Громче меча 4 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 34

— Нужно будет проконсультироваться с Сарой, — сказал я. — Не совсем понятно, нахрена нам самолёт, ведь в бою его не применишь, но сама идея интересная.

Боевое применение самолёта на духовой тяге ограничено тем, что его будет очень легко «заглушить» — любой мало-мальски сильный «душнила» сможет создать непроницаемую завесу, после пересечения которой самолёт останется без духов. И всё.

— Дафу Вэй, — отвесил мне поклон примчавшийся Хо Бин, 6-й заместитель Маркуса.

— Приветствую, — кивнул я ему. — Мне нужна статистика. Сколько километров ткани у нас есть на складах?

Суточное производство я знаю и так — 9 500 метров ткани. Ввиду того, что рыночная цена хлопковой ткани снижена до 1,5 цяней, выручка составляет 428 золотых лянов в сутки.

Падение цены на чи ткани обусловлена политическими причинами — вроде как и «чистая альтруистическая услуга народу», но и существенно расширяет сегмент покупателей. Покупать ткань по 3 цяня за чи — это пиздец какая роскошь, а тут 1,5 — вдвое дешевле и, вроде как, даже выгодно, ведь речь идёт о хлопковой ткани.

Маркус планирует утроить производство, чтобы лутать, просто на ровном месте, 1200–1300 золотых лянов в сутки. Рынок сожрёт всё и будет ощущать лёгкий голод, потому что мы, после небольшого исследования, установили истинный объём потребности — только на кварталы Ядра нужно около 20–25 километров ткани в сутки.

Ещё нескоро мы займёмся военными заказами — да и где теперь армия?

У нас монополия на хлопок, потому что местные производители вымерли нахуй, в точном соответствии с рыночными законами, монополия на армию тоже у нас — 1-я дивизия морской пехоты Юнцзина прекратила своё существования и превратилась в полноценный Корпус морской пехоты Юнцзина.

Форма и экипировка — это и так на нас, сами производим и снабжаем. Оружие и боеприпасы же поступают со складов, перевезённых из опустевших кварталов, а также производятся на частных предприятиях, по моему заказу.

Император и его хуесосы могут лишь смотреть на это, как правительствующие куколды. А что поделать? Испугались, блядь, доверили ответственную работу разбирающемуся дяде — и чего ждали? Что я просто сложу полномочия и уйду?

«Наивные чукотские парни…» — подумал я с неодобрением.

— Накоплено сто пятьдесят километров ткани, — ответил Хо Бин. — Ежесуточно мы отправляем на склады по два километра, в соответствии с приказом мастера Чжи.

— Замечательно, — кивнул я. — Соберите двадцать километров ткани и отправьте в логистический центр.

Мы отправим этот груз в провинцию Юулинь, к вану Касперу Дзержинскому.

В отличие от охуевшего Джованни, который возомнил о себе всякое, Каспер проявил адекватность и с готовностью согласился торговать.

В обмен на двадцать километров хлопковой ткани, он поставит нам скот — коров, овец и коз. Одна корова стоит, в зависимости от состояния, где-то 8–11 серебряных лянов, коза — 8–12 цянов, а овца — 1–1,2 серебряных ляна. Тяговые волы стоят дороже — 12–13 серебряных лянов — их-то мы и берём, в основном.

Двадцать километров хлопковой ткани стоят 901 золотой лян, если по рынку, поэтому скота получается порядочно, но слишком мало, чтобы удовлетворить потребности сельского хозяйства.

Нужно договариваться с остальными ванами, но у кого-то в провинции творится пиздорезка, кто-то кайфует и не желает поднимать резко потяжелевшую жопу, а кто-то просто слишком охуел.

Джованни меня, блядь, просто бесит — такая мразь, что хочется поехать к нему и разбить его наглое и высокомерное ебало, отняв при этом золотую пайцзу…

«Не заинтересован иметь дел со служилой чернью», — припомнил я формулировку из ответа Джованни. — «Охуевший баран, блядь».

— Слушаюсь, дафу Вэй, — поклонился шестой зам Маркуса.

— И начинайте упаковку ещё двадцати километров — возможно, сделка с ню-ван Кааи завершится успехом, — распорядился я.

Ванам брать хлопковую ткань выгодно — это у нас 1,5 цяня за чи, а они могут назначить у себя почти любую цену. Маржа с такого бизнеса легко может достигнуть двукратного, а то и троекратного окупа. Но выёбываются…

«Наверное, просто не понимают, как работает бизнес, и не видят выгоды», — подумал я. — «Джованни, долбоёб, так и так, будет покупать хлопковую ткань для своей провинции, но уже у купцов, по 3–4 цяня за чи — сам себе злой Буратино».

— Как происходит внедрение отчётных форм? — спросила Гизлан. — Документы у тебя с собой?

— Да, госпожа Ги, — поклонился Хо Бин. — Возьмите…

Он передал ей свиток, перевязанный белой нитью.

Гизлан распечатала его и начала изучать содержимое.

— Тут подпись не поставлена — как можно быть уверенным, что эти данные передал именно мастер Тан? — спросила она у Бина.

— Устраним, госпожа Ги, — вновь поклонился зам Маркуса.

— Внимательно прочитай инструкцию и сверь отчёт на соответствие, — потребовала марокканка. — Это не шутки — за иные ошибки потом нередко летят невинные головы.

— Уверяю вас, виновники будут наказаны! — заверил её Бин.

— Мне не виновных нужно наказывать, — покачала головой Гизлан. — Мне нужно, чтобы вы перестали допускать ошибки в отчётных формах!

— Ты запомнил эти мудрые и бесценные слова? — спросил я.

— Да, дафу Вэй, — ответил зам Маркуса.

— Тогда иди и твори добро, — с улыбкой отпустил я его.

*1311-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, г. Юнцзин, квартал Байшань, суверенный участок юся и дафу Вэй Та Ли *

— А чего она лезет к моим пацанам? — спросил недовольный Маркус, полирующий кирасу специальной тканью. — Дел других нет?

— Она внедряет новую систему отчётности, — ответил я. — И пусть внедряет — она точно шарит в этом. Яньсюн, например, просто в восторге от красоты конструкции — ссыт кипятком и славит её при каждом удобном случае.

— Мы и так нормально работали, — покачал головой Маркус. — И ничего, чего-то, не наебнулось, ниггер. Всё цвело и пахло — без отчётной хуйни!

— Да пусть работает, — махнул я рукой. — Ты же не собираешься всё время всё лично контролировать? Хочется же, чтобы всё как-то само еблось, ведь так?

— Ну, да, — согласился Маркус. — Нет, можно себя заставить, приложить волю и тащить это всё годами, но…

— Нахуя, да? — заулыбался я. — Вот Гизлан шарит — она хочет сделать нашу бюрократию прозрачной, чтобы неполадки и злоупотребления выявлялись не после инспекции, а по косвенным данным. Ну и пиздюли лично выдавать устанешь — пусть работают другие.

— Короче, хуй с ним, — сказал Маркус. — Делайте, что хотите.

— Говоришь как мой отец, — усмехнулся я. — Но я чего пришёл? Давай протестируем меня — мышцы уже очень близки к «Сапфировым вратам».

— Выходи на улицу, — кивнул Маркус. — Я приготовлю стволы.

Выхожу из мастерской, на ходу снимая с себя рубашку из теневого шёлка.

Рубашка эта имеет лазурный цвет, а также рисунок в виде тёмно-синих пальмовых листьев — почти как у Томми Версетти из GTA Vice City.

— Готов? — вышел Маркус, несущий в руках охапку из ружей разного калибра.

— Давай, ебашь! — развёл я руки в стороны.

Маркус зарядил ружьё калибра 10 миллиметров и выстрелил мне в живот. Я ощутил лишь не особо сильный толчок. Смятая пуля упала на траву.

— Ожидаемо, — сказал я. — Давай сразу на 15 миллиметров, бро!

— Окей, — кивнул Маркус и выбрал из кучи ружьё нужного калибра.

Чиркнул ударно-кремнёвый замок и мне в живот ощутимо стукнула тяжёленькая пуля. Пробития нет, но есть отпечаток в виде кольца слегка посиневшей от удара кожи.

Поднимаю упавшую пулю и внимательно рассматриваю её. Когда шарообразная пуля врезается в преграду, она начинает сплющиваться и втягивает в себя кусочки плоти, кости и одежды, поэтому при разрезании извлечённой из тела пули можно обнаружить что-то инородное.

— Давай сразу двадцатку! — сказал я. — Что-то вообще хуйня какая-то!

— Я сейчас! — вооружился Маркус ружьём калибра 20 миллиметров.