионов узнавали. Так что скажи всем пацанам, что если будут меня спрашивать ещё, то пусть постараются запомнить тех, кто спрашивал. Понял?

— Понял. Всем скажу, дядя Петя! — отдал пионерскую честь Макарка. — А сейчас… Это… Покажете пару боксёрских ударов? Ну, вы же обещали…

Конечно, какой пацан не будет мечтать узнать о боксёрских ударах? Всё-таки, чтобы в моём времени не говорили про миролюбие среди школьников и борьбу с буллингом, но пацаны есть пацаны. В драке формируется характер. И если не боишься выходить один на один с противником больше тебя размером, то будешь уважаем в любом дворе.

А мне что? Сложно показать пару ударов? Тем более, что джеб, хук и апперкот никогда не являлись тайной и в каждой секции по боксу груши огребали не один миллион подобных ударов.

— Ладно, — вздохнул я, вытирая пот с лица. — Только смотри внимательно.

Макарка тут же вскочил, глаза горят, будто ему не удары показывать собрались, а секрет вечной молодости раскрыли. Я огляделся — на нас не обращали внимания. Подумаешь, два брата решили позаниматься спортом. Ну да, со стороны мы выглядели как братья. Я старший, Макарка младший.

— Так, становись вот так, — я поставил его перед собой, поправил стойку. — Ноги шире, колени чуть согнуты. Руки — вот так, прикрываешь подбородок. Понял?

Макарка скорчил серьёзную мину и сжал кулаки так, что костяшки побелели.

— А теперь джеб. Это прямой удар рукой. Он является одним из основных и важных ударов, хотя и не самым сильным, так как часто служит для поддержания дистанции. Не размахивайся, бьёшь резко, как пружина. Попробуй.

Он дёрнулся вперёд, чуть не завалившись на бок.

— Спокойнее! — хохотнул я. — Ты не дрова рубишь, ты бьёшь. Коротко, чётко. Удар и тут же кулак на место.

Второй раз получилось уже лучше. Кулак мелькнул в воздухе, и Макарка тут же оглянулся на меня, ища одобрения.

— Нормально. Теперь хук, — я показал движение: корпус скручивается, рука идёт по дуге. — Это уже мощнее, но если промахнёшься — сам можешь огрести в челюсть. Или в лобешник прилетит… Давай, попробуй на мне!

Он попробовал, и на этот раз я едва успел отклониться — удар прошёл в сантиметре от моего носа.

— Ого! — Макарка замер, испуганно округлив глаза. — Я же не хотел…

— Ничего, — усмехнулся я. — Значит, получается.

Он засмеялся, и вдруг его взгляд стал каким-то… слишком взрослым.